Багровое откровение. Исповедь алого генерала

Alex de Arden (2024)

Под покровом всепоглощающего конфликта, когда весь мир ввергнут в пучину кровопролитной войны, генерал Ерсель Розенкрофт становится участником цепи загадочных событий, грозящих уничтожить весь мир. На нелегком пути предстоит пройти через самые мрачные уголки человеческой души, но время играет против нее, a каждая найденная улика может стоить жизни. В этом мрачном, полном тайн и интриг расследовании, пропитанном запахом крови и пороха, решается судьба целого мира. Ерсель придется сделать выбор между долгом и личными привязанностями, ведь на кону стоит не только ее жизнь, но и жизни тех, кто ей дорог.

ГЛАВА 2

Благими намерениями

Вермахт и Советский Союз отчаянно раздували горнило войны. Отвлеченные кровопролитными сражениями, уверенно направляли привычный мировой порядок к краху.

Намереваясь остановить хаос, что учинили прихвостни рейхсфюрера и раскрыть их истинное лицо миру, мы засиживались в архивах департаментов.

Поднимая старые и похожие нераскрытые дела, рисковали жизнью, обыскивая военные комплексы в разных уголках страны, но каждый раз враги были на шаг впереди.

— Это пустая трата сил! — Авель со злостью швырнул папку. — Мы только зря тратим время на эти никчемные бумаги!

— Тише, Авель, — я отвлеклась от очередного по счету полицейского отчета. — Гиммлер не мог все скрыть, нужно искать дальше.

Столкнувшись с массовыми убийствами, своеобразным «посланием» от сбежавших подопечных, Аненербе усилили меры безопасности.

Теперь узнать об их планах стало практически невозможно. Они тщательно скрывали все, что даже косвенно могло указать на причастность генерала или его подчиненных.

В основном надежда была на Алексея, делившегося информацией от красного командования, и в редких случаях осведомителей и полицейских, втайне завербованных Авелем.

Потерпев неудачу и потратив порядочно времени, мы сошлись во мнении, что пора отдохнуть. Покинув архив, поднялись в кабинет Авеля, где за чашкой кофе принялись ждать новостей от Алексея.

Отсутствуя несколько дней, он проверял наводки и слухи о «подозрительных» инцидентах на южной границе. Примерно в три часа дня в дверном проеме возникла его статная фигура.

— Что у тебя? — Авель перевел взгляд.

— Есть пару зацепок, — подойдя к столу и, достав из сумки, он развернул карту.

— Что это? — спросила я.

— Хорошие новости, — указал на одну из отмеченных крестом областей. — Где-то здесь находится укрепленный аванпост советских войск. В нем хранятся документы, найденные отделом контрразведки. По предварительным данным, там ценные сведения о секретной операции, что планирует верхушка Аненербе.

Зацепка казалась многообещающей. Спустя сотни провалов было откровенным преступлением не проверить ее, но мы не разделяли радость.

— Ну нет! Это переходит все границы! — возмутился Авель. — Предлагаешь отправиться на фронт? И ради чего? Призрачной надежды?!

— Информация точна, мой осведомитель не лжет. В лагере ценные документы, и вскоре их может захватить враг.

— Но это самоубийство! На фронте сейчас идут ожесточенные бои! — Авель импульсивно вскинул руку. — Не хватало еще попасть в плен…

— Испугался советских солдат? — подначивал Алексей. — Я думал, ты не боишься смертных…

— Нет, но и не горю желанием отправится на тот свет. Если ненароком поймают при попытке проникнуть во вражеский лагерь, — он указал на него, — тебе ничего не грозит, а нам светит расстрел на месте.

Согласившись с опасениями, Алексей понимающе кивнул. Потянувшись во внутренний карман плаща, достал небольшой конверт.

— Не волнуйся, трусишка, я позаботился о безопасности, — продемонстрировал бумагу. — Этот приказ позволит избежать худшего. Вас не посмеют убить.

Надменное поведение и сарказм разозлили Авеля. Молниеносно оказавшись за спиной, он с силой ударил его по ногам.

— Ты что творишь? — не ожидая нападения, Алексей упал на колени. — Совсем с ума сошел?!

— Сошел с ума? — обойдя, он схватил его за ворот кителя и притянул ближе. — Знай свое место, русская свинья! — вырвав бумагу из рук, демонстративно смял. — Думаешь, в условиях кровопролитной войны, где каждый день забирает сотни жизней, этот клочок бумаги что-то значит?

Впервые за долгое время, Авель показал свое истинное отношение. За маской безразличия и отстраненности скрывался гнев и презрение. Он желал Алексею смерти не меньше, чем я.

— Отпусти… — угрожающе потребовал Алексей.

— Или что? — Авель ехидно обнажил клыки. — Решил, сможешь тягаться со мной?

Молниеносно среагировав, Алексей привстал и ударил его локтем в живот. Пошатнувшись от резкой боли, Авель разжал руку. Отшатнувшись, упал на колено. Простонав от боли и полусогнувшись, обхватил тело руками.

Схватив за ворот плаща, Алексей с силой отшвырнул его в сторону дальней стены. Пролетев пару метров, Авель с шумом упал на пол, но, охваченный гневом, быстро поднялся на ноги и поспешил взять реванш.

Не успев защититься, Алексей получил по лицу. Потеряв равновесие, упал на пол. Обхватив голову руками, отчаянно пытался прийти в себя.

— Я смотрю, ты полон сюрпризов! — Авель злобно усмехнулся. — Что дальше? В дверь постучится медведь?⁶

Словесная перепалка быстро переросла в ожесточенную драку. Алексей раз за разом находил, чем удивить. Обычный смертный, не уступал Авелю, который, прожив на порядок дольше, мог похвастаться богатым боевым опытом.

Наблюдать за нелепым противостоянием было забавно. Хотелось досмотреть, чем закончится представление, но это возможно было, скажем, «где-нибудь» за пределами Берлина. Иначе говоря, где другие военные или начальство не станут свидетелями вопиющего нарушения со стороны старших офицеров Вермахта.

Сыграв на эффекте неожиданности, я зашла Авелю за спину. Схватив за ворот плаща, отшвырнула подальше от «главной» сцены. С силой ударившись об угол стола, он громко простонал. Схватившись за бок, упал на пол.

В скором времени Алексей отправился следом за ним. Переваливаясь с боку на бок на холодном полу, изнывал от боли. Подойдя ближе и схватив за ворот кителя, я подняла его над собой.

— Прочь! — гневно воскликнул он. — Немедленно отпустите! Я убью этого негодяя!

Обозвав свиньей, Авель перешел дозволенную черту. Алексей злился, желал его проучить. Не стесняясь в выражениях, называл фашистом и чудовищем.

В своем стремлении он был не одинок. Держась руками за стол и поднявшись на ноги, Авель хотел реванша. Алексей задел его офицерскую честь, и он был намерен наказать за проявленное неуважение.

Непримиримые идеологические враги, они оба только и делали, что втайне искали «законный» способ убить друг друга, но намереваясь избежать проблем, я не могла позволить им и дальше вести себя подобным образом.

Авель оказался более послушным. Встретившись с гневным взглядом, предпочел отступить. Мы никогда не сражались друг против друга, но он прекрасно знал, насколько может быть опасен генерал, если разозлить.

К сожалению, подобного не сказать об Алексее. Изнывая от боли, он продолжал бессмысленное сопротивление. Старался высвободиться, не желал уступать.

— Дернитесь, — я сдавила шею сильнее, — отправитесь на тот свет быстрее, чем секундная стрелка сделает полный оборот.

— Но! — не унимался он. — Я лишь…

— Достаточно! Вы ходите по лезвию ножа! Еще слово, и забуду, что мы заключили союз.

Столкнувшись с угрозой жизни и понимая, что окончательно проиграл, он перестал сопротивляться.

— Ваша взяла…

— Правильный выбор.

Встав на ноги и отряхнув плащ, он поднял голову и смерил Авеля угрожающим взглядом. Он злился, хотел мести, абсолютно не задумываясь о последствиях.

— Какого черта вы устроили? Не хватает имеющихся проблем? Захотелось поднять на уши Берлин?! — я посмотрела на Авеля. — Смотрю, совершенно забыл, в каком шатком положении находишься? Хочешь вместе с ним, — указала на Алексея, — экскурсию в Гестапо? Я мигом ее организую!

Импульсивным поведением они порочили не только департамент юстиции, но и Вермахт, и это касалось не только Авеля.

— Простите фрау Розенкрофт, — Алексей виновато отвел взгляд, — я не хотел доставлять вам проблем, но…

— В ваших интересах, — перебила я, — чтобы такого больше не повторилось. Вы, в отличие от него, — указала на Авеля, — рискуете больше. Еще одна подобная провокация, и отдам вас на милость расстрельной команде.

✼✼✼

Советский аванпост надежно охранялся. В распоряжении гарнизона имелось оружие, военная техника и танки. Пытаться взять его силой и без весомой огневой поддержки было равносильно самоубийству, но у Алексея был план.

С недавних пор лагерь остро нуждался в квалифицированной медицинской помощи. По неизвестным причинам тамошний полевой госпиталь временно остался без старших врачей.

Каждый день в лазарет доставляли раненных. Без надлежащего руководства более опытных хирургов, спасение солдат превращалось для медсестер в непосильную задачу. В условиях близости к линии фронта это сравнимо с катастрофой.

Наряду с опасностью от вражеских войск, упорно продвигавшихся вглубь день ото дня, солдатам угрожала смерть от неизвестной болезни.

— Неизвестной болезни? — переспросил Авель. — Что ты имеешь в виду?

Алексей пожал плечами. По его словам, вначале симптомы походили на сезонную простуду. У больных отмечалось повышение температуры, озноб, плавно сменяющийся лихорадкой.

Однако вскоре наблюдалось резкое ухудшение состояния: лихорадка усиливалась, появлялась тошнота, сопровождающаяся сильной рвотой и обильными кровотечениями.

Намереваясь предотвратить эпидемию, советское командование отправило в лагерь лучших врачей, но и они: «Подозрительно быстро заболели и отправились на тот свет, один за другим, в течении первой недели.»

Осведомленный о нашем статусе хирургов городского госпиталя, Алексей предложил сыграть «роль» присланных из главного штаба врачей, для оказания: «Посильной помощи и спасения защитников красного фронта…».

Пока мы, занимаясь больными и ранеными, отвлекали внимание, он спешно забрал бы документы из офицерского штаба.

Выслушав идею, мы почти одновременно рассмеялись, вызвав откровенное недоумение на лице товарища. План казался идеальным, если бы ни одна важная деталь, о которой Авель не смог умолчать.

— Господи… — сквозь смех, произнёс он, — похоже, русские ещё глупее, чем думал.… Такими темпами война окончится раньше, чем можно представить!

Насчёт войны, он, конечно, ошибался, но в остальном… Мы искренне не понимали, как Алексею в голову пришла мысль выдать чистокровных немцев за штабных советских врачей, присланных из самой Москвы!

Да мы ведь ни слова по-русски сказать не могли. Только одного этого факта, не говоря о манере поведения, хватило бы, чтобы все прикрытие разом развеялось, словно туман с приходом утреннего солнца.

— Что в моих словах смешного? — недоумевал он. — Чем вам не нравится план? Я смогу организовать документы и прикрытие, а касательно языка… Мало ли во время войны…

— Да ты издеваешься… — не желая мириться с происходящим абсурдом, перебил Авель. — Решил, что, рискуя жизнью, станем спасать вражеских солдат?

Невзирая на союз, он не доверял Алексею, считал, что все сказанное про лагерь — чистая ложь. По его мнению, документы нужны были лишь для: «Усыпления бдительности».

— Разве это не ваша прямая обязанность? — не понимая причины недовольства, импульсивно спросил Алексей. — Вы же врачи! Вы давали клятву спасать жизни вне зависимости от расы и идеалов!

— Клятву… — откинувшись на стуле и скрестив руки, Авель иронично улыбнулся. — Твоя наивность просто поражает. Как тебя только взяли в разведку? Ты ведь самых простых вещей не знаешь…

— О чем ты?

— Наши врачи работают в концлагерях, — с все той же наглой ухмылкой ответил он. — Думаешь, там они каждый день, вопреки всему, спасают тысячи невинных заключенных?

— А что, собственно, не так? Наши спасают ваших раненных и ничего, не…

— Так! Хватит бессмысленных дискуссий! — устав наблюдать за вновь разгорающимся конфликтом, резко оборвала я. — Пусть этим занимаются политики на трибунах.

Услышав замечание, они, словно провинившиеся ученики перед строгим учителем, одновременно опустили головы.

Алексей был невероятно упрямым. Стоя на своем, игнорировал тяжесть последствий. Что до вызывающего поведения Авеля и его злорадства…

В Германии того периода, во избежание внутреннего морального конфликта, врачи не усложняли жизнь клятвой. Ведь, как правильно было сказано, они активно работали не только в лазаретах и госпиталях, но и лагерях смерти, не гнушаясь участвовать в жестоких и бесчеловечных экспериментах.

Чего только стоит Йозеф Менгеле… Известный как «ангел смерти», он замучил сотни узников в Освенциме.

Помимо зверств над взрослыми и детьми, врачи СС проводили принудительные эвтаназии и стерилизацию, основываясь лишь на расовых различиях⁷.

Я полностью поддерживала Авеля. Несмотря на «благородную» перспективу, мы не намеревались спасать вражеский гарнизон, но и отказываться от, пускай даже хрупкой возможности раскрыть замыслы врага и заполучить ценные документы было глупо.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

6

Отсылка к стереотипу о русских. (Прим. Авт.)

7

Прямое нарушение этического кодекса