Буддизм и индуизм

Индуизм и буддизм относятся к дхармическим индийским религиям. Несмотря на существенные отличия буддизма от индуизма, между ними прослеживается сходство как в концептуальных идеях, так и в частностях. В то время как буддология, как правило отстаивает мысль о полной самостоятельности буддизма, ряд ученых, прежде всего индийских, рассматривают его в качестве частного отклонения в истории индуизма.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Популярные, т. е. народные, версии буддизма и индуизма полностью опираются на религиозно-доктринальные тексты. Вера, преданность, почитание, ритуальная практика, – все это в народных религиозных формах выступает залогом обретения благого нового рождения. Именно оно, а не мокша (религиозное освобождение в брахманизме) и не буддийская нирвана, привлекает верующих, служит для них высшей религиозной целью мирской жизни. Но философ-брахман, заявляющий о бесплодности ритуалов, если им не сопутствует созерцательное и рациональное познание Атмана (мировой души), – не является ли он своеобразным диссидентом, не манифестирует ли он определенный тип метафизического скептицизма?

В. И. Рудой, Космос и карма. Введение в буддийскую культуру, 2009

Однако быть честным – значит следовать традициям религии, писать так, чтобы по прочтении соответствующей главы верующие могли сказать «аминь», и в целом помнить, что пишущий о любой религии задевает чьи-то чувства. Проводя исследования для этой книги, я неоднократно сталкивался с тем, что видные теологи индуизма и буддизма обращаются с понятиями «греха» и «спасения души» так, словно они относятся к числу индуистских и буддийских22. Но это христианские понятия, поэтому я не пользовался ими, когда писал об индуизме и буддизме. По тем же причинам я не стал называть мусульманский рай или буддийскую нирвану небесами. Кроме того, я не исходил из предположения, что для индуистов писание играет столь же важную роль, как и для протестантов, или применяется схожим образом. Самые священные индуистские писания – Веды, но едва ли индуистам есть дело до их содержания: как подтвердит почти любой индуист, в этом случае важны звуки и сакральная сила, которую эти звуки передают. Я не считал, как считают многие протестанты, что религии – это прежде всего вера и убеждения. Религию нельзя низводить до уровня «системы убеждений», как нельзя сводить ее к «системе обрядов». Убеждения – неотъемлемая часть большинства религий, но все-таки лишь часть, и в большинстве случаев далеко не самая важная. (Например, можно быть иудеем, не веря в Бога). Поэтому я буду называть протестантов «верующими», а их религию – «верой», но постараюсь реже упоминать о религиозных людях в целом как о «верующих» или о том, что их традиции «основаны на вере».

Стивен Протеро, Восемь религий, которые правят миром. Все об их соперничестве, сходстве и различиях, 2010

В индуизме и буддизме насчитываются сотни и тысячи мудр для духовных практик, церемоний, драм, танцев. Большинство из них по своему характеру глубоко символичны, другие, однако, обладают несомненными метафизическими достоинствами. Есть особые мудры, предложенные древними йогами и мудрецами, все они основаны на четырех основных положениях руки:

С. А. Матвеев, Большая книга мудр. Йога для пальцев, которая даст здоровье, деньги и удачу, 2016

Две основные религии оказали влияние на культуру и искусство Индии: индуизм и буддизм. Основу индуизма составляют Веды и Упанишады. Веды, представляя собой собрание текстов, отражающих древние религиозно-мифологические верования населения долины Ганга, состоят из четырех сборников: Ригведа, Яджурведа, Самаведа и Атхарваведа. Ригведа[48] (санскр. «книга гимнов») – самая древняя часть Вед, которая передавалась устно из поколения в поколение и представляла гимны, которые воспевают множество богов. Самаведа – сборник песнопений. Яджурведа (санскр. – «книга молитв») – сборник молитв, под которые совершались жертвоприношения при музыкальном сопровождении.

Е. П. Борзова, Культура и политические системы стран Востока, 2008

Основатель буддизма непальский принц Сиддхартха Гаутама (Будда) главными принципами морали считал духовное совершенствование, отрицание крайностей в поведении (поиск “срединного пути”) и самоограничение. Будда утверждал, что его учение не является божественным откровением, а получено им через медитативное созерцание собственного Духа. Учение не является догматом и результаты зависят от самого человека. Адресованный всем людям “упрощенный” буддистский нравственный кодекс содержит всего пять принципов (Панча Шила), которые перекликаются с заповедями Моисея: «Воздерживайся от убийства, воровства, блуда, лжи и возбуждающих напитков». Провозгласив любовь ко всему сущему, индуизм и буддизм предвосхитили космическую этику: «Человек, достигший совершенства, не делает различия между душою и всемирной природой, между собою и другим человеком». В последующие века буддизм распространился по всем странам Южной и Восточной Азии, приняв своеобразную форму «религии без Бога».

Эдуард Казанцев, Эволюция духа, 2014

У жителей городов и империй осевого времени расширялись горизонты сознания, и старые местные культы начинали казаться ограниченными и косными. Высшая сила переставала быть пантеоном божеств, возникала привычка поклоняться одному, общему источнику сакрального. Увеличение свободного времени привело к развитию внутренней жизни, и люди ощутили потребность в духовности, не зависящей исключительно от внешних проявлений. Самые чуткие к требованиям времени озаботились проблемой социальной несправедливости, она казалась неотъемлемой частью аграрного общества, зависящего от труда крестьян, которые не могли насладиться плодами высокой культуры. Соответственно, находились пророки и реформаторы, доказывающие, что духовная жизнь невозможна без сострадания: признаками истинной веры стали способность увидеть святое в каждом человеке и желание позаботиться о наиболее уязвимых членах общества. Вот так в осевое время в цивилизованном мире появились великие религии, которые человек исповедует по сей день: буддизм и индуизм в Индии, конфуцианство и даосизм на Дальнем Востоке, монотеизм на Ближнем Востоке и рационализм в Европе. Несмотря на основные различия, у религий осевого времени было много общего: все они на почве прежних традиций выстраивали концепцию единой, всеобщей высшей силы, культивировали внутреннюю духовность и подчеркивали важность деятельного сострадания.

Карен Армстронг, Битва за Бога: История фундаментализма, 2000

В историософских размышлениях и спорах русских религиозно-философских мыслителей XIX столетия Восток, и прежде всего мусульманский Восток, на самом деле играл в основном прикладную роль. Они не ставили перед собой задачи понимания Востока как такового. Восток привлекался для решения тех или иных внутренних проблем. В сердцевине спора была проблема отношения России к Европе. Восток был нужен либо для того, чтобы противопоставить Россию Западу, либо для того, чтобы показать ее культурную принадлежность Европе, либо для того, чтобы в духе мессианского национализма провозгласить русский народ единственным достойным преемником двух культурно-исторических традиций и их примирителем. В общем-то тот же «духовный солипсизм», что и в церковной мысли, только с иными задачами и ориентирами. Вл. Соловьев, пройдя через многие историософские искусы своей эпохи, в последние годы жизни открыл самоценный мир нехристианских монотеистических религий Востока (иудаизма и ислама). Однако остальной Восток, Восток индуизма и буддизма, конфуцианства и даосизма, продолжает играть у него все ту же прикладную роль. Так, в «Краткой повести об антихристе» крайний Восток предстает в качестве эсхатологической, апокалиптической стихии, олицетворенной в пан-монголизме и предуготовляющей приход антихриста.

А. В. Журавский, Очерки христиано-мусульманских отношений. Хрестоматия для теологического, религиоведческого и других гуманитарных направлений и специальностей высших учебных заведений, 2015

Сейчас мы стоим перед одной из самых крупных форм религиофобии, в которой ислам и его последователи превратились в объект, средство и цель организованных атак. Современная исламофобия достигает своей вершины, когда она воплощает в себе религию, мировозрение, последователей, историю, культуру и будущее. Центром этой исламофобии становится «запад» (Европа), хотя мир ислама находится в центре геокультурного пространства основных мировых религий и культур. Это единственный мир, который находится в непосредственном соприкосновении с мирами христианства, буддизма и индуизма. Это объясняет частично «общую враждебность» к нему со стороны остальных, исходя из того факта, что соседство всегда представляет собой также подвижную границу разногласий, противоборства и враждебности. Вместе с тем мы наблюдаем факт «привилегии» европейского и американского (как продолжение Европы) сознания в активизации исламофобии на протяжении многих веков.

Коллектив авторов, Исламофобия, 2016