Фриз (архитектура)

Фриз (фр. frise) — декоративная композиция в виде горизонтальной полосы или ленты, увенчивающей или обрамляющей ту или иную часть архитектурного сооружения.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Так называется верхняя, горизонтальная часть стены. Основной его частью является архитрав – главное балочное перекрытие, несущее тяжесть кровли. Практическое назначение определило его название (от древнегреч. архи – главный и лат. травос – балка). На архитраве расположены две остальные части антаблемента – декоративный фриз и венчающий его карниз. Архитрав присутствует в каждом архитектурном ордере, а фриз и карниз могут отсутствовать. Например, в ионическом ордере на архитраве, состоявшем из трех частей, лежит фриз, а карниза нет. На классическом архитраве в большинстве случаев размещены декоративные детали.

Ф. С. Капица, История мировой культуры, 2010

Все детали архаичных построек подчинялись двум ордерным системам – строгой дорической и более изысканной ионической. Первый стиль напоминал о мужественном, твердом и несколько мрачном характере дорийцев. Колонна дорического ордера не имела базы, ее ствол прорезали вертикальные желобки-каннелюры. Мраморные стволы сообщались с перекрытием через капители. Нижней их частью являлся эхин (от греч. echinos – «еж»), исполненный в виде плоской, круглой в плане детали с криволинейным профилем. Он служил опорой для абака – квадратной плиты, на которую опиралась самая эффектная часть сооружения. У греков она обозначения не имела, но архитекторы Нового времени назвали ее французским словом «антаблемент», разделив по горизонтали на архитрав, фриз и карниз. Широкая полоса фриза, напротив, членилась по вертикали: гладкие плиты с тремя желобками (триглифы) чередовались с плоской скульптурой (метопы). В некоторых архаичных постройках в этих местах крепились деревянные балки перекрытия, и триглифы могли быть художественным напоминанием о них.

Елена Грицак, Афины и Акрополь, 2005

Из Приемной мы переходим в просторную и нарядную Мраморную столовую (в ней шестнадцать коринфских колонн из мрамора). Углы столовой украшены одиночными колоннами, а парные установлены в простенках оконных проемов и на противоположных им стенах. Изящные каннелюрированные стволы колонн установлены на высоких прямоугольных пьедесталах, одной стороной соприкасающихся со стенами, и образуют общий массив по всей длине комнаты. У основания колонн можно видеть два валика, а капитель поддерживает фриз причудливого узора, плавно переходящий через фигурный карниз в изумительную лепнину потолка. Буфетная отделена полукруглой мраморной балюстрадой из трех секций, которая связывает между собой колонны на выступах стен. На тумбах, соединяющих ограждение этой части Мраморной столовой, установлены декоративные мраморные вазы, а дополнительным украшением стен служат сандрики с консолями и широкий фриз в виде скульптурного панно с мифологическими сюжетами. Пространства над окнами также заняты лепными панно, а стены декорированы лепкой из изящных переплетающихся ветвей лавра. За балюстрадой на постаменте находится мраморная скульптура XVIII века – копия с античного оригинала Лисиппа «Эрот, натягивающий тетиву лука».

Андрей Гусаров, Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей, 2012

Однажды найденные декоративные мотивы неоднократно повторялись. Излюбленной формой декорации (при оформлении как светских, так и церковных построек) стал орнаментальный фриз с растительными деталями и головками или фигурками путти в сочетании с помещенными в тондо мужскими и женскими головами, бюстами или полуфигурами (пророки и святые – в аркадах дворов Павийской Чертозы; святые и Христос – на фасаде церкви Санто Спирито в Болонье; изображения портретного типа – между арками окон Оспедале Маджоре и на фасаде Банко Медичео в Милане, на внутреннем фризе миланского Баптистерия – ризницы церкви Санта Мария прессо Сан Сатиро, на фасадах палаццо Деи Трибунали в Пьяченце и палаццо Греппи в Реджо). В палаццо Бевилаква в Болонье между нижней и верхней аркадами проходит терракотовый фриз с вырастающими из акантовых листьев фигурами, которые держат раковины с бюстами.

Елена Кукина, Золотой век глины. Скульптурные группы из раскрашенной терракоты в художественной культуре раннего итальянского Возрождения, 2009

Павел I возвёл в 1797–1801 годах для своего «постоянного государева проживания» Михайловский замок. Четыре фасада – четыре разные многоцветные архитектурные композиции – объединены серым сердобольским гранитом в сплошной облицовке высокого пьедестала здания. Широкая лестница, выходящая в сторону Летнего сада, собрана из розового гранита и ведёт к террасе, поддерживаемой двойным рядом колонн из светло-розового тивдийского мрамора. Аттик декорирован мраморными рельефами. Ещё более красочен главный, южный (со стороны бывшей площади Коннетабля), фасад с высокими воротами, ведущими во внутренний двор замка. Фасад выглядит как красочная картина, словно бы выписанная кистью художника. Розовые стены с рустами тивдийского мрамора и обелисковидные пилоны из серого мрамора поддерживают аттик и треугольный горельеф на фронтоне «История заносит на свои скрижали славу России». Он иссечён в желтоватом пудостском камне, новом для Петербурга скульптурном материале. Почти во всю ширину фасада розовые из тивдийского мрамора колонны объединяют его второй и третий этажи, а над ними тянется фриз из малинового кварцита с выполненной бронзовыми буквами цитатой из Библии. Внутри здания привлекают внимание вставки цветного природного мрамора в стюк в красочном оформлении парадной лестницы. Мощные гранитные (из розового рапакиви) колонны поддерживают балкон Михайловской церкви.

А. Г. Булах, По воле разума и чувств. Санкт-Петербург – Хельсинки: два кафедральных православных собора, 2016

Несмотря на довольно значительные для небольшого городка размеры молитвенного зала, мечеть Кызылтепе имеет двор, вдвое превосходящий здание (57×31) и некогда окруженный помещениями (сейчас территория двора, частично превращенная в сад, обозначена невысокой оградой). Проходы во двор, как и в мечети Мардина, сделаны в его южных углах вдоль фасада молитвенного зала. Центральный вход из двора в здание мечети акцентирован поднятием идущего вдоль фасада фриза и оформлен перспективным стрельчатым порталом, кажется, впервые в практике анатолийского архитектурного декора украшенным полихромными вставками. То, что двор был приспособлен для совершения молитвы, доказывается глубокими михрабными нишами, фланкирующими центральный вход в зал и оформленными в виде порталов с угловыми колонками без капителей, аналогично таким же фасадным михрабам в мечети Сильвана. Справа и слева от ниш сделаны по три прохода в помещение, оформленные профилированными стрельчатыми порталами, украшенными резным петлеобразным орнаментом. Вертикальные полосы такого же орнамента, вырезанные на облицовке здания, разделяют порталы и вызывают ассоциации с оформлением фасадов сильванской Улу-джами.

Е. И. Кононенко, Анатолийская мечеть XI–XV вв. Очерки истории архитектуры, 2017

Фриз – это полоса с орнаментом, которая применяется для украшения стыков настенной плитки или же для ограничения облицованной поверхности сверху. Декор – это одиночные плитки с рисунком, которыми можно разнообразить и украсить общий узор. Делают или один декор в центре стены, или повторяющийся с определенной частотой.

Иван Никитко, Все о плитке. Укладка своими руками, 2013

Храм отличался пышным декором, хотя освещался чаще всего только мерцающими масляными лампами. Однако при всей пышности и обилии украшений строители, воспитанные в традициях скальной архитектуры, обладали сильным чувством массы. Благодаря тяжелым карнизам, массивным колоннам, слишком широким по отношению к высоте, и обширным основаниям башен – шикхар индийская храмовая архитектура вызывает ощущение прочности и массивности, которые только до некоторой степени нейтрализуются изящными фризами и многочисленными горельефными и барельефными фигурами, часто заполняющими всю поверхность храмовых стен.

Н. Н. Непомнящий, 100 великих загадок Индии, 2010

О характере древнейших памятников пунического культового зодчества позволяют судить раскопки карфагенского «тофета», где урны с пеплом жертв ставились под маленькие каменные алтари или помещались в их углублениях. Алтари или крошечные капеллы (0,5–0,6 м высоты) имели разную форму: то собственно алтаря в миниатюре, то трона для священного бетила, но чаще представляли собой каменные столпообразные сооружения из пористого известняка, которые в уменьшенной и упрощенной форме воспроизводили как бы фасад здания с архитектурными элементами финикийско-египетского происхождения. Обычно прямоугольник алтаря с наосом или ложным входом в центре обрамлялся массивными пилястрами и завершался тяжелым карнизом «египетского горла». Под карнизом располагался фриз, украшенный божественными символами – солярным диском с крыльями, священными змеями – уреями и некоторыми декоративными мотивами, например финикийскими пальметками, а также символическими знаками. Иногда столб-алтарь возвышался на массивном каменном основании. Можно вообразить себе, как выглядели эти небольшие мрачноватые пунические храмы VII–VI веков до н. э. с выделенным приземистым входом, которые напоминали финикийские «капеллы», подобные святилищу в Амрите. Их суровый монолитный массив восходил к культу священного камня.

Т. П. Каптерева, Западное Средиземноморье. Судьбы искусства, -1

Наличие капители в виде бутона естественным образом должно было привести к появлению капители в виде распустившегося цветка, примеры которой можно увидеть в колоннаде Хоремхеба в Луксоре, в нефе Большого храма в Карнаке и в нефе Рамессеума. Чашечка цветка часто изображается у основания капители, однако лепестки не воспроизводятся, и у капители гладкая поверхность. Изображение перевязи сохраняется на стержне колонны, как и у капители в виде бутона лотоса, но стержень всегда цилиндрический и не дольчатый. Капители портика Нектанеба на острове Филэ (илл. II, 2) имеют переходную форму, она близка по форме к капителям Нового царства, где также встречается чашечка; но стволы колонн, которые они венчают, имеют форму, характерную для эпохи Птолемеев, где папирусные стебли начинаются сразу же под капителью, затем идет перевязь, а ниже снова ровный цилиндрический стержень. Птолемеева капитель, имеющая форму листьев (илл. V, 1), является развитием капители эпохи фараонов, более богато украшенной. Следует упомянуть еще два элемента египетской архитектуры, также имеющие своими прототипами первобытные строительные материалы: это карниз с выкружкой и полукруглый фриз. В глубокой древности, как, впрочем, и в наши дни, стены изготовляли из густо обмазанных глиной, переплетенных ветвей пальмы, при этом верхушки с пальмовыми листьями оставляли свободными, и они смотрели вниз; при перенесении в камень этот строительный прием превращается в карниз с выкружкой (например, илл. XIX). Углы плетеных стен необходимо было укреплять, для чего связки тростника или пальмовых ветвей в этих местах привязывали; повторение этой особенности в камне дает полукруглый фриз (например, илл. XIX).

Маргарет Мюррей, Египетские храмы. Жилища таинственных богов, -1

В марте 1839 года первая антикамера вновь предстала в новом виде. Стасов сохранил замысел Кваренги, дополнив отделку такими средствами, как искусственный мрамор, живопись и лепной орнамент фриза. Все это вкупе с цветным паркетом работы А. С. Тарасова создавало полихромный эффект, в котором преобладали белые краски. Архитектору никогда не изменяло чувство ритма, поэтому все его произведения отличает художественная цельность, присущая зрелому классицизму. В Малом аванзале светло-желтые стены мягко контрастировали с позолотой плафона. Живописные панно были вписаны в арки, ранее заполненные оконными переплетами с зеркалами вместо стекол. Напротив размещались настоящие окна, повторявшие форму и размер арок. Над ними по всему периметру зала тянулся легкий лепной фриз.

Е. Н. Грицак, Эрмитаж, 2004

Вскоре первоначальный облик башни удалось восстановить, но псевдоготические детали реставрировать не стали и решили уничтожить. Сохранились только их остатки: оконное обрамление, украшающее северный фасад четверика второго яруса, а также декор фриза третьего и четвертого ярусов.

Е. А. Конькова, Московский Кремль, 2002

Единственным образцом романского зодчества в сегодняшней Барселоне является небольшая церковь Сант-Пау дель Камп (церковь Святого Павла в Полях), как и прежде одиноко стоящая за городской стеной. Возведенная в начале XII века, она едва не погибла при вторжении арабов, но вскоре была восстановлена в прежнем виде. Фасад главной из трех абсид (алтарных выступов) храма воплощает в себе все характерные черты испанской романики. Таковыми являются фризы, выполненные в виде ряда мелких арок, круглое окно под крышей, портал с колоннами, оставшимися от вестготской постройки. Парадный вход в Сант-Пау дель Камп по традиции оформлен тимпаном: в обрамленное аркой углубление над дверью помещены рельефы с изображением гербов.

Е. Н. Грицак, Барселона и Монсеррат, 2006

Внутри здания большую художественную и историческую ценность представляют парадная лестница с мозаичным панно работы выдающегося русского ученого М.В. Ломоносова «Полтавская битва» и конференц-зал с нишей-экседрой, украшенной мраморными колоннами коринфского ордера. Лепной фриз в этом помещении выполнил мастер К. Гофферт, росписи падуг принадлежат художнику Ф. Рихтеру.

А. Ю. Гусаров, Путеводитель по Петербургу. Увлекательные экскурсии по Северной столице. 34 маршрута, 2016

Фриз – это декорированная кайма паркетного покрытия, расположенная между краем паркета и стеной по всему периметру помещения. Разнообразными могут быть и рисунки для фриза: это и простой рисунок в обрамлении линейки так, как это показано на рис. 22, или рисунок жилкой (рис. 23), или и линейкой, и жилкой одновременно (рис. 24).

Е. М. Сбитнева, Полы в вашем доме, -1

Ионический стиль выработал свои законы построения ордерных систем. Одним из них было отсутствие фронтонов в большинстве храмов этого времени. Храм Ники еще имеет фронтон, но он чрезвычайно легкий и неглубокий (Рис. 2.59). Совершенно пропадает ощущение нагруженности в работе колонны. Она несет фронтон легко и непринужденно. Ионический стиль вводит в ордер базу для колонны. База с одной стороны декорирует ствол колонны, а с другой смягчает переход к стилобату. Пропорции колонны позволяют воспринимать портик в целом и каждую колонну в отдельности очень стройными, стремящимися вверх. Этому же впечатлению способствует канелирование ствола колонны (разрезка по вертикали поверхности ствола колонны бороздками полукруглой формы). Дорический ордер имел 16–20 канелюр, а ионический имеет 24 канелюры. В результате колонна воспринимается более стройной и легкой, чему способствует игра света и тени на ее поверхности. Валюты капители как бы повернуты вниз и заворачиваются к стволу колонны, говоря тем самым, что суть их больше декоративная, чем восприятие нагрузки. Ступенчатый архитрав и фриз храма протяженные, не имеющие на глаз никаких препятствий к развитию, также производят легкое декоративное впечатление. Наше исследование можно завершить следующим выводом: различие между двумя основополагающими стилями Античной Греции, дорическим и ионическим, также фундаментально, как различие между энергичной силой и утонченностью, уверенным в своих силах спокойствием и легким, едва заметным, движением. Однако ионический стиль уступает дорическому в тектонической логике. И если в дорическом стиле отчетливо читается конструктивная целесообразность и энергичная расчлененность элементов, то в ионическом превалирует поиск мягкости в переходах и изящной декоративности.

Т. Р. Забалуева, История искусств. Стили в изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, литературе и музыке, 2013

Оказавшись в большом открытом дворе, посетитель затем проходит мимо одного из двух каменных зданий в виде буквы «В», которые, возможно, были связаны с церемониями праздника Хеб-сед. К востоку от него расположены три колонны с каннелюрами, которые возвышаются среди руин небольшого прямоугольного храма. По его остаткам археологи определили, что крашенный в красный цвет потолок также имитировал пальмовые бревна. Среди интересных деталей – полуоткрытая фальшивая дверь на восточном конце и формирующий углы полукруглый фриз. Прообразом этого фриза послужили пучки скрученных камышей, которые стояли в углах хижин, чтобы укрепить стены.

Ахмед Фахри, Древние загадки фараонов, -1

Кварцито-песчаник. Единственное месторождение очень редкого и дорогого малиново-красного кварцито-песчаника известно в Прионежье с конца XVIII в. у села Шокша. Из него (в сочетании с мрамором) выполнена верхняя часть пьедестала памятника Николаю I, сделан фриз парадного фасада Инженерного замка. В книгах по истории и архитектуре Петербурга этот камень нередко называют порфиром.

А. Г. Булах, Каменное убранство Петербурга, -1

При создании скульптурных памятников, масок, архитектурных элементов и деталей очень часто майя обращались к геометрическим знакам, иероглифам. Иногда эти элементы причудливо сочетались между собой. Одной из наиболее частых форм изображения была маска, которая представляла своеобразный симбиоз человека и животного. Изготавливались такие маски из камня и штука и были необходимой атрибутикой в орнаментации храмов. Как правило, маски размещались в тех местах, где были наиболее заметны, – на гребнях, фризах, углах фасадов, на фронтонах входных арок.

А. М. Веретенников, Города майя и ацтеков, 2003

Церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи с трапезной, колокольней и церковным домом составляют комплекс с элементами разных архитектурных стилей. Сам храм имеет архаичные черты XVII века. Он украшен наличниками и броским фризом из поребрика и бегунца. Во время реконструкции церкви по уцелевшим фрагментам был восстановлен декор того времени. От XVII века уцелели венчающий карниз и оформление южного портала. Купол, над которым поднимается восьмигранный световой барабан, и все завершение храма от фриза появились в конце XVIII века. Каменный церковный дом (богадельня) находится как раз на том месте, где Черниговский переулок «сгибается в колене». В XIX веке он был надстроен вторым этажом, но в целом сохранил планировку конца XVIII века.

Д. П. Дроздов, Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью, 2015

В музейной экспозиции некрополя находятся еще четыре памятника, которые считаются работами Мартоса: надгробия А. А. Нарышкина (1798 г.), А. И. Васильева (конец 1800-х гг.), Е. Чичаговой (1813 г.), Е. С. Карнеевой (1830-е гг.). Кроме того, ряд памятников можно отнести к мастерской Мартоса. Среди них особого внимания заслуживает надгробие П. А. Потемкиной (рожд. Закревской), выполненное около 1817 г. Оно представляет собой эдикулу, подобие античной гробницы, – прямоугольный объем из мраморных плит, с трехчетвертными колоннами на углах, перекрытый массивным карнизом с рельефным фризом из пальмет и гирлянд. На сторонах гробницы – аллегорические рельефы, символизирующие христианские добродетели – Веру, Надежду и Любовь. Трактовка рельефов близка Мартосу (например, фигура опирающейся на крест Веры напоминает мартосовский памятник И. Алексеева в Москве). Предположение, что памятник выполнен учеником Мартоса М. Г. Крыловым, кажется недостаточно убедительным[167], так же как и приписывание этому скульптору мраморного жертвенника М. Н. Муравьева с двумя рельефами. На одном из них фигура Минервы повторяет аналогичный образ, выполненный Крыловым под наблюдением Мартоса для памятника воинам 1812 г. в аракчеевском имении Грузино. Но этот памятник, очевидно, создавался позднее надгробия Муравьева, умершего в 1807 г.

Ю. М. Пирютко, Исторические кладбища Санкт-Петербурга, 2011

Рис. 15. Рисунки для штучного паркета: а – прямой; б – фриз без окантовки; в – фриз с линейкой; г – фриз с жилкой; д – фриз с жилкой и линейкой; 1 – фриз; 2 – линейка; 3 – жилка

Г. А. Серикова, Работы с полами. Паркет, плитка, ламинат, линолеум, 2011

Графика у эгейцев простирает свою власть даже на скульптурные произведения. Несомненно графичен рассмотренный раньше фриз из Тиринфа, представляющий охоту на кабана. На кинжале, найденном в Микенах, изображена инкрустацией охота на львов; суживающееся лезвие ограничивало художника определенным пространством; тем не менее мастер сумел искусно заполнить его и с большой находчивостью, вместо того, чтобы уменьшать фигуры по мере их приближения к острию (что встречается на некоторых эллинских изделиях), придал им соответствующие позы, заставив бегущих животных вытянуться в одну тонкую полосу[34]. На золотом бокале из Вафио чеканные фигуры быков исполнены вполне реалистично; но ряд фигур, обходящих весь сосуд, все же образует графически прекрасный орнамент. То же самое видно на большинстве чеканных произведений, инкрустированных предметов, на стенных рельефах и даже в цельных скульптурах. Такова, например, очаровательная фаянсовая группа из Кносса, представляющая козу с козлятами. Тела детенышей вытянуты мастером даже не вполне естественно, так чтобы получить изысканные кривые, венчаемые наверху волнообразной линией, которую образует рог козы-матери[35].

В. Я. Брюсов, Учители учителей, 1917

Одним из главных факторов был мягкий строительный и поделочный материал, оказавшийся непривычным для греческих мастеров, привыкших к твердым породам, из которых можно было бы высекать нужные элементы зданий. В Херсонесе и его окрестностях наличествовал только хрупкий известняк Сарматского яруса. На освоение этого камня у греческих зодчих ушло немало времени, прежде чем они научились широко применять его в архитектуре. Трудность заключалась в том, что сарматский известняк при отеске даже не особенно сложных профилей обычным традиционным для греков способом рубки, крошился и скалывался. Потребовалось продолжительное время, прежде чем мастера приспособились его резать. И только тогда этот капризный камень нашел большое применение, особенно при решении пластических задач архитектурных построек: капители, орнаментальные фризы, базы колонн и т. д. Сарматский золотистый известняк вдруг открыл удивительные и неожиданные художественные качества, ставшие своеобразными определяющими чертами, свойственными только для зодчества Херсонеса Таврического. В отличие от жестких форм и поверхностей, вырубленных в твердом камне – мраморе, мраморовидном известняке (трахите), характерных для архитектуры Греции, детали построек, порезанные из этого крымского, матового по фактуре камня – воспринимаются человеческим глазом мерцающим, как бы окутанным горячим густым воздухом атмосферы.

А. П. Чубова, Архитектура и искусство Херсонеса Таврического V в. до н.э. – IV в. н.э., 2008

Популярная среди дизайнеров деталь интерьера в английском стиле – это фриз под лепнину. В настоящее время в качестве материала для него используют полиуретан или вспененный винил. Розеткой, имитирующей лепнину, можно оформить место крепления потолочного светильника на кухне или в ванной комнате.

А. Г. Красичкова, Отделочные работы. Ванная, кухня, туалет, 2008

Долгое время считалось, что колорит древнего Киева определялся темным цветом деревянного сруба и пестротой кладки «опус микстум». На самом деле все каменные здания города были покрыты штукатуркой и окрашены в белый цвет. Сияющую белизну подчеркивали живописные детали: выложенные из красного кирпича фризы с узором меандр, которые в храмах обычно располагали в верхней части барабанов либо на уровне хоров. В насыщенной палитре ярко проявлялся народный характер. Такие черты, как неиссякаемое жизнелюбие, стремление к свету и солнцу, отличали киевлян-язычников и остались в христианах даже после жесткой расправы с идолами. Горожане обмазывали глиной и белили не только каменные, но и деревянные постройки: оборонительные башни, частоколы посадов, жилища. Привычка штукатурить и красить дома, помимо красоты, приносила жителям ощутимую пользу, ведь толстый слой глины защищал деревянные стены от огня.

Е. Н. Грицак, Памятники древнего Киева, 2004

С несколько суровым обликом фасадов контрастирует просторный интерьер с шестью тонкими высокими столпами. Они не стесняют пространство, но создают впечатление огромного дворцового зала. Гладь стен лишь подчеркивают узкие щелевидные окна и небольшой фриз. Летописи отмечали, что здание смотрится «как един камень». Современники были поражены «величеством и высотою, и светлостью и пространством» собора.

А. Л. Мясников, 100 великих достопримечательностей Москвы, 2012

Если вы хотите создать прихожую в классическом стиле, подберите светлые обои с цветочными, растительными или мраморными мотивами. Для этого стиля характерен линолеум «под паркет» или ковровое покрытие с крупным рисунком. Стены лучше оклеивать обоями не до самого верха. Оставьте сантиметров двадцать свободной стены, это пространство и потолок побелите. Границу между побелкой и обоями отметьте лепным фризом, полированной пластиной или бумажным бордюром.

Л. А. Поливалина, Полная энциклопедия молодой хозяйки, -1

Наряду с Колонной, подобные программы скульптурных акротериев и фризов анализируют в своих работах М. Кристофани, Ф.-Х. Пайро-Масса, Ф. Коарелли и К. Брунн[72]. Примечательно, что Коарелли и Брунн изучают памятники латинских городов – Рима и Веллетри.

К. Н. Гаврилин, Искусство раннего Рима и Южной Этрурии эпохи расцвета (VI–V вв. до н. э.) по материалам коропластики, 2015

Поражает простором, изысканностью и богатством убранства Сенаторский (Тронный) зал; не менее великолепны залы Турнирный и Войсковой (Зал смотра войск). Особым величием выделяется Посольский зал: украшенный фризом, протянувшимся через все помещение, он был расписан Гансом Дюрером, который вдохновлялся сочинением Кебеса и, по примеру античного философа, образно показал человеческую жизнь от рождения до смерти. Гордостью Посольского зала является потолок, оформленный резным панно «Вавельские головки», созданным в 1540 году мастером Себастьяном Тауэрбахом. Вначале изящных головок было 194, но после сильного пожара в XVII веке осталось только 30. Каждая из них уникальна, поскольку резчик изображал конкретных людей, в частности придворных, тонко передавая черты лица, прически и детали одежды.

Н. Г. Фролова, Старый Краков, 2007

С этого участка было взято много высеченных из камня фигур, и все они в некоторой степени наделены кошачьими чертами, в основном клыками и когтями. Другая группа предметов состоит из плит с гравированными рисунками, главным образом с упавшего фриза, который прежде окружал здания; и, кроме простых кошек, на них можно увидеть причудливые сочетания кошек с другими животными – например, в форме кондоров и змей с кошачьими клыками. Наиболее примечательной в этом плане является высокая стела, известная как камень Раймонди и находящаяся теперь в Национальном музее в Ла-Магдалена-Виеха, около Лимы. На стеле изображена фигура с кошачьей мордой, держащей по одному искусно сделанному посоху в каждой когтистой руке. От ее головы исходит чудовищный придаток, поднимающийся вверх и состоящий из ряда фантастических морд с кошачьими клыками и выглядывающих с обеих сторон змей. В одной из галерей здания Тельо обнаружил стоящий камень, по форме более или менее напоминающий сужающуюся книзу призму с выгравированной кошачьей мордой с клыками и другими характерными особенностями.

Джеффри Бушнелл, Перу. От ранних охотников до империи инков, -1

Б.И. Антонов приводит оценки нового моста через Мойку и его техническую характеристику, данную при завершении всех видов работ по его реконструкции одним из авторов проекта Е.А. Адамом: «…быки составлены из старых камней от ломки набережных и остатков прежних работ по Суворовскому мосту, но был произведен подбор их по цвету и по высоте… Что касается до внешних узоров – карнизов, фризов, кронштейнов, решеток и пр., то справедливость требует, чтобы я засвидетельствовал… отличное искусство, с которым оные отлиты в казенном литейном заводе…»

Г. И. Зуев, Течет река Мойка… От Фонтанки до Невского проспекта, 2012

Усложненная форма одежды германца римского периода свидетельствовала о возросшем мастерстве древних портных. Вместо бесформенного платья мужчины носили прилегающие блузы-куртки длиной до бедер, украшенные меховой оторочкой. Сшитая из полотна, такая блуза не имела застежки и надевалась через голову, как римская тога. Обязательной принадлежностью мужского наряда был пояс с кистями, металлическими пряжками, крючками, бляхами. Обувь выкраивалась из цельного куска шкуры, которая сшивалась шерстью внутрь. В отверстия по краю башмака протягивался шнурок, что позволяло регулировать его размер. Длинные узкие штаны носили только восточные германцы – квады, маркоманы, готы. Представители племен даков и сарматов, расселявшиеся к северо-востоку от Дуная, ходили в широких полотняных брюках, завязывая их у щиколоток. Батавы и фризы, обитавшие на побережье Северного моря, предпочитали штаны до колен.

Е. Н. Грицак, Популярная история моды, -1