Карфагенский собор

Карфаге́нский собо́р — наименование ряда поместных соборов, проводимых христианской церковью в Карфагене. Наиболее известны из них:

• Карфагенские соборы Киприана Карфагенского — дисциплинарно-догматические соборы, посвящённые отступничеству и расколу, в том числе рассмотрению вопроса о чиноприёме еретиков и раскольников в Христианскую церковь.
• Карфагенский собор (220)
• Карфагенский собор (251, весна)
• Карфагенский собор (251, осень)
• Карфагенский собор (252)
• Карфагенский собор (254)
• Карфагенский собор (255)
• Карфагенский собор (256, весна)
• Карфагенский собор (256, осень) — так называемый Большой карфагенский собор.
• Карфагенский собор (258)
• Карфагенский собор (397) — был созван для рассмотрения апелляции к папе римскому осуждённого в Карфагене пресвитера Апиария.
• Карфагенский собор (411) — был созван для разрешения раскола между православными и донатистами.
• Карфагенский собор (418) осудил пелагианство.
• Карфагенский собор (419) — был созван по вопросу о праве римского епископа принимать апелляции против решений соборов Африканской церкви.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Карфагенский Собор состоялся в 419 году. На нем присутствовали 217 епископов. Поводом к созыву Собора послужило возникновение вопроса о праве Римского папы принимать апелляции на определения Собора Африканской Церкви. Отвергнув это право, отцы Собора произвели ревизию четырнадцати предыдущих Соборов Африканской Церкви, проходивших в период с 348 по 418 год, и утвердили 121 правило этих Соборов. Также Карфагенский Собор издал 12 новых правил, так что деяния этого Собора составили собой целый свод правил Карфагенской Церкви, затрагивающих самые разные стороны церковной жизни и признанных одним из основных источников канонического права Православной Церкви.

Группа авторов, Канонические постановления Православной Церкви о священстве, 2015

– Карфагенский собор 419 г., который пересмотрел, соединил и подтвердил правила многих прежних африканских соборов: I Карфагенского собора 348 г., II Карфагенского собора 390 г., III Карфагенского собора 397 г., IV Карфагенского собора 401 г., Милевидского собора 402 г., VI Карфагенского собора 419 г., VII Карфагенского собора 419 г.[133]

А. А. Дорская, Влияние церковно-правовых норм на развитие отраслей российского права, 2007

Летом 1928 года произошло, однако, событие, которое поставило Св. Синод нашей Церкви в необходимость решительно отвергнуть вышесказанные стремления Мариавитского Епископата. Епископат Мариавитской Церкви не только вступил в общение, но даже допустил к совершению богослужения у себя некоего Сергия Шведко, выдающего себя за православного священника, в действительности же являющегося бывшим диаконом нашей Церкви, которого наш Синод лишил диаконского сана за многообразные проступки, предусмотренные 25, 42 и 55 Апостольскими правилами, 32, 51, 56 и 57 Правилами Святого Василия Великого, 36 и 49 Правилами Карфагенского Собора, 9 правилом VI Вселенского Собора и 185 ст. действующего у нас Устава Духовных Консисторий. За свое новое преступление – за совершение Литургии в Мариавитской общине, не состоящей в каноническом общении со Св. Православной Церковью, при том же когда он не имел священнического сана и лишен был даже диаконского сана, названный Шведко Варшавской епархиальной властью отлучен от Св. Православной Церкви с преданием анафеме.

Д. В. Хмыров, Русская Православная Церковь за границей в 20-е годы XX века, 2016

Владыка Андрей вел себя вполне самостоятельно, мотивируя это необходимостью в сложившихся обстоятельствах, опорой на святоотеческое предание и на решения Поместного собора 1917–1918 годов. Так, например, известное 59-е правило Карфагенского собора, дозволяющее обращаться к государственной власти в случае, если какой-либо из епископов вторгнется в чужую епархию и произведет там беспорядок, на Поместном соборе было несколько ревизовано: в определении «О мероприятиях по прекращению нестроений в церковной жизни» от 6(19) апреля 1918 года говорится о «некоторых епископах, клириках, монашествующих и мирянах, непокоряющихся и противящихся церковной власти и обращающихся в делах церковных к враждебному Церкви гражданскому начальству и навлекающих через то на Церковь, ее служителей, ее чад и достояние многоразличные беды»[280]. И хотя в пунктах этого определения речь идет о неподчинении и доносах на высшую церковную власть и на свое непосредственное церковное руководство, из него совершенно явственно вытекает недопустимость для верующих обращаться за разрешением своих внутренних вопросов к властям предержащим с их аппаратом насилия.

Михаил Зеленогорский, Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского), 2011

Третий Карфагенский Собор 391 г. постановил, чтобы верные готовились к Евхаристии говением, и поэтому отделил Евхаристию от агапы. Соборы Лаодикийский и Трулльский запретили совершать агапы в храме и тем самым совершенно лишили их церковно-религиозного характера. Тщетной оказалась попытка, сделанная участниками Гангрского Собора, возвратить им прежнее значение. K началу V в. они начали постепенно исчезать.

Группа авторов, Православие. Словарь-справочник, 2007

Исследователями уже давно замечена странная фраза летописца, стоящая в Повести временных лет под 6552 (1044) годом. Уже при Ярославе Мудром «выгребоша два князя, Ярополка и Ольга, сына Святославля, и крестиша кости ею, и положиша я въ церкви святыя Богородица»[8]. Эти слова часто толковали в том смысле, что Ярослав приказал крестить князей после смерти, проведя таинство над их костями. Однако такая практика, появившаяся еще на заре существования Церкви, была немедленно осуждена и прекращена лично апостолом Павлом (1 Кор 15:29, 36–50) и, позднее, Карфагенским собором, деяния которого вошли в Кормчую книгу[9]. Номоканон появился в Русской церкви практически одновременно с крещением Руси и, так или иначе, существовал при Ярославе, когда, самое раннее, могла быть написана эта статья летописи[10]. Резонно усомниться в правоте Ф. Б. Успенского, который предполагает «докрещивание» оглашенных ранее князей, не успевших креститься до наступления смерти. Эпоха князя Ярополка – это эпоха постепенной, но быстрой смерти института оглашения (подробнее об этом речь пойдет ниже). Тогда, когда он еще существовал, оглашенный, умерший до принятия крещения, считался христианином и в крещении не нуждался. После прекращения огласительной практики «крещение» костей Ярополка превратилось бы в «полноценное» крещение, что делает излишними подобные предположения. Странной выглядит и гипотеза, по сути, о языческом реликте крещения, как это действие интерпретирует А. И. Алексеев[11].

Протоиерей Константин Костромин, Князь Владимир и истоки русской церковной традиции. Этюды об эпохе принятия Русью христианства, 2016