Критик Ковчега

Herman Ishchenko

Люди живут под землей уже множество лет. Обычные граждане не знают, почему они там очутились и является ли их жизнь нормой. Главным героям предстоит тяжелый путь, в исследовании которого каждая новая тайна мира будет началом леденящих изменений.С каждым новым днем будет все больше вопросов, а ответы иногда станут тяжелейшим грузом на их плечах. Книга содержит нецензурную брань.

Глава 6. Никто не знает моих мыслей

До первого, разносящегося по всему городу гудка, оставалось приблизительно два с лишним часа. Для того, чтобы это понять, достаточно поднять голову и посмотреть на свисающие над кроватью часы, которые редко кому выдавались, и лишь за определенные достижения. А для полного убеждения, время можно было определить по сменам патрульных. Каждый пост ходил разными дорогами.

Сон постепенно отдалялся от моего разума, а слезы без конца падали с преисполненного паникой лица. Мир за решеткой молчал, фигуры могли выделяться лишь под сиянием вечно горящих фонарей. Главная башня, как в дневное, так и в ночное время, возвышалась над всеми окружающими ее городами, и каждый из них был в постоянном страхе перед ней.

Вокруг меня накапливалась достаточно жуткая и устрашающая атмосфера. Тень, отбрасываемая башней, никогда не шевелилась, оставаясь все время на одном и том же месте, будто ее прибили гвоздями. Звуки от шагов патрульных никак не внушали чувства безопасности. Подойдя к решетке в оконном проеме, я подумал: «как хорошо, что никто не умеет читать мысли. Мои мысли». И в этот же момент ощутил озлобленность всего Ковчега, смотрящего на меня. Оно пытается прощупать мою кожу в поисках самого уязвимого места, чтобы забраться под нее и с улыбкой повесить ярлык «Новое жилище». На какое-то мгновение, краем глаза я увидел сотни мерзких ухмылок, смотрящих на меня из мертвой, вбитой в землю, тени. К каждой ухмылке, демонстрирующей свой оскал, принадлежало по паре пустых глазниц, уставившихся в мою сторону. Но, чего и следовало ожидать, только я повернул голову и они все исчезли, оставив неприятную боязнь, упорно отказывающуюся покидать мое тело.

Многие думают, что это не так, но взрослого испугать гораздо легче, чем ребенка. Дети не осознают, что именно за чудовище появится сперва в их головах, а потом прямо перед ними, будь это силуэт веток дерева, бьющийся в окно во время ливня, или паук, размером с автомобиль, который выбрался из-под кровати, как только их оставили наедине. Для взрослых все гораздо сложнее. Взрослый человек отказывается до последнего верить в существование чего-то сверхъестественного, но когда перед ним во всем обличии возвышается нечто, не поддающееся объяснению, психика этого человека превращается в ускоренно бьющийся метроном, и он невольно задается вопросом «Что мне делать дальше?».

Мой взгляд остановился на центральном здании Ковчега. Человека, обычно стоящего на верхних этажах, в этот раз не было, и только после возвращения к кровати, ушла паника.

Сейчас вполне хватало времени для погружения в собственные чертоги мультивселенной из мыслей. Все, кто пытался начать какого-либо рода мятеж против центра, сегодня лишь часть свалки из трупов. В моей голове уже не первый месяц созревала идея рискнуть, но для успешного осуществления не хватало ни людей, ни материалов. Я почти уверен, что такие тараканы были в головах многих жителей города. Однако, никто не мог знать, масштабов катастрофы, только собирающейся напасть на наше поселение.

Как хорошо, что никто не умеет читать мысли.

Глаза закрывались сами по себе, видимо, это последствие недосыпа, но открывшись, я вновь, каким-то образом, оказался возле решетки и смотрел на высокую стеклянную башню, в этот раз там стоял тот же человек. Он смотрел на меня, что ощущалось. Сердцебиение участилось, и страх сковал все тело. ЧТО ЖЕ ЗА ЧУДОВИЩЕ ТАМ СТОИТ!? В мою голову внезапно врезались сотни криков: ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТВОИХ МЫСЛЕЙ НИКТО НЕ ЗНАЕТ?! ГЛУПЕЦ!

Вместе с ними вернулись на свои места и окровавленные ухмылки с пустыми, смотрящими на меня из тени, глазницами. Виднелись только силуэты, и, как я потом себя убедил, это все был приступ страха, а голоса, глазницы и оскал в растянутых улыбках — лишь плоды разыгравшейся фантазии. Под влиянием паники, созданной бесформенным страхом, я упал на пол, закрыв уши и сам не заметил, как укусил свою губу настолько сильно, что стекающие с нее теплые струйки крови наполнили мой рот.

Руки тряслись, как у взволнованного старика. В попытках напрячь мышцы лица, мои глаза открылись и я обнаружил себя вновь лежащим на кровати, а губа будто и не была прокусана. Недосып, считай, как рукой сняло. Кошмар в кошмаре.

Этот мир играет в очень злые шутки. Теперь я слышал крики людей, где-то вдалеке, крики тысяч людей. Прислушавшись, до моих ушей донеслись озлобленные вопли, чего-то по-настоящему устрашающего!

«Где же ты спряталась, мерзкая тварь!?»

Криков становилось все больше и больше каждую последующею секунду!

«Я всегда находил, где прячутся свиньи, перед тем как вскрыть им брюхо!»

Происходило что-то ужасное, что-то на самом деле страшное. ТРАВЛЯ! Где-то далеко была самая настоящая ТРАВЛЯ!

Крики в голове и кучу хаотичных мыслей прервал первый визг сирен. Время начинать очередной день.

Глава 7. Инцидент на рабочем месте.

Завтрак, умыться, одеться, привести себя в порядок, и выйти до предупредительного звонка, таков ежедневный ритуал жителей Ковчега. Во время суеты, создаваемой делами перед работой, ночные кошмары постепенно исчезали в тени моих стен. Стакан воды и вареная картошина. Со временем привыкаешь к такому завтраку, он даже становится для тебя сытным. Дверь открывается, и серые люди выходят из своих серых будок в серый мир, на службу к серому королю. Как и всегда, мой путь лежал вдоль ограждающей нас от центра стены — наэлектризованного забора. На этот раз вторую половину пути компанию составили Розалия Карсон и ее сосед, признаться, не очень-то любил его — один из семи людей в нашей рабочей команде — Энтони Хувер. Истории Тони всегда были никудышными и скучными, и этот раз не исключение. Вряд ли кого-то заинтересуют постоянные жалобы на жизнь, которая частенько значилась лучше, чем у других других.

Перед тем как войти в рабочее помещение я остановил Розу и отвел ее в сторону. Первый вопрос задал не я.

— Пауль, все в порядке? Ты выглядишь не на шутку усталым, — в голосе Розы ощущалась тревога.

В ответ я задал всего один вопрос, она в конце концов считалась единственной, кому я по-настоящему доверял, и за кого так же боялся.

— Послушай, Роза, ты ничего последнее время странного не замечаешь? — ничего удивительного в ее косом взгляде не было, прослеживалась даже небольшая нотка испуга.

— Нет, не понимаю, что ты имеешь в виду, но каждый день у меня как предыдущий, все без изменений. Все точно нормально?

— Я не знаю, — коротко ответил, и тут же поправил, — да, думаю, все в полном порядке. Прости за глупые вопросы, — над нами нависла небольшая пауза, после которой мы вместе зашли в рабочий дом.

Работа на сегодняшний день не составляла особого труда, я справился со всем за час до конца смены, и незапланированное свободное время оказалось таким же монотонным, как и рабочее. По окончанию все направились к семейному дому по треснутым улицам, освященными сотнями фонарей. Толпа серых людей — огромное стадо, и без пастуха знающее куда идти и что делать. «Или с пастухом», подумал я и бросил взгляд на центральную башню. Никого.

После выдачи заработанной пищи, которой в этот раз мне досталось больше обычного, было объявлено, что на следующей неделе состоится семейная церемония. Эта новость меня больше разочаровала, нежели обрадовала. В прошлый раз нам сказали о ней за два месяца, и предоставили достаточно времени на высчитывание нужного количества материалов и построение чертежей, в этот же сроки сжали до неузнаваемости. На церемонии должен присутствовать каждый член семейства и большая часть приглашенной семьи, также обязательно должно быть три-четыре отряда патрульных из семейства Когинов. Такое событие происходило раз в год. Собиралось два семейства в доме той семьи, которая открывала церемонию, для обсуждения условий продления сотрудничества на год вперед. Перед каждой такой, старый дом семейства разбирали, отдавая материалы для переработки Дэйвинсам, реконструируя дом уже из свежей древесины.

Внезапно для всех раздался шум ломающихся досок, тут же привлекший внимание большинства. Один из рабочих в серой шапке и с торчащими по бокам ушами, вроде бы его звали Пит (тот еще громила), ударил Метью Сторвена, даже не ударил, а откинул на добрые пару метров. Тот приземлился прямиком на бочки, которые лопнули под таким давлением. Одна из лопнувших досок пустила кровь из щеки Метью. Они что-то кричали друг на друга, но было сложно разобрать слова. Среди всего гула Пит крикнул:

— Ты, гребаный засранец, пытался обворовать меня?! Забрать мою драгоценную пищу?! Сейчас я заберу у тебя возможность ее переваривать, урод!

В ответ, лежащий среди досок Метью, взял одну из них с торчащим вверх гвоздем, в это же время Пит поднял железный прут с изогнутым концом, который, по совпадению, удачно помещался в его огромных руках. Мгновением позже я почувствовал взгляд, тот самый взгляд, с той самой насмешкой. Он стоял там и смотрел на нас! Может он и устроил весь спектакль только потехи ради!

Мы тут, внизу, ничтожные серые букашки, достаточно маленькие, чтобы наблюдать за нами, держа в клетке. Мною созданную дискуссию в голове прервал раздавшийся хруст. Из головы Пита торчала сломанная доска. Его лоб был пробит гвоздем, и никакой врач не сможет вернуть все на свои места. Метью угодил прямиком в мишень. Огромное тело Пита упало на землю, заливая трещины на ней своей кровью. Когда пыль возле Метью рассеялась, мы все увидели стекающий ярко-алый фарш, в виде торчащего куска железа из его черепа. Что на них нашло?! На башне уже не стоял тот монстр на самом верхнем этаже. Но это не мешало ему контролировать наши эмоции. ОН КОНТРОЛИРОВАЛ ВСЕ НАШИ ДЕЙСТВИЯ!

«ТЫ ДУМАЕШЬ, ЧТО ТВОИХ МЫСЛЕЙ НИКТО НЕ ЗНАЕТ?!»

Спустя каких-то полминуты после происшествия, пришла группа людей в масках и белых халатах с синими повязками на предплечьях. Это были люди из Золотого Сердца. Не патрульные Когинов, нет, от этих людей веяло смертью, веяло ужасом. Они забрали с собой два окровавленных тела. Один из них посмотрел на нас и тут же отвернулся. Все боялись их, потому что подобные приходы никогда не заканчивались ничем хорошим.

Пыль оседала на их халатах-комбинезонах. Отряд из десяти человек, из которого трое вооружены странными пушками. Ненависть к ним только накапливалась. И, думалось мне, что будь еще одна попытка мятежа против Центра, семейство Когинов только поддержало бы невменяемый народ. В конце концов, патрульным тоже доставалось.

Вся толпа, сразу же после ухода группы с Центра, разбежалась, не задумываясь. Топот людей вынуждал в очередной раз провести параллель со стадом. Всех держали в страхе, и ничего с этим поделать нельзя было.

Временно промежуток, занятый ходьбой к дому, не повлек за собой каких-либо изменений. Как только я закрыл дверь, сквозь мою голову прошел поток шума. Обессиленное тело с грохотом упало на матрац. Сжимая уши и надеясь, что этот шум исчезнет, я без всяких сомнений был убежден в том, кто именно его вызвал. Однако шум уходить не собирался. Он оставался внутри моего сознания. ШУМ ШЕСТИРЕНОК! ШУМ МЕХАНИЗМОВ!

На удивление, мой организм лишился на время чувства голода и какой-либо усталости, чего не происходило уже очень давно. Время, проходящее сквозь стены, шло ускоренно в разы, а я, Пауль Маис, закрыв свои уши, смотрел в гниющие доски темного потолка. Мерзкое местечко.

Прозвенел последний гудок сирен, я принял таблетку, которая снабдила меня кислородом, и снова лег на кровать, твердую, будто набитую камнями. Вот тот самый отдых, когда прислушиваешься к каждому звуку за окном, к ходьбе патрульных, к еле слышному гудению фонарей, к нашему городу, до тех пор, пока…

…пока шаги патрульных не прекратились. Они должны патрулировать в это время, но звуки шагов отсутствовали! На их смену начал доносился другой шум. Грохот медленных и тяжелых шагов, первое, что пришло в голову, так это будто какой-то верзила ходил на носочках. Кто бы там ни был, он старался быть незаметным и не привлекать лишнего внимания, как показалось сначала. Если бы сегодняшний день шел своим чередом, не выбиваясь из строя, думаю, я бы уже спал, не в состоянии что-либо расслышать. Но что случилось, то случилось. Шаги прекратились.

Минутная тишина сменилась жутким воплем, далеко не человеческим, и даже не животным, это принадлежало нечто из темноты! За воплем последовал тихий крик, либо далекий, либо им закрыли рты чуть ли не за углом, когда медленно отрывали головы. Именно такая картина представилась в моем внутреннем мире.

Не раздумывая, я двинулся к двери и закрыл ее на еще один замок, и на всякий случай даже подпер ее стулом. Что-что, а дверь открывать казалось самым глупым решением. За окном было много дыма. Хотя нет, это называлось туманом, или паром, не помню, кто мне об этом сказал, но оно именовалось туманом, и он поднялся практически до уровня оконного проема. Опять тишина? Нет, никакой тишины. За одной из моих стен доносились чавкающие звуки. Звуки сжатия очень голодных челюстей, жадных челюстей. Кто-то устроил себе пир посреди ночи?! Любопытство взяло верх. Я прислонился к оконной решетке так, чтобы можно было увидеть край своего дома и начало той самой стены, несмотря на то, что прутья плотно вдавились в мою щеку.

Увиденное бросило меня в сумасшедшую дрожь. Ноги, как и руки, не слушались, все тело, окаменевши, стояло, упершись в решетку! Что это за существо?! Что за чертовщина происходила за моим окном?!

Нечто согнулось, демонстрируя сильно выпиравший хребет и ребра. Сквозь слои тумана я увидел морду этого существа, точнее то, к чему «прикреплялась» челюсть. Оно пожирало тела патрульных, отламывая мертвецам конечности и запихивая их в огромную, вытянутую пасть. Среди тумана, нечто огромное было отчетливо видно под светом фонарей. Внезапно настала тишина, прекратилось чавканье. Теперь на месте трупов лежали переломанные кости и разорванная одежда, а голова твари приподнялась. Оно резко обернулось и уставилось на меня. Следующей секундой фонарь над ним погас. ПОГАС ФОНАРЬ?! ТАКОГО ЕЩЕ НИКОГДА НЕ БЫЛО! Не в Ковчеге!

В тени виднелся лишь силуэт окровавленной морды. Однако глаза чуть ли не светились, отражая лучи дальних фонарей. То, что происходило потом, ощутимо усилило мои страх и панику. Озлобленная пасть по какой-то причине растянулась в зловещей улыбке, выставив наружу свои клыки, на которые тоже попадал свет фонарей. Оно направилось в мою сторону.

На другой стороне улицы, не более чем в ста метрах от моего дома, раздался грохот, словно выстрел, на который существо испуганно отреагировало, отступило на пару шагов и убежало, издавая отвратительны, сумасшедший визг, и если прислушаться, то в этом визге можно расслышать безумный смех, уведомляющий о начале череды тотальных разрушений.

Несмотря на то, что чудовище было с вытянутой челюстью, торчащими, будто вот-вот разрывающими кожу ребрами, и таким же хребтом, худощавое существо в высоту примерно три метра, с согнутыми в обратную сторону коленями и просто громадными ступнями и ладонями, я уверял себя в одном: этот монстр, он был человеком. У него лицо человека. Растянутое лицо на устрашающей морде, но человеческое лицо. Вот только, что с ним произошло, и кем он был? Если такая тварь и дальше будет разгуливать по городу ночью, питаясь патрульными, скоро город превратится в могилу из костей. А что, если оно такое здесь не одно?

Нет, подобного быть не могло. (Почему же это?! Все возможно!)

Держась за волосы левой рукой и правой закрывая свой, сдерживающий крик, рот, я облокотился спиной на дверь. В таком полусидящем сгорбленном положении я провел всю ночь.

Как только прозвучал первый гул сирен, я сразу же выбежал из дому, чтобы оценить ситуацию и окончательно убедить себя в том, что это не сон, а самая настоящая реальность. Та реальность, которая держит нож у горла во время очередного глотка, и которая сверкает своими обезумевшими глазами из тени домов. Но там ничего не было, ни трупов, ни капель крови. Что же тогда я видел?! В паре домов от послышались чьи-то шаги. Шаги патрульных. Их можно было отличить. Только они носили туфли с каблуками. Возможно, они все знали, или хотя бы догадывались. Их задача — следить за порядком, а то, что видел я, навеяло бы панику на весь город. Обдумав возможные последствия, я забежал обратно в свой дом и запер дверь на замок. Главное было скрыть тяжелое дыхание. Как только цоканье патрульных каблуков начало доноситься из-за ближайшего угла, я немедля вытер голову от пота и постарался максимально избавить себя от паники. Стоп, первый вой сирен. В это время у патрульных заканчивается смена на нашей улице, а с следующего начинается новая. Выходит, за стеной не патрульные! Кто эти люди!?

Сперва, они подошли к дому Амалии Сэйнс, возле которого все происходило, и постучали в дверь. Моя соседка, с которой, кажется, я ни разу не общался, а виделись мы только во время выдачи пищи. Она, пытаясь успокоить свои истерические всхлипы, открыла дверь и начала беседу в очень нестабильном состоянии, все время вытирая слезы с покрасневшего лица. Не дослушав ее до конца, люди в костюмах патрульных посмотрели друг на друга, кивнули, и один из них, среднего роста мужчина, вонзил нож в голову Амалии. Это и была та самая реальность! И они все знали! Они все подстроили! Агенты паники! Шаги начали приближаться к моей двери. Раздался стук. Оставалось только взять себя в руки, и сосредоточиться! Ни в коем случае нельзя выдавать себя. Я открыл дверь, передо мной стояло два человека. Молодая невысокая женщина лет двадцати семи и чуть выше ее, но ниже меня, мужчина, которому на вид не больше тридцати лет. Они предложили войти и опросить меня, но я отказался и сказал, что на все отвечу с порога. Они переглянулись. ЧЕРТ! Почесывая свои волосы, я решил дать пусть нелепое, но объяснение:

— Извините, у меня сейчас сильный бедлам. Вчера мне выдали еды больше нужного и наевшись до отвала уснул прямо за столом.

Они посмотрели за мою спину и увидели разбросанные банки из-под консервированных овощей, хоть где-то они пригодились. Затем последовали вопросы, которые оказались вполне логичными. На каждый мне приходилось отвечать максимально лживо. Они вновь посмотрели друг на друга, кивнули, развернулись и ушли, поблагодарив за сотрудничество ложными натянутыми улыбками. Главным было держать себя в руках до последнего, несмотря на бушующий страх в моей голове. Я закрыл дверь, и, еле держась на ногах, облокотился на нее, стирая пот со своего лица. Мурашки, последние пару дней, они уже привыкли ходить по моему телу. Я уставился в темный верхний угол, схватился за голову и раскрыв рот закричал. Кричал молча, не издавая ни звука, все звуки были лишь в моей голове.

Впервые я почувствовал смерть настолько близко.

«Папочка тебя нашел! Теперь, теперь скажи папочке, бай-бай!»

Пропускать работу запрещалось без более, чем уважительной на то причины. Заставить себя сосредоточиться и собраться с мыслями, вот что необходимо сделать. Тут мне помогли несколько стаканов воды, один из которых я вылил на свое лицо. Пища? Нет, она в меня не лезла.

До второго гудка оставалось примерно полчаса, и я решил потратить их на отдых в кровати. Нужно было максимально себя отвлечь от мыслей и сосредоточиться на рабочем дне.

Раздался второй гудок, когда я уже закрывал дверь и думал, как бы мне сократить дорогу. Самый быстрый путь составлял примерно десять минут ходьбы. Все, что сейчас требовалось, это всего лишь держать свою панику под замком, не показывая ее кому-либо. То, что я увидел, должны были знать только мои глаза, и хранивший всю информацию, мозг. Иначе меня будет ждать та же печальная участь, что и Амалию Сэйнс.

Впереди намечалась семейная церемония. Сколько всего еще может произойти до ее наступления?! Главное не думать о плохом и дарить всем серию повседневных, наигранных улыбок. Очередной день серого города был запущен. Залитая в него отрава начала растекаться меж мерзких тротуаров. Начало было положено. Рычаг уничтожения был поднят над этим городом.

Доброе утро, Пауль Маис.