Небо (архитектура)

Не́бо (небеса́) — конструкция потолочного перекрытия в форме пологой усечённой пирамиды (реже — плоская) в деревянной архитектуре храмов Русского Севера. Обычно расписано, при этом в центральном кольце, как правило, изображён Христос, составные доски-сектора представляют собой иконы ангелов или святых.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Когда у христиан возникла потребность в строительстве храмов, они не стали ориентироваться на формы языческих культовых зданий, а взяли за основу принцип гражданского сооружения – базилики. Базилика (от греч. βασιλικ?ς – царский, государственный) – это здание для общественных собраний, здесь устраивали суды, диспуты, школы. Языческие культы были по духу настолько неприемлемы для христиан, что они не захотели иметь ничего общего с ними, отрицая даже возможность заимствования архитектурных традиций. Для первых христиан красота не существовала в отрыве от нравственных требований. Базилики имели простые формы, в основном это были продолговатые сооружения с плоскими перекрытиями. Христиане пристроили с востока апсиду для совершения евхаристии (полукруглая форма апсиды напоминала своды катакомб). Со временем базилики стали перекрывать куполом, что позволило расширить пространство храма и осмыслить верхнюю часть как небесный свод. Купольные базилики получили распространение на Востоке, на их основе возник крестово-купольный тип храма, через Византию затем пришедший на Русь. В плане такого храма греческий равноконечный крест, все пространство концентрируется под куполом, чашеобразная форма которого сообщает храму ощущение космичности – неба, сходящего на землю.

Ирина Языкова, Со-творение образа. Богословие иконы, 2012

Освящение церкви на верхнем этаже нового двухэтажного Епархиального дома состоялось 30 декабря 1902 г. Ее внутреннее убранство было выполнено в допетровском стиле. Известные московские иконописцы В.П. Гурьянов, М.М. Дикарев, С.С. Чириков и В.М. Тюлин исполнили в том же стиле иконы для иконостаса и алтаря. Высокая солея и обширные арки, соединяющие храм с залом, давали возможность богомольцам видеть все богослужение. Роспись высокого церковного свода изображала небо, местами закрытое облаками. Сверху на задней алтарной стене находилось изображение Святого Духа в виде голубя, спускающегося с небес. Поместительные клиросы были обиты красным сукном с позументом. В храме, в отличие от большинства других домовых церквей, богослужения проводились ежедневно, с образцовыми проповедями. Летом 1903 г. был, наконец, полностью готов металлический трехъярусный иконостас чеканной работы, исполненный в древнерусском стиле. Через год иконописцем В.П. Гурьяновым была закончена роспись стен храма по образцу Владимирского собора в Киеве, и 29 августа 1904 г. было совершено очередное освящение храма.

Сергей Шокарев, Москва православная. Все храмы и часовни, 2012

Пять восьмериков завершаются пятью луковичными куполами, которые образуют сложную композиционную группу. Каждая из глав церкви как будто тянется вверх. Один из восьмериков расположен значительно выше четырех других, поэтому кажется, будто боковые купола пытаются дотянуться до центрального, уходящего крестом в самое небо, и возникает ощущение роста глав и церкви в целом. Таким образом, вся архитектоника здания направлена на создание эффекта устремления церкви ввысь – к небесам. То же самое можно сказать и о системе декора. Украшения словно поднимаются по стенам, что делает церковь Воскресения торжественной. «Объемы как бы теряют свою массивность, свойственную архитектуре середины XVII века, возникает зрительное впечатление, будто бы здание построено из тонких стенок. Композиция памятника в Кадашах создана так, что в нижних частях доминирует стена (значение ее постепенно ослабевает по мере движения объемов вверх), а в верхней части главенствует декор. Так зодчий добивается впечатления, что памятник движется, живет, растет, «расцветает»[40], – замечает Алферова.

Денис Дроздов, Большая Ордынка. Прогулка по Замоскворечью, 2015

Образ храма был первоначально вообще неведом семитским народам, на ранних стадиях развития которых общим было представление о боге, живущем на вершине горы или в камне особой формы. Культ священных камней-бетилов, жертвоприношение под открытым небом – все это не требовало сложных условий, специального здания, каких-либо развитых архитектурных форм. О древнейшем храме Библа начала II тысячелетия до н. э. обычно судят по изображению на реверсе бронзовой римской монеты императора Макрина (217 год), где к храму более позднего времени примыкает расположенное на возвышении, обнесенное оградой отрытое святилище с большим конусообразным камнем. Финикийцы, как впоследствии и жители Северной Африки, охотно воздвигали свои святилища на горах, их расположение высоко над землей, как и в месопотамских зиккуратах, считалось местом наибольшего приближения к божеству.

Т. П. Каптерева, Западное Средиземноморье. Судьбы искусства

Л. А. Успенский, главным предметом исследований которого было богословие иконы, говоря о храмовой символике, называет две основные составляющие образно-символического церковного искусства. Это Жертва Христа и преображение мира [92]. От века к веку постепенно набирает силу второй аспект, создавая все большую обращенность храма в мир, придавая вертикальность его композиции и декоративность его фасадам. Монументальная живопись, а затем и икона совершенствуют свой стилистический язык в соответствии с их включенностью в пространственную целостность храма. Литургическое пространство, ориентированное на престол в алтаре, символе Богоприсутствия, и собранное под купол как символ небес, распростертых над преображенным миром как образом Царства Божия, – это «стержень» образной системы церковного искусства. Ведь собранные в пространство храма христиане в таинствах и молитвах соединены со всей Церковью, небесной и земной. Вообще земное пространство обитания Церкви развивается от алтаря любого христианского храма. Существуют два близкие друг другу ряда: ряд видов церковного искусства, основанием имеющий икону, и пространственно-смысловой ряд, сосредоточенный на престоле. Престол – реальный центр жертвенной символики церковного искусства, ибо происходящее здесь таинство евхаристии не символически, а реально приобщает христиан голгофской Жертве и Воскресению Христову. Отсюда – аспект преображения мира, прямо связанный с жизнью в мире христиан, этически и эстетически изменяющих его. Такая последовательность: престол, алтарь, храм, монастырь или город – соотносима с другой: искусство малых форм, иконы, малые архитектурные формы, монументальная живопись, интерьер и экстерьер храма и даже градостроительство. Храм – образ преображенного мира, Царства Божия, Небесного Иерусалима. И хотя столь развитая символическая система осуществилась далеко не сразу, первые проявления церковного искусства можно отнести к начальным временам жизни Церкви.

Архимандрит Александр (Федоров), Церковное искусство как пространственно-изобразительный комплекс, 2007

Мастера Ивана Грозного начали строить большой пятиглавый Успенский собор – формально главный в Лавре в 1559 году. Заканчивал постройку царь Федор Иоаннович в 1584 году. Величием простоты и строгостью отмечен внешний вид храма. В интерьере собора – огромный резной иконостас. С задней его стороны, высоко вверху, устроены площадки для певчих. Современники отмечали, что хор монахов пел «аки с небес». В иконостасе – работы Симона Ушакова. Из-под куполов спускаются литые медные паникадила высокохудожественной работы. Все стены и своды покрыты фресками. Их выполнили в одно лето 1684 года тридцать пять изографов во главе с Димитрием Григорьевым (имена художников перечислены на западной стене собора, под росписью «полотенец»).

Анна Черных, Справочник православного паломника, 2008

Следует подчеркнуть, что все описанные выше храмы покоились (как и святилища Убейда в Эреду) на низких кирпичных платформах. Но со временем платформа-фундамент становилась все выше и выше, уже превосходя по своим размерам само храмовое здание. Видимо, именно здесь и надо искать истоки знаменитого месопотамского зиккурата – ступенчатой башни, на плоской вершине которой возводилось святилище наиболее почитаемого в данном городе божества. Эта постепенная эволюция в архитектуре хорошо иллюстрируется храмом бога Ану из Урука-Варки, где шесть последовательно сменявших друг друга святилищ были, в конце концов, включены в общую монументальную платформу в 15 м высотой. На ее вершине находятся прекрасно сохранившиеся остатки храма позднеурукского периода. Поэтому даже сейчас, в наши дни, можно войти внутрь его стен и молча постоять в том самом месте, где 5000 лет назад шумерские жрецы возносили к небесам свои молитвы.

В. И. Гуляев, Шумер. Вавилон. Ассирия: 5000 лет истории, 2005

Некоторые средневековые литургисты, например Дуранд из Мена и Гонорий из Отена, сравнивают план собора с фигурой Распятого: Его голове соответствует апсида, с осью на Восток, Его распростертые руки представляют трансепты, Его туловище и ноги покоятся в нефе, Его сердце помещается в главном алтаре. Такая интерпретация напоминает индуистский символизм Пуруши, заключенного в плане храма: в обоих случаях Человеко-Бог, воплощенный в сакральном здании, является жертвой всесожжения, примиряющей Небо с землей. Возможно, христианская интерпретация плана храма есть не что иное, как применение к христианской перспективе символизма гораздо более древнего; но в равной степени возможно и, может быть, даже более вероятно, что две эти духовные концепции появились на свет независимо друг от друга.

Титус Буркхардт, Сакральное искусство Востока и Запада. Принципы и методы, 1967

Совсем иначе обстояло дело на Севере, где большинство городов воздвигнуто на лишь слабо всхолмленной равнине, и потому причудливых очертаний линия раздела между вершинами зданий и небом была предметом особой заботы горожан. На любой старинной карте города можно увидеть отдельно вынесенный в фигурную раму силуэт. Здесь в небо устремились увенчанные шатрами колокольни могучих соборов, и началось яростное состязание высот, пока обрушения показали, что несущая способность камня и кирпича исчерпана. Самосознание городских коммун привело к тому, что в состязание вступили и шпили ратуш, а в портовых городах в мелодию шпилей высоких и пониже вступали мачты кораблей и подъемные краны. Русские города – не исключение, и здесь контрапункт колоколен и глав многочисленных церквей образовал сложный, смягченно зубчатый силуэт, опознававшийся с первого взгляда.

Вячеслав Глазычев, Урбанистика. Часть 3, 2008

В результате в описании Руси появились «крутые горы»[265]. Прообразом их был ландшафт Земли обетованной. Там на горах происходили многие важнейшие события священной истории. Средневековым авторам гора была нужна и в качестве напоминания о сакральной вертикали, соединяющей землю с небом. Этот архетипический мотив стал неотъемлемым элементом православных икон, католических алтарных образов. Гора служила синонимом Библии[266], символом Богоматери. Как Гора Нерукосечная, Гора Тучная она изображалась с горой-лещадкой в руках (икона Богоматерь с припадающими святыми Никитой и Евпраксией. Конец XVI в. Сольвычегодский историко-художественный музей)[267].

И. И. Свирида, Метаморфозы в пространстве культуры, 2009

Рядом с церковью святых Косьмы и Дамиана стоят развалины базилики. По сей день, даже в виде руин, это крупнейшее сооружение Форума и один из самых впечатляющих древних памятников Рима. Толщина гигантских стен из облицованного кирпичом бетона в некоторых местах доходит до шести метров. Базилику начал строить император Максенций, а закончил его удачливый соперник император Константин (к их противостоянию у Мульвиева моста близ Рима мы вернемся в шестой главе). Напомним, что базилика в античные времена была не церковью, а местом для торговли, сделок, крючкотворства и досуга. Раньше такие сводчатые постройки использовались только при строительстве бань. Статуи богов, впрочем, в нишах стояли, а в западной апсиде установили гигантскую, в пять человеческих размеров, сидячую акролитическую статую Константина. Голова с обращенным к небу взглядом кажется несколько идеализированной (хотя, скорее всего, какое-то портретное сходство с императором было выдержано), а вот рука с вытянутым указательным пальцем и мозолистые ноги – наоборот, весьма реалистичны. Сейчас части императорского тела выставлены во внутреннем портике Палаццо деи Консерватори Капитолийских музеев, и без них не обходится ни один путеводитель и почти ни один фильм, посвященный городу Риму.

В. В. Сонькин, Здесь был Рим. Современные прогулки по древнему городу, 2012

Не прошло и столетия, как изменения коснулись и башен западного фасада соборов. Например, башни собора Парижской Богоматери не имеют наверший. Первый реставратор, талантливый архитектор и исследователь Э. Виоле-ле-Дюк полагал, будто башни просто не успели завершить, однако думается, что он ошибался. Эти башни совершенно закончены. Подавляющее большинство исследователей готической архитектуры полагают, что зодчие планировали оставить эти башни прямоугольными. Уже в более позднее время над башнями стали возвышаться высокие, изящные и ажурные шатры, и в этом случае уже не придавалось такого решающего значения колокольне, как это было в соборе Парижской Богоматери. Главное назначение башен было то же, что и у всего строения в целом – показать отчаянное стремление человека вверх, к недостижимому небу, любой ценой.

Е. А. Останина, Соборы Парижа, 2005

В XIX в. вновь всплывает память художественных образов воинства, предстоящего перед Богородицей, но теперь строй и композиция икон совершенно изменились. Иконы изобилуют золотом, придающим ей расточительное великолепие. Обязательным элементом декора являются облака на синем небе, золотая корона на голове Богоматери и разбросанные по её хитону золотые хиты. Лики Богоматери и младенца отличаются изяществом, и совершенством мягкой моделировки. Предстоящие святые войны переместились в клейма нижнего регистра иконы. Данные перемещения и новшества были обусловлены проникновением элементов светских стилей в икону. Более всего иконописцам нравились барочные формы иконы. Ярким примером этому может служить икона «Богоматерь Милующая» Димитрия Зографа из Самокова XIX века.[64]

Н. В. Регинская, Св. Георгий Победоносец – небесный покровитель России в изобразительном искусстве Европы и России, 2010

Начатое в пору архаики здание строилось так долго, что успело воплотить в себе черты нескольких стилей. Обретя дорические элементы при Писистрате, оно стояло заброшенным до эллинистических времен. В 175 году до н. э. за его восстановление взялся сирийский царь Антиох IV Эпифан. Восточный владыка отдавал предпочтение роскоши, не преминув показать это в храме, где колонны дополнены коринфскими завитками. Украшенный, но опять незаконченный Олимпион уцелел при штурме Афин римлянами, однако несколько его колонн были увезены в Рим для отделки Капитолия. Захватчики не стали разрушать греческие святыни и в дальнейшем даже способствовали их возрождению, как произошло с храмом Зевса. Благодаря заботам императора Адриана к 132 году до н. э. одно из самых крупных в Греции святилищ наконец предстало в завершенном виде. Былые размеры постройки можно представить по лучше всего сохранившейся юго-восточной части с толстыми колоннами высотой более 17 м. В настоящее время рядом со зданием лежат остатки мраморного столба, рухнувшего и распавшегося на барабаны при землетрясении 1852 года. При создании музея под открытым небом афиняне решили не убирать обломки, оставив их в качестве напоминания о беспощадном времени.

Е. Н. Грицак, Афины и Акрополь, 2005

Из Северо-Восточной Франции в XII веке начал триумфальное шествие по Западной Европе самый, пожалуй, экзальтированный и пафосно-скорбный стиль средневекового искусства — готический. Сначала под его влиянием оказывается архитектура, а вслед за ней и пластика. Возведенные в готическом стиле храмы и даже светские здания призваны будоражить в созерцающем религиозный экстаз, толкать душу вверх, возводить глаза к небу. Основные признаки готики («летящие» стрельчатые своды, высокие вытянутые окна от пола до потолка) нашли свое отражение и в конструкциях каминов. Порталы отопительных устройств в сознательном нарушении пропорций вытянуты вверх, художнику важно асимметрично удлинить камин, минимизировав его ширину.

Е. В. Симонов, Камины и печи: выбор, дизайн, строительство, 2010

В классический период майя ввели новшество в строительство оснований (фундаментов) своих храмов, ритуальных зданий и дворцов. От использования простых платформ они перешли к так называемым пирамидам. Однако в отличие от древних египтян майя никогда не стремились к достижению действительно пирамидального геометрического объема. Накладывая платформы одна на другую, они получали в результате усеченную форму. На ее четырехгранной вершине возводился небольшой, чаще всего двух– или трехкомнатный храм. Число уступов, или членений, на которое делилось тело пирамиды, могло быть самым разнообразным. От подножия пирамиды к двери святилища обычно вела длинная, крутая и широкая лестница. Если пирамида была очень больших размеров, то такие лестницы располагались по всем ее четырем сторонам. Конфигурация подобных пирамид обычно использовалась для возведения культовых построек на вершинах больших холмов. У народности майя любая возвышенность была обожествлением сил природы. По верованиям индейцев, именно на холме обитали дожди, ветры, реки. Они считали, что чем выше холм, тем ближе к небу. Поэтому храм должен был устремляться к небесам, туда, где обитают боги.

А. М. Веретенников, Города майя и ацтеков, 2003

На иконе видны равномерно освещенные традиционные иконные горки, которые условно обозначают пространство, и тело Лазаря в темном обрамлении, символизирующем ад. На фреске Джотто изображен холм, в пещере которого было погребено и восстало тело Лазаря. Есть здесь и пейзаж, где на фоне темно-голубого неба на холме находятся деревья с зелеными кронами. Джотто отказался от традиционного золотого фона. Он попытался отобразить реальную обстановку происходящего, глубокое пространство и далекие, находящиеся в нем деревья.

Л. Д. Райгородский, Уменье видеть. Беседы об изобразительном искусстве, 2016

Первый из трёх частей… остров «Сите». Остров «Сите» расположился почти в самой середины Сены. Своими формами он весьма напоминал…огромное судно. Нос этого судна был направлен на запад, где сразу же бросалась в глаза широкая, свинцовая крыша церкви Сент-Шапель. Крыша Сент-Шапель напоминала спину слона несущего тяжёлую ношу в виде башни. Над башней возвышался самый красивый, самый утончённый, самый изящный шпиль с кружевным конусом, через который просвечивало небо. Перед собором Парижской Богоматери, со стороны паперти, раскинулась большая площадь. К площади одновременно примыкали три улицы. Южная сторона площади навевала мрачные мысли. И виной тому являлся угрюмый вид госпиталя Отель-Дье с уродливой крышей покрытой непонятными наростами. Далее в этом довольно небольшом пространстве острова Сите располагались десятки церквей. Начиная от приземистой, испещрённой множеством выбоин романской колокольни Сен-Дени-дю-Па и заканчивая острыми шпилями церквей Сен-Пьеро-Беф и Сен-Ландри. Позади собора Парижской Богоматери раскинулся монастырь. Впереди – епископский дворец. Здесь же на острове дома располагались слишком тесно. Они вплотную примыкали друг к другу и, тем не менее, каждый из них можно было легко определить по ажурным навесам. Навесы украшали всё, вплоть до слуховых окон. Чуть дальше располагались просмоленные балаганы рынка Палюс. За ними располагалась улица Фев и аббатство Сен-Жермен. Здесь же находился вращающийся «позорный столб» и красивейшая мостовая Филиппа Августа. И особенным изяществом отличалась «дорожка для всадников» вымощенная на мостовой.

Люттоли, Д'Арманьяки-2, -1

Весь образ Парфенона подчинен единственной идее – устремленности вверх. Колонны легко несут фронтон. Сокращение крайнего интерколумния служит той же цели создания стройного образа белоснежного сооружения, проецирующегося на очень синее греческое небо. Парфенон парит над окрестностями. Колонны портика приподнимают фронтон ввысь, а не пружинят под его тяжестью. Скульптурная группа западного фронтона также освобождена от дорической скованности, строгости и подчиненности архитектуре, как это наблюдалось в храме Посейдона в Пестуме. Герой уже не главенствует в центре композиции. На этом фронтоне изображен спор Афины с Посейдоном за обладание Аттикой (Рис. 2.53). Герои объединены как бы в две стоящие друг против друга группы. Фигуры расположены в свободном движении и занимают всю плоскость фронтона. Пластика получила полную свободу пространства.

Т. Р. Забалуева, История искусств. Стили в изобразительных и прикладных искусствах, архитектуре, литературе и музыке, 2013

С эпохи Паллавов (VII–IX вв.) здесь сохранились разнообразные памятники монументальной скульптуры и зодчества, вырубленные в монолитных скалах и насыщенные буддистскими мотивами: прибрежный храм – смыт в море во время цунами 26 декабря 2004 года, впоследствии восстановлен; небольшой скальный храм Вараха; гигантские рельефы со сценами покаяния Арджуны и сошествия с неба Ганги; храм Панча Рата – пять исполинских каменных колесниц, которые наречены именами пандавов. Все эти памятники входят в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Н. Н. Непомнящий, 100 великих загадок Индии, 2010

По сравнению с предшествующим столетием в XVII веке облик испанской столицы значительно изменился. Об этом можно судить по плану, составленному в 1656 году в Антверпене португальцем Педро Тешейрой и принадлежащему к числу совершенных картографических работ своего времени. Занятна панорама Мадрида на одной из картин итальянского художника Антонио Джоли. Она отличается характерным для старинных городских пейзажей преувеличением пространственной протяженности как в глубину, так и в ширину. Перед нами предстает несоразмерно обширная, но абсолютно прямая улица Аточа, обрамленная лесом тесно составленных зданий с торчащими к небу остроконечными колокольнями. Постройки невысоки, однотипны, массивны, шпили их башен, крытые шифером, повторяют уже известные образцы.

Т. П. Каптерева, Прогулки по Мадриду, -1

В начале XX в. складывается более упорядоченная, цельная структура дворовых пространств. Слева, в глубине двора, в новом флигеле разместились склады минеральных вод, посуды, парфюмерии, москательных товаров (1904 г.). Как мы уже отмечали, домом владел провизор Б.М. Шаскольский, а затем его дети, здесь же размещались разные мастерские. Решающее значение для формирования всей архитектурной среды дома имело возведение в 1911–1914 гг. трех больших шестиэтажных флигелей высокого художественно-строительного уровня, сгруппированных вокруг двух дворов. Эти постройки представляют самостоятельный интерес, превосходя уровнем решения главное здание. Строгие, хорошо уравновешенные объемы и плоскости фасадов обогащены вставками из красного кирпича, эркерами мягких очертаний, выделенными цветом штукатурки. Дворы, образуемые этими зданиями, – своеобразные интерьеры под открытым небом. За уличными фасадами домов, подобных дому № 4, нередко открывается примечательная, не лишенная острой выразительности архитектура, подобной которой нет в других городах страны. Здесь особенно ощущается постепенное «наращивание» домов, укрупнение их объемов, изменение конфигурации флигелей, усиление значения всевозможных выступающих частей, брандмауэров, крыш, труб… Своеобразную прелесть и остроту имеют различные сочетания невысоких флигелей с брандмауэрами. Такие дворы образуют свой особый мир, лучше всего ощущаемый художниками.

В. Г. Исаченко, Улица Чехова, -1

Ученые предполагают, что Писистратом (или при Писистратах) был заложен и знаменитый Парфенон, впоследствии разрушенный персами. Во времена Перикла этот храм отстроили заново на основании вдвое больше прежнего. Парфенон воздвигли в 447–432 годах до нашей эры архитекторы Иктин и Калликрат. С четырех сторон его окружали стройные колоннады, а между их беломраморными стволами виднелись просветы голубого неба. Весь пронизанный светом, Парфенон кажется легким и воздушным. На его белых колоннах нет ярких рисунков, какие встречаются в египетских храмах. Только продольные желобки (каннелюры) покрывают их сверху донизу, отчего храм кажется выше и еще стройнее.

Н. А. Ионина, 100 великих городов мира, 2006

Найденный на Збруче (приток Днестра) идол, представляет собой четырехгранный столб высотой 2,7 метра, на каждой из четырех сторон которого изображены различные фигуры, расположенные тремя ярусами. По мнению ученых, три горизонтальных яруса изображений символизируют деление вселенной древними славянами на небо (мир богов), землю (мир людей) и подземный мир, таинственные обитатели которого держат на себе землю. Позднее в тех же местах были найдены святилище и постамент, на котором стоял идол.

А. А. Ханников, Как зарождалось русское изобразительное искусство, 2012

Влияния восточного искусства не избежал и Толедо. Архитектурный ансамбль старой столицы складывался веками, в итоге составив единое целое из построек различных стилей. Трудно заметить преобладание какой-либо манеры, но все же мавританская художественная мысль, с ее стремлением к сложным формам и богатому декору, ощущается немного сильнее. Издалека город выглядит так, словно вырастает из крепостных стен. Приземистые башни укреплений эффектно соседствуют с готическими колокольнями, своей вытянутой формой напоминающими исламские минареты. Силуэты зданий четко вырисовываются на фоне ярко-синего неба, зеленоватой долины и серо-фиолетовых гор, едва заметных на горизонте. Благородный колорит пейзажа завершают золотисто-сероватые тона романских построек, многие из которых, потемнев от времени, все же сохранили первоначальный вид.

Е. Н. Грицак, Мадрид и Толедо, 2005

Повторяя характерные для цветовых пространств Руси принципы, каждый образ представлял своего рода модель вселенной: нижний, земной ярус был покрыт символами земли, натурального камня, семян, завивающихся стеблей, бутонов и цветов орнаментальными мотивами, заимствованными с византийских и арабских тканей; вверху располагались символы неба и лики святых.

Ю. А. Грибер, Цветовое поле города в истории европейской культуры, 2012

Это место она бы не спутала ни с каким другим. Три огромные резных двери, дюжина небольших статуй над ними и живописный, уходящий в небо фасад, высотой в несколько десятков метров. Этот собор был одним из самых узнаваемых мест на земле. Она много раз видела фотографии собора в интернете и сейчас не могла поверить, что действительно находится в Париже.

Морган Райс, Желанная, 2011

Вообще многие элементы декора Гугуна играли двойную роль. Например, поверхность всех ворот Запретного города была покрыта блестящими бронзовыми украшениями, на каждой створке ворот их было 81 (девять рядов по девять украшений в каждом). Подобное сочетание говорило о высочайшем положении Сына Неба, но первоначальное назначение этого декоративного элемента состояло в том, чтобы скрыть гвозди, крепящие конструкции.

Н. А. Ионина, 50 великих музеев, 2008

Прежде чем начать прогулку по улицам и площадям тосканской столицы, стоит вспомнить Макиавелли и подняться на холм Сан-Миньято, откуда Флоренция видна целиком как на ладони. Воздух в здешних местах почти всегда сухой и прозрачный, поэтому четко просматривается даже то, что лежит у горизонта, то есть на северо-западе, где долина расширяется, открывая взгляду самую старую часть города – так называемый сакральный центр. Его легко узнать по колоссальному куполу храма Санта-Мария дель Фиоре, стоящего в окружении подобных ему шедевров архитектуры. С северо-востока к старым кварталам подступают Северные Апеннины, в этом месте невысокие, покрытые зеленью, которая вместе с синевой неба усиливает и без того яркую красоту строений.

Е. Н. Грицак, Флоренция и Генуя, -1

Наружный вид храма отличается от обыкновенного здания тем, что над храмом возвышается купол, изображающий небо. Купол заканчивается вверху главою, на которой ставится крест, во славу главы Церкви – Иисуса Христа.

А. Т. Звонарева, Правила поведения в церкви, 2008

Это здание переходного периода. Не успел саксонский зодчий воздвигнуть первые столбы нефа, как стрельчатый свод, вынесенный из крестовых походов, победоносно лег на широкие романские капители, предназначенные поддерживать лишь полукруглый свод. Нераздельно властвуя с той поры, стрельчатый свод определяет формы всего собора в целом. Неискушенный и скромный вначале, этот свод разворачивается, увеличивается, но еще сдерживает себя, не дерзая устремиться остриями своих стрел и высоких арок в небеса, как он сделал это впоследствии в стольких чудесных соборах. Его словно стесняет соседство тяжелых романских столбов.

Виктор Мари Гюго, Собор Парижской Богоматери, 1831

Многочисленные житницы представлены в разных вариантах. Они, как правило, расположены в отдельном дворе, окруженном высокими стенами. К середине каждой стены пристроены прямоугольные зернохранилища, открытые или перекрытые сверху террасой с люками для засыпки зерна, к террасе ведет боковая лестница. Доставали зерно из зернохранилищ под открытым небом через небольшие дверцы со стороны двора и между зернохранилищами, из перекрытых террасой – через небольшие люкарны на фасаде, снабженные скользящими вертикально ставнями. Варианты многочисленны, но одна архитектурная деталь появляется в большинстве житниц: углы ограды завершаются треугольными зубцами. Эта характерная особенность, свойственная исключительно моделям житниц, остается пока необъясненной. Непонятно, является ли она чисто декоративной или это способ укрепления конструкции, недостаточно прочной из-за давления зерна, сложенного во дворе или в закрытых зернохранилищах. Второе предположение может быть подтверждено тем, что часто на базу углов стен красной краской нанесены полосы – по краю и перпендикулярно, что, возможно, соответствует деревянным скрепам и стяжкам. В общем, точность в передаче деталей различна и идет в паре с точностью фигурок и утвари. Фасады окрашены в разные цвета, но серый, охра и бежевый (сырцовый кирпич, обмазка) преобладают. В некоторых моделях отверстия просто нарисованы. В более тщательно отделанных, напротив, дверь сделана с открывающимися створками, как правило, внутрь здания, а люкарны закрываются ставнями.

А. Н. Шукурова, Архитектурные модели. Очерки истории и мастерства, 2011

Но и сегодня Соборную площадь украшает парадный тронный зал Ивана III – Грановитая палата, возведенная Марко Фрязиным и Пьетро Антонио Солари в 1487–1491 годах. В юго-западной части площади поднялся Благовещенский собор (1485–1489 годы) – домовый храм великого князя, а рядом с Успенским собором – церковь Ризположения (1484–1485 годы) – домовый храм митрополита. Они были построены артелью русских мастеров, приглашенной Иваном III из Пскова. Пространство между Архангельским и Благовещенским соборами заняло здание Казенного двора, где расположилась основная часть великокняжеской сокровищницы. В 1505–1508 годах архитектор Бон Фрязин возвел колокольню Ивана Великого и тем самым завершил создание ансамбля Соборной площади. Окруженная плотно стоящими зданиями, площадь превратилась в парадный зал под открытым небом, стала местом проведения важнейших церемоний и обрядов.

Н. Н. Непомнящий, 100 великих сокровищ России, 2008

Церковь Святителя Николая в Дербеневе имеет богатую историю. Жертвователями храма в разное время были князья Долгорукие, Оболенские, Трубецкие, Одоевские, Нарышкины. Многие москвичи знают эту церковь по картине художника В. Е. Маковского «На бульваре». На картине изображена молодая пара, сидящая на Сретенском бульваре. Маковскому удалось передать грустную атмосферу несчастной любви, сломанной жизни. С нежностью написан художником пейзаж на заднем плане – московская даль с серым небом, городскими крышами, голыми деревьями и еле различимым вдалеке силуэтом храма, в легких чертах которого угадывается Никольская церковь. Маковский написал картину в 1886–1887 годах – еще до перестройки храма архитектором Быковским. Художник любил Москву и знал, как изобразить любимый город таким, чтобы каждый смотрящий на картину почувствовал эту любовь. Храм Святителя Николая в Дербеневе – редкий для Москвы памятник архитектуры петровского времени, и важно, чтобы память о нем сохранилась не только на картине из Третьяковки, но и в наших сердцах.

Д. П. Дроздов, «Тургеневская», «Цветной бульвар», «Пушкинская», «Кропоткинская». Пешеходные прогулки в окрестностях метро, 2017

Одним из наиболее ярких архитектурных сооружений Кремля, видного поверх белокаменных стен, а значит, господствующего в панораме города, является заново отстроенная мечеть Кул-Шариф. Она напоминает нам о самой красивой мечети Казанского ханства, разрушенной в XVI веке. Имамом той мечети был ханский сеид Кул-Шариф. Во время штурма Казани войсками Ивана IV он возглавил оборону города и вместе со своими 200 учениками-шакирдами погиб, защищая родную землю. Память об этом событии сохранилась в татарском народе, и в 1995 году было принято решение о возрождении на территории Кремля легендарной мечети. В ее «многоминаретности» нашла свое отражение легенда о восьмибашенной мечети XVI века. Главный купол выполнен в форме казанской шапки – короны казанских ханов. Высота каждого из основных минаретов 58 метров. Голубой цвет куполов символизирует небо. Комплекс мечети Кул-Шариф одновременно культовый центр – с одной стороны и, культурно-просветительский и научный – с другой; в состав его помещений включен музей исламской культуры Поволжья, музей древней рукописи, библиотека. Внутреннее пространство мечети рассчитано на полторы тысячи человек.

Ю. П. Супруненко, Казань. Между Востоком и Западом, 2013

На образ Вавилонской башни, несомненно, наложила отпечаток месопотамская традиция храмового строительства. Храмы Месопотамии (зиккураты) представляли собой ступенчатые сооружения, на верхней террасе находилось святилище божества. Священное Писание точно передает реалии именно месопотамского храмового строительства. Во время активного археологического изучения Древней Месопотамии было сделано множество попыток найти прообраз Вавилонской башни, наиболее обоснованным можно считать предположение о вавилонском храме Мардука, который имел название «основание неба и земли».

Н. М. Терехова, Православие. Словарь-справочник, 2007

Нижний ярус является олицетворением подземного мира, где царствует один бог. Мужские фигуры представлены с усами, усы здесь являются признаком мужского достоинства. Исследователи пришли к выводу, что на нижнем ярусе изображена одна фигура мужчины в разных позах – в двух секциях на коленях и в одной стоящей на ногах. Данная фигура находится под изображением богини плодородия Мокоши и соответственно женской фигуры с ребёнком. Некоторые историки вслед за Б.А. Рыбаковым олицетворяют данное изображение с Велесом или Волосом, одна ипостась которого была связана с миром умерших. При этом Велес почитался как бог богатства и изобилия и считался крестьянским богом. Велес – известный персонаж славянской мифологии. Так, в соответствии с реконструкцией славянского мифа о поединке бога грозы Перуна Велесом, предложенной В.В. Ивановым и В.Н. Топоровым, победа Перуна над Велесом знаменуется дождём, обеспечивающим плодородие земли. Дождь, падающий на землю, символизировал брак между небом и землёй[72]. Функции Велеса как скотьего бога соответствует общеиндоевропейское представление о загробном мире как о пастбище, где один из богов пасёт души мёртвых. Вероятно, именно с этим пониманием образа Велеса связано у славян ритуальное принесение в жертву скота как при погребении, так и при поминальных празднествах, определившее первоначальное значение слов «тризна», «тризнище». При этом то обстоятельство, что тризна этимологически связана с жертвенным закланием трехгодовалого животного, позволяет связывать с ней жертвоприношение «микольца», то есть трехгодовалого бычка[73]. В качестве одного из пережитков тризны следует рассматривать сохранявшийся на Русском Севере похоронный обычай, когда родственники покойного жертвовали корову какому-либо бедняку или же отдавали её в монастырь.

О. А. Плотникова, Боги и герои Древней Руси, 2016

Скульптура на юге Индии развивалась сама по себе, она не была подвержена влиянию извне. Неподалеку от ратха в Махабалипураме находятся знаменитые скальные рельефы, сюжетом для которых стала древняя легенда о сошествии с неба на землю священной реки Ганг.

С. О. Ермакова, Тадж-Махал и сокровища Индии, 2006

В нартексе, куда мы попадаем, спустившись по лестнице, несколько сильно потускневших фресок изображают сцены из жизни святого Клемента. Сразу же за входом из нартекса в неф видны фрески, которые сохранились гораздо лучше. Их датируют 847–855 годами, благодаря тому что на одной из них находится портрет Льва IX, который в ту пору был папой. Квадратный ореол над его головой свидетельствует о том, что в годы, когда писались фрески, он был еще жив. Предмет настенной живописи вызвал у ученых споры, о которых невозможно говорить без улыбки, поскольку они не могли понять, что на них изображено. На фресках видны фигуры Христа и Марии, но Христос поднимается, а мать смотрит на него снизу. Но, может быть, это Мария поднимается, а Сын ждет ее на небе?

Ричард Мертц, Рим. Две тысячи лет истории, -1