Грамматика (описание языка)

Грамма́тика (от греч. γράμμα — «запись»), как описание языка — это научное произведение, описывающее грамматический строй языка. Представляет собой плод работы учёных, занимающихся грамматикой как наукой.

• В зависимости от того, к какой аудитории они обращены, выделяются грамматики:
• учебные и научные,
• школьные и академические,
• грамматики родного языка (для носителей языка) и грамматики изучаемого чужого языка (напр., русская грамматика Г. В. Лудольфа (Heinrich Wilhelm Ludolf, «Grammatica russica». Oxford, 1696) для европейцев, изучающих русский язык),
• грамматики для людей и для компьютеров.
• С точки зрения предмета описания различают одноязычные, сопоставительные и исторические (в том числе сравнительно-исторические, или сравнительные) грамматики.
• Напр., «Российская грамматика» М. В. Ломоносова 1755, двухтомная «Грамматика русского языка» 1952-54, вышедшая под ред. В. В. Виноградова и Л. В. Щербы, «Грамматика современного русского литературного языка» 1970 и «Русская грамматика» 1980 в двух томах (обе под ред. Н. Ю. Шведовой) являются одноязычными.
• Примеры сопоставительных грамматик — изданная в Братиславе книга А. В. Исаченко «Грамматический строй русского языка в сопоставлении со словацким. Морфология» (в двух томах, 1952-60), вышедшая в Праге «Русская грамматика» (под ред. Е. Кржижковой и О. Лешки, 1979).
• К историческим относятся, напр., «Историческая грамматика русского языка» Ф. И. Буслаева (1858), одноимённая книга В. И. Борковского и П. С. Кузнецова 1965 и др.
• «Сравнительная грамматика славянских языков» французского учёного А. Вайяна, 5 томов которой вышли на французском языке в 1950-77, является сравнительно-исторической.
• Грамматическое описание может отвлекаться от фактов фонетики и лексикологии (при узком подходе к пониманию предмета грамматики) или, напротив, включать их (при широком подходе).
• Грамматика, претендующая на полноту и ясность, стремится быть максимально согласованной с грамматич. пометами при словах, входящих в прилагаемый к этой грамматике словарь (такое описание языка называют интегральным); см. Грамматические словари.
• С точки зрения описываемой формы речи грамматики устной речи противопоставлены грамматикам письменной речи.
• Грамматика может быть направлена от форм к значениям (пассивная или рецептивная грамматика) или от значений к формам (активная или продуктивная грамматика).
• Грамматикам, стремящимся к полноте охвата фактов описываемого языка (языков), называемым экстенсивными, противопоставлены описания, ограничивающиеся лишь его (их) «ядерными» фактами, — рестриктивные грамматики (напр., грамматический очерк, иногда публикуемый в приложении к словарю данного языка или в составе лингвистической энциклопедии).
• С точки зрения охвата стилей выделяют грамматики нейтральные и стилистически специализированные. Ориентированные на языковую норму грамматики называют нормативными, на узус (бытующее употребление форм) — узуальными.
• Грамматика может иметь разные цели. Теоретические грамматики служат познавательным целям, а практические — целям обучения.
• Среди теоретических выделяются описывающие одни языковые формы через другие (т. н. формалистические, или структурные, грамматики) и объясняющие языковые формы через их отношение к внеязыковой действительности (семантические, или менталистические, грамматики).
• По установке грамматиста грамматики подразделяются на описательные (дескриптивные), то есть констатирующие, и предписательные (прескриптивные), то есть рекомендующие, как надо писать и говорить.
• Грамматики описывают язык с различных точек зрения: обучают говорению и письму или слуховому восприятию и чтению текста; описывают систему языка или образование одних форм от других, переходы одних форм в другие, замену одних форм другими; ограничиваются констатацией фактов языка или описывают функционирование форм в речи.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Если сравнить лингвистику с другими гуманитарными науками, то бросается в глаза одна ее особенность. В ряде наук в течение веков менялись представления и о самом их предмете, и об их задачах и целях. Но если мы сравним грамматику Дионисия Фракийца и современный школьный учебник русского языка, то обнаружим много общего. Сходна сама задача – научить правильному языку. Сходно понимание языка – как некоторой системы правил, извлекаемой из множества уже существующих, а не конструируемых автором текстов. Сходно выделение основных изучаемых областей языка: фонетика, морфология, синтаксис (они и изучаются в этом порядке); при этом основное внимание там и там уделяется грамматике. Сходны многие основные понятия и термины (русские термины часто представляют собой кальки с древних языков): звук, гласный звук, согласный звук, слово, предложение, часть речи, глагол, наречие, местоимение, падеж, лицо, наклонение, залог и т. д. Некоторые из них появились даже до Александрии; например, первым выделил части речи Аристотель в IV в. до н. э. Лишьсинтаксическая терминология современного учебника отсутствовала в александрийский период и появилась намного позже. Но и она разработана еще в XIII–XVI вв. Также в античности еще не было представления о значимых частях слова – корне, суффиксе и т. д. Но и оно появилось в XVI–XVII вв.

Владимир Алпатов, Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики, 2017

Осталось добавить, что наше определение литературного языка отражает его содержание. Литературный язык – не «парадигма», а «синтагма», т. е. не парадигматическая система языка, он представлен в «текстах». В этом смысле словарь и академические грамматики, хотя они и называются словарями и грамматиками современного русского литературного языка, на самом деле излагают материал современного языка нации во всех их стилистических маркировках; иначе и невозможно представить литературную норму, которая может обозначиться лишь на фоне ненормативных ресурсов системы.

В. В. Колесов, «Жизнь происходит от слова…», 2015

Герман Пауль (Hermann Otto Theodor Paul) (1846–1921) – немецкий лингвист, крупнейший специалист в области фонетики и грамматики германских языков. Книга Г. Пауля «Принципы истории языка», вышедшая в 1880 г., стала главным трудом, обобщившим взгляды представителей одной из влиятельных научных школ в лингвистике конца XIX – начала XX в. – младограмматизма. Младограмматики, как большинство языковедов XIX столетия, занимались изучением истории языка, но, выводя строгие фонетические и морфологические законы языковых изменений, они утверждали, что корни этих изменений лежат в сознании говорящего индивида. Только язык индивида провозглашался реальностью, причем реальностью психической. Рассматривая вопросы языковых изменений, Г. Пауль одним из первых посвящает целую главу своего исследования не только языковой дивергенции – делению общего языка на отдельные диалекты, но и смешению языков, в первую очередь обращая внимание на лексические заимствования, калькирование, сдвиги в значении и звучании слова, заимствование аффиксов. В центре внимания ученого – коллективное двуязычие и его влияние на историческое развитие языка, но серьезный анализ языкового смешения, как отмечает Г. Пауль, невозможно проделать, не учитывая роль двуязычных индивидов в этом процессе.

Коллектив авторов, Проблемы изучения билингвизма: книга для чтения, 2014

На основе выяснения роли языка художественной литературы в историческом движении русского литературного языка Виноградов приходит к чрезвычайно важному для теории литературного языка заключению: язык художественной литературы представляется наиболее репрезентативной частью, сферой литературного языка, наиболее полно выражает его онтологическую сущность. В статье «Итоги обсуждения вопросов стилистики» (1955) он писал: «В сущности, «язык» художественной литературы, развиваясь в историческом «контексте» литературного языка народа и в тесной связи с ним, в то же время как бы является его концентрированным выражением». Такое понимание языка художественной литературы и его роли в функциональной системе, в стилистической структуре литературного языка лежит в основе современных исследований не только истории русского литературного языка, но и грамматического строя современного языка. Так, в академической «Грамматике русского языка – 80» читаем: «…крупные писатели – это те носители литературного языка, которые знают и чувствуют его лучше других. Именно под их пером прежде всего осуществляется отбор языковых средств из общенационального языка в язык литературный, проверка этих средств на жизненность, точность и выразительность. Поэтому язык художественной литературы, её классиков, лучших национальных прозаиков и поэтов должен быть признан важнейшим источником для изучения литературного языка».

Т. И. Кобякова, Стилистика русского языка и культура речи (сфера профессиональной коммуникации), 2013

Риторика традиционно противопоставляется поэтике, грамматике и стилистике. Считается, что поэтика и риторика отталкиваются от разного эмпирического материала текстов, а поэтому они сильно различаются. Сводить риторику к какому-либо частному виду речи: о раторике, гомилетике, научной прозе нельзя, так как это тоже разновидности художественной или разговорной речи. Отсюда можно определить поэтику как частную риторику художественной речи, специфической особенностью которой является минесис. Отношение риторики к грамматике имеет совершенно иной характер. Принципом грамматики является выделение и описание тех элементов речи, которые достаточно регулярно и по определенным правилам воспроизводятся в разных по авторству и аудитории речевых условиях без учета того, кем, когда, для кого, на какую тему и каким образом было создано высказывание. Грамматика служит для создания возможности построить любое высказывание, чтобы оно было адекватно принято носителем данного языка, т. е. совершить речевое действие независимо от его замысла и назначения. Это свойство грамматики как отдельной категории лингвистики обычно обосновывается тем, что каждый из говорящих является одновременно и слушающим, т. е. тем, что речь обратима и едина в создании и восприятии. Это допущение лингвистики является источником построения ее категорий, таких как синхрония – диахрония, язык человека – язык общества, норма – отклонения от нормы. Для пояснения своих категорий лингвистики прибегают к образу шифровки и дешифровки, кода и сообщений.

В. С. Пронин, Риторика. Шпаргалка, 2009

Что вам известно о первых словарях и грамматиках русского языка? Обратитесь к справочной литературе.

Я. Р. Пантуева, Русский язык и культура речи. Учебник для студентов теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015

Оба ученых разделяют мнение, что язык не рождается готовым, как Афина из головы Зевса. При этом реконструкция этапов становления грамматики у Томаселло совпадает с этапами формирования грамматики языка от пиджина к креольским языкам и далее к более сложным языковым системам у Бикертона. Обратимся к анализу первого этапа.

Дерек Бикертон, Язык Адама. Как люди создали язык, как язык создал людей, 2009

В ряду проблем речевого развития детей выделены две основные: речетворчество и диалог как важнейшие составляющие коммуникативной самодеятельности, важнейшие сферы саморазвития личности. Творчество в речевой деятельности проявляется на разных уровнях в разной степени. Человек не создает собственную звуковую систему и, как правило, не изобретает морфем (корней, приставок, суффиксов, окончаний). Он учится правильно произносить звуки и слова в соответствии с нормами родного языка, строить предложения, опираясь на правила грамматики, оформлять высказывания в виде текстов определенной структуры (с началом, серединой, концовкой) и определенного типа (описание, повествование, рассуждение). Но, осваивая эти языковые средства и формы речи, существующие в культуре, ребенок проявляет творчество, играет со звуками, рифмами, смыслами, экспериментирует и конструирует, создает свои оригинальные слова, словосочетания, грамматические конструкции, тексты, которых он никогда ни от кого не слышал. В такой форме ребенок познает языковые закономерности. Он приходит к свободному владению языком, языковому чутью через элементарное осознание языковой действительности. Он приходит к норме через эксперимент (через ее нарушение). В этом парадокс детской грамматики.

А. Г. Арушанова, Речь и речевое общение детей. Формирование грамматического строя речи. 3-7 лет. Методическое пособие для воспитателей, 2004

Внутри грамматики принято выделять такие разделы, как морфология (наука, изучающая слово, как часть речи) и синтаксис (наука, изучающая словосочетание и предложение).

Георгий Суданов, Русский язык на пальцах, 2017

Вторым центром второй главы можно считать описание и трактовку взглядов на два партикульных элемента: *-s и *-t, представляющих, если взглянуть обобщенно, парадигматический центр генерирования индоевропейской грамматики. Этим двум элементам также посвящен специальный раздел. Как мне кажется, разгадка выбора этой консонантной пары в глубокой древности и ее позднейшей парадигматической дистрибуции ведет к каким-то глубоким открытиям в области языковых истоков и языковой коммуникации. И здесь я благодарна Вячеславу Всеволодовичу Иванову, прочитавшему этот раздел и сделавшему мне ряд очень важных замечаний и дополнений.

Т. М. Николаева, Непарадигматическая лингвистика, 2008

Чтобы сделать качественный перевод, одного желания, как известно, мало. Нужно не только хорошо знать сам иностранный язык, его грамматику, лексику и фонетику, но и иметь так называемое чувство языка. Ваше знание культуры, нравов и обычаев страны, языком которой Вы владеете, также играет очень большую роль при переводе. В принципе, каждый переводчик, владея каким-либо языком в совершенстве, на базовом уровне знает еще один или даже несколько иностранных языков.

Виктор Дельцов, Как заработать денег, -1

В первом разделе (С.Н. Цейтлин) трактуются общие проблемы речевого онтогенеза, значительное внимание уделяется сопоставлению практик освоения русского языка как первого и как второго. Обосновывается возможность создания общей теории речевого онтогенеза, включающей различные ситуации освоения языка. Второй раздел (Г.Н. Чиршева) посвящен теоретическим аспектам билингвизма, описываются критерии, на которых основывается его типология. Третий раздел (Г.Н. Чиршева) представляет результаты исследования интерференции, проявляющейся в речи троих указанных выше русско-английских билингвов. Последовательно рассматриваются проявления фонетической, лексико-семантической и грамматической интерференции в их речи. Четвертый и пятый разделы (С.Н. Цейтлин) посвящены формированию русского словаря и конструированию русской грамматики азербайджанскими детьми дошкольного и младшего школьного возраста. Шестой раздел (Т.В. Кузьмина) связан не столько с освоением русского языка иноязычными детьми, сколько с фиксацией их языковой рефлексии, проявляющейся в колебаниях при произнесении тех или иных слов и словоформ, в вопросах, замечаниях и разного рода суждениях по поводу языка.

С. Н. Цейтлин, Освоение языка ребенком в ситуации двуязычия, 2014

Риторика оперирует понятиями: язык, речь, слово. В системе языкового образования риторика следует за грамматикой. Вначале изучают грамматику, затем переходят к риторике. Между грамматикой и риторикой имеется существенное методологическое различие. Грамматика, или лингвистика, предполагает, что все люди, используя тот или иной язык, должны знать его единство. Риторика предполагает обратный тезис: каждый создатель речи должен быть индивидуален, не похожим на других, сообщать нечто новое, отсюда основное требование риторики: обязательная новизна в сообщении.

Е. А. Костромина, Риторика, -1

Уже понятно, что базовой для семиотики является лингвистика – наука, из недр которой зародилась сама семиотика. Сама наука лингвистика (от лат. lingua – язык, языкознание) изучает естественные человеческие языки. И для семиотики стала основным источником научной терминологии, из которой были заимствованы базовые понятия. Естественный язык – наиболее важная и лучше всего изученная знаковая система. Поэтому лингвистика оказывается одной из важнейших составляющих семиотики. Лингвистика как наука имеет разные разделы, с некоторыми из них семиотика связана теснее, с другими – лишь косвенно. В наибольшей степени семиотика связана с общим языкознанием, изучающим свойства, присущие любому языку. Но и некоторые другие разделы лингвистики оказываются в сфере взаимодействия с семиотикой. Так, раздел фонологии, изучающий звуки языка, входит составляющим элементом в невербальную семиотику. Грамматика в языкознании выделяет два уровня – морфологию и синтаксис. И, как мы видели, и в семиотике выделяются по типу соотношений в лингвистике разные уровни предмета исследования.

С. Т. Махлина, Лекции по семиотике культуры и лингвистике, 2010

Имеющие общие корни русский и украинский языки на первый взгляд кажутся очень похожими. Но это не так. В действительности у них больше отличий, чем сходств. Как известно, украинский и русский языки относятся к одной группе восточнославянских языков. Они имеют общую азбуку, сходную грамматику и значительное лексическое единообразие. Тем не менее, особенности развития культур украинского и русского народов привели к заметным отличиям их языковых систем.

Коллектив авторов, Интересно об Украине, -1

Хотя теоретики сознательно-сопоставительного метода подчеркивали важность практической направленности обучения, этот принцип почти не получал реализации ни в учебниках, ни в практике преподавания. Учебники русского языка, построенные на идеях сознательно-сопоставительного метода (Потапова, 1945; Фридман, 1955; Хераскова, 1956), ориентировали иностранных студентов в большей степени на усвоение системы языка и в меньшей степени на практическое владение им. Они содержали подробные объяснения грамматического материала (часто на родном языке учащихся), обобщающие таблицы, языковые упражнения и тексты, предназначенные для анализа изучаемой грамматики.

Л. В. Московкин, Методика обучения русскому языку как иностранному на этапе предвузовской подготовки, 2015

Особые трудности – перевод авторских текстов, их перевод требует не только знания лексики, грамматики и использования словарей, но и умение почувствовать стиль произведения, его неповторимость и самобытность. Перевод художественных текстов требует глубоких знаний иностранного языка и огромных усилий.

И. В. Мельников, Изучение иностранных языков, -1

– Весь восемнадцатый век на русский язык, фигурально выражаясь, натягивалась по возможности немецкая грамматика; общеизвестно. А в первой трети девятнадцатого у Пушкина (в прозе) и особенно у Лермонтова – у него это просто ясно видно – появляется нечто совсем новое: они как бы пишут французским языком по-русски, или русским языком на французский лад, если угодно: строй фразы, ее синтаксис – не русские, с точки зрения русской грамматики – местами буквально не мотивированы, а калькированы с французского. Любимые лермонтовские точка с запятой между отдельными словами, двоеточие как знак скорее интонационно-оттеночный, нежели несущий какую бы то ни было конкретную грамматическую функцию, – столь же характерны для художественного французского языка той эпохи, сколь нехарактерны для русского.

М. И. Веллер, Кухня и кулуары, 1990

Речь и язык составляют в речевой деятельности человека сложное диалектическое единство. Язык становится средством общения, речевой коммуникации и одновременно средством, инструментом мышления только в процессе речи (осуществления речевой деятельности). В свою очередь речь (как психофизиологический процесс порождения и восприятия речевых высказываний) осуществляется по правилам языка и на основе использования соответствующих знаков языка. Любое речевое высказывание подчиняется законам данного языка не только в отношении его фонетики и лексики, но и грамматики (включая синтаксис). Человек пользуется словами, принадлежащими к определенным грамматическим категориям (существительные, глаголы, прилагательные и т. д.), и соединяет их в предложении по правилам грамматики и стилистики.

В. П. Глухов, Онтогенез речевой деятельности. Курс лекций, 2017

Таким образом, ясно, с чем сталкивается филолог, пытаясь разгадать неизвестный язык, и почему столько языков до сих пор не поддается расшифровке, несмотря на усилия специалистов, посвящающих долгие годы их изучению. Наиболее известный пример таких «утраченных языков» – это, несомненно, этрусский, хотя его алфавит прекрасно известен и некоторые двуязычные надписи позволяют получить какие-то сведения из лексики и грамматики. А когда дело доходит до пиктографических языков, наподобие письменности древних майя, перед исследователем встают еще большие, практически непреодолимые трудности. Все, что могут эксперты, – это лишь догадываться о смысле знаков, не имея возможности прочесть ни единого предложения. Трудно даже определить, имеем ли мы дело с языком или с рядом мнемонических картинок.[9]

Джеймс Веллард, Вавилоняне. Жители города Чудес, 1972

Пособие условно делится на две неравнозначные части: письменные и устные формы деловой речи. Письменные формы, представленные в I и II главах книги, посвящены языку официально-делового общения, или особому стилю в системе книжных стилей литературного языка. Здесь рассматриваются традиционные средства лексики и грамматики, организующие этот стиль, проблема клишированности письменного делового языка, внутристилевая и жанровая дифференциация письменного делового языка, некоторые новые и проблемные явления официально-делового стиля. Читатель найдет в этой части пособия описание и образцы типовых текстов личной, служебной и производственной документации, познакомится с особенностями законодательного и дипломатического подстилей и жанров. Начинающий офисный работник познакомится с различными видами и жанрами канцелярских бумаг, с нормами их оформления, узнает о правилах документооборота, получит полезные сведения о речевом этикете деловых документов.

Коллектив авторов, Основы русской деловой речи, 2012

Название этой книги напомнит искушенному читателю о «Морфологии сказки» В. Я. Проппа (1928). Это обязующее соседство, и оно сразу же требует пояснения. Волшебная сказка – именно волшебной, а не всякой, сказкой занимался Пропп – отличается не только содержанием, но и внутренней организацией, повторяющейся с некоторыми просчитываемыми вариациями из повествования в повествование. Пропп установил, что жанр волшебной сказки определяется устойчивой последовательностью из тридцати одной повествовательной функции, то есть положений и действий группы сказочных героев, которых в нормативной сказке всего семь. Морфология сказки – это структура последовательности сказочного повествования. Понятие морфологии, таким образом, относится у Проппа к синтаксису повествования, и книга его могла бы называться «Синтаксис сказки»; но Пропп понимал морфологию в известном более широком смысле, чем это принято в грамматике; это значение вполне может быть распространено и на синтаксис, который можно определить как морфологию предложения. Читатель же «Морфологии загадки» должен с самого начала быть предупрежден, что речь пойдет не о приложении или продолжении идей Проппа, а о морфологии в том смысле, какого требует наш особенный предмет; с последовательностью повествовательных функций этот смысл ничего общего не имеет, потому что морфология загадки разворачивается в иных измерениях.

С. Я. Сендерович, Морфология загадки, 2008

Творчество Пушкина – действительно определенный рубеж в истории литературного русского языка. Его творения мы и сейчас читаем легко и с удовольствием, тогда как произведения его предшественников и даже многих современников – с некоторым трудом. чувствуется, что они писали теперь уже устаревшим языком. Конечно, со времени А. С. Пушкина прошло много времени и многое изменилось, в том числе и русский язык: кое-что из него ушло, появилось очень много новых слов. Хотя великий поэт не оставил нам грамматик, он являлся автором не только художественных, но и исторических, публицистических произведений, четко разграничивал авторскую речь и персонажей, т. е. практически заложил основы современной функционально-стилевой классификации литературного русского языка.

Е. В. Михайлова, Русский язык и культура речи, -1

Отношение к тексту в советском обществе на первый взгляд может показаться близким к сакрализации сказанного и написанного: неадекватно жестокие наказания за корректорские опечатки в эпоху сталинизма и вера в то, что «рукописи не горят», являются следствием одного и того же ритуального миропереживания110. Стремление Сталина заявить о себе как классике общего языкознания также, вероятно, связано с убеждением в том, что власть над языком есть также и власть над тем, что он собою обозначает111. Возражения Сталина против «яфетической теории» Николая Марра реабилитировали не только грамматику и традиционную компаративистику, но и приоритет «надежных» системно-статистических языковых описаний. Характерные для Марра рассуждения о стадиальной динамике семантических изменений уступили место статистическим наблюдениям над повторяющейся вариативностью морфологических единиц112. Показательно и то, что один из главных «теоретических» тезисов, провозглашенных Сталиным в ходе так называемой полемики «по вопросам языкознания», развел понятия языка и идеологической надстройки. В противовес Марру, полагавшему, что язык зависим от базиса – производительных сил и производственных отношений, Сталин наделил язык «диалектической» самостоятельностью. Важно подчеркнуть вместе с тем, что, хотя Сталин и отверг языковое учение Марра, их взгляды на язык в определенном смысле могут считаться схожими.

К. А. Богданов, Vox populi. Фольклорные жанры советской культуры, -1

Под современной когнитивной лингвистикой понимают направление, изучающее возникновение, освоение и использование языка в прямой связи с деятельностью человеческого сознания. При множестве различных подходов и теорий, существующих в рамках когнитивной лингвистики, общим является признание языковой способности частным случаем когнитивного навыка, понимание грамматики как концептуализации и, наконец, утверждение, что языковой навык возникает из ситуации использования языка. Предлагаемое исследование опирается на несколько теорий, разрабатываемых в рамках когнитивной лингвистики. Ниже кратко охарактеризованы те из них, которые в наибольшей степени повлияли на настоящее исследование (обзор работ по современным подходам к синтаксической идиоматизации см. [Penttila 2006: 23–63]).

М. В. Копотев, Исключение как правило: Переходные единицы в грамматике и словаре, 2016