Карнавал

Карнава́л (из фр. саrnаval от итал. саrnevalе от лат. сarrus navalis «повозка-корабль»; в народной этимологии от позднелат. саrnе «мясо» + vale «прощай») — праздник, связанный с переодеваниями, маскарадами и красочными шествиями, отмечаемый перед Великим постом. Аналогичен восточнославянской Масленице или Мясопусту у славян-католиков (см. Жирный вторник). Распространён в основном в католических странах. Сопровождается массовыми народными гуляньями с уличными шествиями и театрализованными представлениями.

Некоторые исследователи возводят карнавал к римским сатурналиям. Подъём карнавальной культуры в Западной Европе связан с развитием городов в высоком Средневековье. В XII веке регистрируются первые упоминания о городском «народно-религиозном» Празднике дураков и (входящем в него) Празднике Осла, которые рассматриваются историками как предшественники позднейших карнавалов.

Первые карнавалы появились в Италии — Венецианский карнавал, где раньше всего появились большие независимые города. Затем появились карнавалы во Франции, позже всего — в Германии: Майнце, Дюссельдорфе и Кёльне.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Интересно, что есть у нашей масленицы родственники за границей, и весьма именитые. Самый прославленный из них – венецианский карнавал. В Венецианской Республике он уже в XI веке упоминается в официальных документах как событие, предшествующее религиозному посту перед Пасхой. Ведь само слово «карнавал», по латыни carne vale, переводится как «прощай, мясо!» В последующие века празднование карнавала достигло огромного размаха, он превратился в веселый и пестрый праздник, а многие строгие ограничения потеряли свою силу. В наши дни венецианский карнавал длится около двух недель. На городских площадях проводят «исторические» концерты, устраивают фейерверки. В эти дни можно смешаться с праздничной толпой и полюбоваться на неповторимые костюмы и знаменитые венецианские маски. В театрах ставят спектакли на карнавальные темы. В старинных дворцах города дают бал-маскарады для элитной публики. С 2001 года горожане решили возобновить интересную старинную традицию: над центральной площадью Сан Марко натягивают канат, по которому идет акробат в костюме ангела и осыпает народ сверху лепестками роз, как бы посылая благословение Божие.

Елена Прокофьева, Православные праздники, 2012

Карнавал в Калабрии больше, чем в других местах, представляет собой праздник шуток и веселья. Карнавал празднуется в течение трех ключевых дней: в четверг на масленице, воскресенье и карнавальный вторник. Эти дни все еще хранят память о лукулловых банкетах прошедших времен и собирают вокруг богатого праздничного стола, особенно в горных селениях, обширные и веселые компании родственников и друзей. На стол подаются блюда из свежей свинины, приготовленной самыми различными способами, сопровождающиеся отличным местным красным вином. С наступлением вечера в городах и селах улицы и площади становятся сценой для импровизированных маскарадов. Эти маскарады следуют почти всегда основной старинной традиции: мужчины одеваются в женские костюмы, а женщины – в мужские. В некоторых местечках все еще сохранился обычай устраивать народные фарсы по старинной канве. Карнавал в таких фарсах представляется всегда как умирающий больной, вокруг которого суетятся толпы врачей, смешных и бесполезных. После смерти Карнавала устраиваются гротескные похороны, заключающиеся огромным костром, вокруг которого собирается все население.

Коллектив авторов, Эти чудные итальянцы

За неделю до Великого поста в Милане проходит самый долгий карнавал в мире – в отличие от других итальянских городов, здесь пользуются не римским, а амвросианским календарем. В остальных частях страны костюмированные представления, праздничные процессии, вечеринки, пиры и уличные ярмарки заканчиваются в Пепельную среду, которая считается днем покаяния, наступающим после Марди Гра («жирный вторник», который знаменует собой окончание семи «жирных дней»). Но миланский карнавал продолжается до первого воскресенья Великого поста. Горожане в масках и исторических костюмах объедаются мучными кондитерскими изделиями, включая tortelli di Milano, тортелли по-милански, обсыпанные сахарной пудрой и корицей, и покрытые шоколадом chiacchiere, слоеное печение кьякьере. Своего апогея карнавал достигает в субботу во время костюмированного шествия по центральным улицам к кафедральному собору; оно начинается днем и заканчивается шумной вечеринкой под открытым небом, длящейся всю ночь. Люди веселятся на городских улицах, бросая друг в друга конфетти и серпантином.

Саймон Моррисон, Лина и Сергей Прокофьевы. История любви, 2013

27 мая – главный городской праздник – День основания Санкт-Петербурга. В этот день на Невском проспекте проводится красочный театрализованный карнавал. Праздник мороженого, проходящий ежегодно в рамках празднования Дня города, ждет всех любителей ледяной сладости в конце мая на площади Островского – там открывается настоящий «Город мороженого». Праздник состоит из веселых розыгрышей, конкурсов и театрализованных представлений. Начало праздника обычно приходится на 13.00, веселье продолжается несколько дней.

Андрей Гусаров, По Петербургу с книгой в руках. Путеводитель по северной столице на все случаи жизни, 2013

Оба рассмотренных эпизода маскарада по своему смыслу сходны. Нет сомнения, что придуманы они были при прямом или косвенном участии императрицы. Оба они обращены ко «всякого звания людям», и оба используют образы европейской популярной культуры, заимствованные из дидактических эмблемат, народной гравюры, ярмарочной комедии и т. п., то есть из-за пределов высокой литературы. Таким образом, просветительская программа маскарада заключалась, в том числе, в прививке подданным российской императрицы привычки и вкуса к европейской городской культуре (и превращении Масленицы в европейский карнавал, не бахтинский, конечно, но такой, каким он был в первой половине XVIII века и каким его могла помнить Екатерина). Одновременно, оба эпизода содержали намеки на лица, которые были понятны только императрице, устроителям маскарада (возможно, что и не всем) и небольшому кружку приближенных Екатерины. Императрица «учила шутя» не только своих подданных, но и своих приближенных.

Сборник статей, И время и место: Историко-филологический сборник к шестидесятилетию Александра Львовича Осповата, 2008

В феврале Венецией завладел карнавал. Главными приметами дня стали уличные театры, погони за быком по узким улочкам, состязания по боксу и борьбе, демонстрации диких животных и церемониальные процессии; ночи были посвящены танцам, азартным играм, фейерверкам, опере и сексу. Участники были одеты почти без различия полов, большую часть лица прикрывала черная и/или белая маска, оставшаяся часть головы и плечи закрывались «баутой» – шелковым или бархатным капюшоном, который увенчивала треугольная шляпа. Установить личность, пол или статус носителя такого одеяния часто было очень трудно. Такие костюмы надевали представители самых разных слоев общества – в результате получился бесклассовый праздник секса, развлечений, шутовства и необузданного веселья. Михал Клеофас побывал на многих вечеринках, включая прием во Дворце дожей.

Иво Залуский, Ген Огинского, 2015

Еще один милый тайский новогодний обычай – это завязывание на запястьях разноцветных нитей. Завязывают их на удачу и счастье у тех, к кому благоволят, кого любят или просто кому симпатизируют. При этом произносят короткое доброе пожелание. Отказываться от такого подарка не принято, даже если он от незнакомца, ведь это добрая древняя традиция. Чем больше нитей, тем больше к вам будут благоволить удача и счастье, поэтому считается хорошим знаком, если у человека на каждой руке не менее 20–30 нитей, естественно, от разных людей. Эти ниточки надо носить, не снимая, пока они не развяжутся или порвутся сами собой. Невероятно пышные, потрясающие воображение празднества Нового года проходят в Бангкоке, но истинным ценителям национальной традиции лучше всего в это время оказаться на севере страны в Чиангмае, который считается главным городом Сонгкрана. Проходящие там действа наиболее колоритны и передают самую суть праздника. В это время по всей стране проводятся яркие театрализованные карнавалы, парады и уличные шествия с традиционными танцами, музыкой и умопомрачительными фейерверками. Надо отметить, что фейерверки в Таиланде – это целая культура, очень старая традиция и… процветающий бизнес. А по красоте воплощения, интенсивности и пышности тайский фейерверк смело соперничает с китайским.

Елена Кузнецова, Таиланд, 2009

Среди исследователей итальянской жизни и характера по сей день крайне распространенными являются рассуждения об отсутствии какого-либо права современных итальянцев считать себя наследниками античной, а иногда даже и средневековой культуры. Сам факт их проживания на древней земле называли и продолжают называть случайностью и недоразумением. Известный художественный критик и поклонник итальянского искусства П. П. Муратов считал, что Венецианский карнавал – «только пир чужих людей на покинутом хозяевами месте». Русский путешественник середины XIX века утверждал, что важнейшей особенностью Италии является ее «народонаселение, которое живет на местах древних римлян, не имея ни малейшего права назвать их своими предками, точно как в забытом дворце управитель помещается в самых комнатах владельца…». Да и сами итальянцы V веком заканчивают «Историю Рима», а «Историю итальянского народа» начинают не раньше XI века. «Темные» пять веков являются достаточной преградой, по мнению многих, на пути преемственности традиций и культуры.

А. В. Павловская, Италия глазами русских, 2014

История Нового года насчитывает около 25 веков. В Древней Месопотамии, где, по мнению ученых, родился этот праздник, Новый год встречали всенародным ликованием в марте. Радость была вызвана разливами Тигра и Евфрата. По такому случаю всем запрещалось работать, наказывать, вершить суды – в течение целых 12 дней! Все это время люди праздновали очередную победу светлого бога Мардука над силами разрушения и смерти и инсценировали ее, устраивая мистериальные шествия и карнавал с маскарадом. Клинопись рассказывает, что это были дни «необузданной свободы, когда весь мировой порядок ставился вверх ногами».

Е. В. Маркина, Встречаем Новый 2014 год: Сценарии, рекомендации, тосты и поздравления в стихах, 2013

В земледельческих культах игры с масками входят в состав празднеств плодородия, часто приурочиваются к смене времен года, к смене земледельческих сезонов и уборке урожая. Празднуется смерть старого и наступление нового в жизни земледельцев, скорбь сменяется весельем – на этих праздниках, как правило, можно отметить разгул сквернословия, обжорство, разнузданность и пр. Многие черты этих празднеств сохранились в обрядности карнавалов и русской масленицы. Судя по многочисленным свидетельствам, в Греции были распространены такие обряды, примыкавшие к культам сельских божеств. Нам известны мистерии (таинства для посвященных) в Элевсине около Афин.

Б. Р. Мандель, Всемирная литература. Искусство слова Древней Греции, Рима, Востока и Азии, -1

Масленица справляется не только в России, но и в других странах мира. Зарубежный эквивалент Масленицы – карнавал (от латинского «Carnis vale!» – «Говядина прощай!»), который проходит не менее весело, чем русский праздник. В это время также пекут блины и устраивают массовые шествия и гуляния.

В. В. Лещинская, Праздники для взрослых, 2008

При этом в этих же самых резиденциях наряду с видимой парадной стороной жизни шла своя, скрытая от посторонних глаз повседневная жизнь. В многочисленных парадных царских резиденциях трудились, ели и спали тысячи людей, там обустраивались и императоры, и их придворные. Цвели большие и малые открытые и закрытые сады, работали театры и библиотеки. В резиденциях устраивались придворные балы и рыцарские спектакли-карусели. Во дворцах любили карнавалы, на которые порой допускался самый разнообразный люд. Дворцы имели особый стиль и ритм жизни, который далеко не исчерпывался придворным торжественным ритуалом1.

И. В. Зимин, Двор российских императоров. Энциклопедия жизни и быта. В 2 т. Том 1, 2014

Этот солнечный период во мраке первого мирового конфликта знаменует собой решающую веху в истории «Русского балета». Отчасти благодаря безмятежно-мирным пейзажам, о которых Лидия Соколова писала: «за все время наших путешествий с Дягилевым эти полгода, проведенные в Швейцарии, были самыми счастливыми»[2]. Но прежде всего потому, что руководитель «Русского балета», пользуясь обстоятельствами, не только восстанавливает довоенные спектакли – «Карнавал», «Петрушку», «Шехерезаду», – но и задумывает целую серию новых балетов. Некоторым его замыслам («Литургии», «Естественным историям») не суждено было воплотиться в жизнь. Зато другие – «Полуночное солнце» (1915), «Русские сказки» (1917), «Шута» (1921), «Свадебку» (1923) – ожидало блестящее будущее.

Жан-Пьер Пастори, Ренессанс Русского балета, 2009

Но главное – сама маска. Нынешний карнавальный наряд грешит позолотой, бубенчиками, причудливым мавританским рисунком, тогда как настоящая венецианская баута – предел строгости и лаконизма. Белая трапеция с глубокими глазными впадинами, к которой полагается широкий черный плащ. Никаких украшений, только два цвета: слишком серьезен повод, по которому надет костюм. При всем веселье праздника, при всех его безумствах и дурачествах, каждая отдельная баута – напоминание о бренности. Маска – посмертный слепок. Карнавал – жизнь после смерти. Словно все население города выходит на постоянную костюмированную репетицию будущего бытия.

П. Л. Вайль, Гений места, 1999

В память о Золотом веке справлялись самые веселые праздники древности – дионисии у греков и сатурналии у римлян. Все необузданное веселье рождественских карнавалов, святок, ряжения и колядования с подарками, игрушками, наряжением деревьев (в настоящее время – в основном елки), расцвечением огнями – все это идет от дионисий и сатурналий, а еще раньше – от гиперборейских традиций: Золотой век титанов и счастливая жизнь гиперборейцев происходили в одно и то же время и на одной и той же северной территории. Вот еще одно из описаний – в стиле бурлеска – той стародревней жизни предков:

В. Н. Демин, Северная прародина Руси, 2017

Особенно многолюдно на Ратушной площади, когда она становится местом проведения юбилейных торжеств и праздников, карнавалов и народных гуляний. На ней устанавливается главная новогодняя елка города, здесь происходят массовые митинги и демонстрации. Не проходит и дня, чтобы над ней не раздавались усиленные громкоговорителями слова ораторов, которые разносит гулкое эхо.

О. И. Обухова, Копенгаген. Жемчужина Скандинавии, 2012

Вслед за собой король перевозил весь двор. Правда, ехать было недалеко, и это не вызывало больших неудобств. Любимый королевский Версаль в то же время с каждым годом становился все прекраснее. Сен-Жермен и Версаль всерьез соперничали друг с другом, и никто не мог сказать, в чью пользу склонится сердце монарха. Особенно напряженными выдались 1671 и 1672 годы. В январе 1671 года Людовик еще находился в Тюильри (кстати, это был последний месяц, проведенный им в Париже). Дни карнавала с 21 по 24 января королевская чета провела в Венсенне, а с 28 по 31 января – уже в Версале.

Е. А. Конькова, Версаль, 2002

Вслед за собой король перевозил весь двор. Правда, ехать было недалеко, и это не вызывало больших неудобств. Любимый королевский Версаль в то же время с каждым годом становился все прекраснее. Сен-Жермен и Версаль всерьез соперничали друг с другом, и никто не мог сказать, в чью пользу склонится сердце монарха. Особенно напряженными выдались 1671 и 1672 годы. В январе 1671 года Людовик еще находился в Тюильри (кстати, это был последний месяц, проведенный им в Париже). Дни карнавала с 21 по 24 января королевская чета провела в Венсенне, а с 28 по 31 января – уже в Версале.

Е. А. Конькова, Версаль, 2008

Торговля велась в течение всего года, но особенно активно – зимой. В это время население увеличивалось, торговля кипела преимущественно в эту пору, лето же в большей степени было посвящено пополнению запасов. Фортиа де Пиль констатировал: «Население Москвы составляет от трехсот до трехсот двадцати тысяч душ летом, но зимой возрастает до четырехсот тысяч. Такая разница проистекает от того, что дворяне проводят лето в своих поместьях и забирают с собой туда много народу; кроме того, крупные сделки и большие закупки совершаются до окончания Карнавала, и иностранцы пользуются тем, что санный путь еще сохраняется, чтобы вернуться домой после того, как провели в городе почти всю зиму. Расстояния здесь не имеют значения: человек, проехавший сто или пятьдесят лье, чтобы купить сукна, полотна и т. п. (потому что в московских магазинах их закупают даже и для самых отдаленных областей), совершенно серьезно говорит вам, что он живет поблизости и что он возвращается домой, примерно так же, как жители Мелена или Понтуаза ездят в Париж и возвращаются к себе. Но все пропорционально; и хотя сто пятьдесят лье – это все-таки сто пятьдесят лье, люди незаметно привыкают к огромным расстояниям, разделяющим крупные города России»27.

Софи Аскиноф, Московские французы в 1812 году. От московского пожара до Березины, -1

Многим с детства приходилось слышать синонимы: скоморох, юродивый, Петрушка, Арлекин, Полишинель, клоун… Действо перечисленных персонажей нередко именовали буффонадой… Ошибочно полагать, что шутовство и скоморошество – только профессия, занятие шута и скомороха в средневековой Европе или на Древней Руси. Это понятие значительно шире, чем его трактуют различные словари. Шутовство и скоморошество – образ жизни, мировоззрение практически любого средневекового художника. Природа скоморошества и юродства в средневековой Руси была точно такой же, как природа трубадуров, миннезингеров, менестрелей и вагантов средневековой Европы. Частные различия, обусловленные национальным своеобразием, жизненным укладом, не отменяют общих закономерностей развития названных направлений. Следовательно, шутовство и скоморошество необходимо рассматривать как исторические явления европейского масштаба. Это, как никто другой, понимал М. М. Бахтин – создатель поэтики КАРНАВАЛА и КАРНАВАЛИЗАЦИИ…

Д. А. Гаврилов, Трюкач. Лицедей. Игрок. Образ трикстера в евроазиатском фольклоре, -1

На рубеже XV–XVI вв. в Западной Европе также последовательно и повсеместно вводятся запреты на народные гуляния, танцы, карнавалы, а нарушители запретов караются (Гуревич 1987: 24, 30; Ирзиглер, Лассота 1987: 205–219; Даркевич, 1988: 220–224).

М. В. Тендрякова, Игровые миры: от homo ludens до геймера, 2015