Поморская торговля

Помо́рская торго́вля (норв. Pomorhandel) — торговля между поморами и людьми, жившими по побережью Северной Норвегии. Торговля началась около 1740 года и продолжалась до революции 1917 года.

Поморская торговля началась с менной торговли, поморы предлагали хлеб из России, норвежцы — рыбу из Северной Норвегии. Со временем она превратилась в регулярную торговлю с использованием денег, рубль использовался как основная валюта в нескольких городах Северной Норвегии. Поморская торговля имела важное значение как для русских, так и для норвежцев. Поморы направлялись торговать с берегов Белого моря и Кольского полуострова и добирались до портов Северной Норвегии. Поморы были искусными торговцами и моряками, они также изучали территории, прилегающие к Белому морю. Кроме торговли с западом, они создали торговый путь на восток, через Уральские горы в Северной Сибири.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Таможня, как и лоцманская служба, здесь была необходима. Онега – город-порт международной торговли рыбой и лесом. Рыбу ввозили из Северной Норвегии, где её обменивали на муку и крупу, засаливали в трюмах своих судов и продавали в Архангельске, Петербурге, других городах. Эта торговля, получившая название «поморской торговли», длившаяся более двух веков, немало способствовала взаимовлиянию двух культур и экономическому развитию регионов. «Город этот, в сравнении с уездными городами Архангельской губ., несколько богаче, чище и промышленнее, благодаря тому, что имеет гавань и ведет лесную торговлю с иностранцами».[12]

Людмила Симакова, Александр Кучин. Русский у Амундсена, 2015

Таким образом, с одной стороны, в период, когда язык значительной части российской интелигенции становился все более национальным, интерес к Архангельскому Северу подпитывала потребность познания «русскости» и изучения русского быта и фольклора в духе надеждинской этнографии[57]. Противоположной реакцией на традиционализм Северного края было отчаяние чиновника Фагоринского перед дикостью северной природы и, конечно же, модернизаторские усилия «просвещенных бюрократов», интеллигенции и местной общественности, стремившихся преодолеть экономическую и культурную отсталость Севера. Политики и администраторы, от министра С.Ю. Витте до архангельских губернаторов, настаивали на быстрых шагах по экономическому развитию края, видя в этом залог успешной модернизации России в целом. Однако планы того, что именно нужно предпринять, уже со второй половины ХIX века служили почвой для острых споров. Например, губернатор Н.А. Качалов видел будущее Севера в развитии прибрежной колонизации и поморской торговли. А правый публицист Н.Я. Данилевский, известный на Севере больше как руководитель экспедиции по исследованию рыболовства в Белом и Баренцевом морях, настаивал, так же как и Витте, на развитии внутренних линий коммуникаций, чтобы теснее связать Север с внутрироссийским рынком[58]. Даже либеральный историк А.А. Кизеветтер счел нужным высказаться о проблеме развития Русского Севера, показав в специальной брошюре, что Север необходимо подтянуть до уровня развития остальной России, так как он на протяжении веков представлял собой «главный двигательный рычаг торговой и вообще экономической жизни России» и во время кризисов являлся «крепкой опорой возрождения государственного порядка»[59].

Людмила Новикова, Провинциальная «контрреволюция». Белое движение и гражданская война на русском Севере, 2011