Пейзажный парк

Пейза́жный (англи́йский, иррегуля́рный, ландша́фтный) парк — направление в садово-парковом искусстве, сложившееся в XVIII веке в Англии на контрасте с барочным регулярным парком во «французском стиле» Ленотра.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Ринальди принадлежат и такие первые парковые сооружения, как Чесменский обелиск из мрамора различных оттенков в честь победы русского флота над турецким в бухте Чесма в 1770 году (брат хозяина Гатчины А.Г. Орлов командовал русской эскадрой) и колонна Орла (она посвящалась самому графу Г.Г. Орлову). Он создал знаменитый грот «Эхо», который завершал подземный ход от дворца к Серебряному озеру, а также заключил в гранитную оправу восьмигранного колодца сильный подземный ключ рядом с этим озером. Ринальди разработал первоначальную планировку парка, взяв за основу регулярные английские сады, и в результате он стал первым в России пейзажным парком. Архитектор занимался разбивкой садов, устройством оранжерей и строительством целого комплекса Зверинца. Поскольку, учитывая гатчинские традиции и особую любовь заказчика к охоте, Ринальди выстроил дворец, как уже упоминалось, в стиле охотничьего замка, то и парк, вернее сказать систему парков, он оформил как большие угодья, которые позволяли в полной мере наслаждаться и охотой, и выездами. Это было весьма кстати, ведь Екатерина, особенно в 1768–1769 годах, часто посещала Гатчинскую мызу, до которой из Царского Села была «прямая» дорога.

Андрей Гусаров, Гатчина. От прошлого к настоящему. История города и его жителей, 2012

Парк в Архангельском модные течения миновали, вернее, так и не дошли до него. Сменив хозяина, он навсегда остался регулярным, словно не пожелав расстаться со статусом «подмосковного Версаля», как его именовали при младшем Голицыне. Четко очерченные партеры, прямоугольная сетка аллей, строгие ряды боскетов, геометрически подстриженные деревья – только в этой усадьбе продолжал существовать настоящий французский парк, в данном случае наделенный чертами камерного итальянского сада. Его создателям хватило вкуса и здравого смысла, чтобы, не копируя слепо модные образцы, сделать нечто иное, больше согласовавшееся с русской природой и местом, которое надлежало благоустроить. Впрочем, прямая, как стрела, «першпектива» все же заканчивалась аркой, или руинными римскими воротами, – единственной деталью, заимствованной зодчими Архангельского из пейзажных парков.

Елена Грицак, Архангельское, 2007

Если в пейзажном парке природа отходила на второй план, уступая место человеческим затеям, то в запрудной части усадьбы, напротив, царил естественный пейзаж. Лесной массив вошел в состав дворцово-паркового ансамбля практически в первозданном виде. Некоторая регулярность отличала лишь окрестности Большого пруда. Парк как будто переходил на другой берег, оттесняя рощи, врезаясь в лес двумя симметричными просеками и главной аллеей. Обширное запрудное пространство по двум сторонам канала заполняли свободно растущие деревья.

Группа авторов, Кусково и Останкино, 2004

В усадьбе были разбиты два парка – регулярный и пейзажный. Регулярный был выполнен в виде геометрически четко расположенных восьми аллей, ведущих от круга на главной линии; парадный двор украшали цветники и по периметру подстриженные деревья. За рекой располагался пейзажный парк со множеством павильонов и так называемых затей, среди которых белокаменная пещера и беседка на берегу пруда с островом; под этими сооружениями был устроен подземный ход, ведущий к дому. Подъездная дорога проходила через мост-плотину на Большом пруду. Местные краеведы по крупицам собирают сведения о подземном тоннеле и не теряют надежды когда-то его открыть. Словом, как писали паркостроители тех времен, «положение места было пышное и такое, что похвалы достойно».

Юрий Супруненко, Большая Москва. От Троицка до Сколкова, 2014

Но все же в основе пейзажного изображения лежала не только реальная, но и национальная действительность. Это был, таким образом, определенный шаг на пути к реальному изображению пейзажа. Реалистическая тенденция выступала здесь в классово ограниченной форме мышления, признававшего только природу парка. Но именно то обстоятельство, что русская природа представала перед художником как парковая природа, делало для него пейзажный парк его собственной естественной природой. На изображении парков только что становившаяся русская пейзажная живопись приобретала уже национальный характер. Таковы были те конкретные условия и предпосылки, в которых складывалось творчество первого русского пейзажиста С. Ф. Щедрина.

Г. И. Ермаков, Пленэр. Учебно-методическое пособие, 2013

При ликвидации последствий этой катастрофы проводились работы по посадке молодых деревьев и кустов, расчищались аллеи сада, но при этом все разрушенные в нем архитектурные сооружения, объекты и фонтаны не восстанавливались больше никогда. Многие водоемы Летнего сада и «Поперешный» канал от Фонтанки до Лебяжьей канавки засыпали. Летний сад тогда практически утратил большинство элементов регулярного сада петровской эпохи и превращался в модный в то время пейзажный парк.

Георгий Зуев, Течет река Мойка… От Фонтанки до Невского проспекта, 2012

Маршрут Карамзина непрямолинеен, он постоянно изгибается, напоминает движение по извилистым дорожкам пейзажного парка, выводящим к его неожиданным фрагментам – видовым точкам, павильонам. Это маршрут путешественника, а не паломника, устремленного к святому месту, и не человека делового, направляющегося в определенный пункт. Путь Карамзина отражал его желание увидеть все достопримечательности, в том числе природные, согласно заранее составленной программе.

Инесса Свирида, Метаморфозы в пространстве культуры, 2009

В XIX – начале XX в. сад утратил свою регулярную планировку, превратившись в пейзажный парк при доме управляющего фабрикой А. Ф. Грязнова. Доступ в парк для простых фабричных рабочих был открыт только один раз в год – на Пасху.

Коллектив авторов, Проблемы развития туризма в Центральной России: культурный потенциал как фактор устойчивого развития региона, 2013