Археографические комиссии

Археографи́ческие коми́ссии — учреждения в Российской империи, СССР и России, целенаправленно занимавшиеся научным описанием и изданием письменных исторических источников.

Источник: Википедия

Упоминания в литературе

Впервые попытку кодификации и систематизации древних документов предпринял белорусский археолог, историк, писатель И. Григорович по заданию российского государственного деятеля, дипломата графа Н. Румянцева в издании «Белорусский архив древних грамот»; позже Петербургская археографическая комиссия стала издавать «Акты, относящиеся к истории Западной России» (вышли «Акты Виленской археографической комиссии»). В советское время были популярны хрестоматийные издания и сборники документов по истории Беларуси различной направленности: от экономических проблем феодализма, капитализма до революционной и военной тематики. Интерес к публикации источников по истории Беларуси возрос в 1980–1990-е гг. Об этом свидетельствуют издания «Статута ВКЛ 1588» (1989), «Библии Ф. Скорины» (1990), актов XIII–XVI вв. (международных договоров, вассальных грамот, общеземских, областных и волостных привилеев, привилеев городам на магдебургское право) в приложении к книге коллектива авторов (И. Юхо, А. Абрамович, Т. Дов нар, В. Сатолина) «Дагаворы i граматы як крынiцы беларускага феадальнага права» (2000), «Метрики ВКЛ книга 523 / Перапіс войска ВКЛ 1528» (2003) и др.

Сергей Елизаров, История Беларуси в контексте европейской цивилизации, 2014

В 1896 году он предложил организовать Археографическую комиссию при Московском археологическом обществе. Став затем ее секретарем, он на протяжении пяти лет (до переезда в Киев) фактически руководил деятельностью комиссии, вел переписку с археографами и губернскими комиссиями по выявлению новых документов, издал несколько томов архивных материалов. В 1899–1901 годах Довнар-Запольский вел также занятия в качестве приват-доцента в Московском университете, где читал курс лекций об эпохе Александра I и вел практические занятия по истории народного хозяйства XVII века.

М. В. Довнар-Запольский, Очерк истории кривичской и дреговичской земель до конца XII столетия, 1891

Цели и задачи сборника формулировались относительно узко: изучение военно-исторического материала Кавказской войны, сбор и публикация свидетельств, сохранившихся в архивах и в воспоминаниях очевидцев. Не последнюю роль играли также идеологические и «воспитательные» цели, важнейшей из которых было сохранение и укрепление того особенного духа кавказских войск, который столь ярко проявился в войнах. «Кавказский сборник» издавался Военно-историческим отделом штаба Кавказского военного округа по указанию главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича. Редакция «Кавказского сборника» немало внимания уделяла работе с материалами из кавказских архивов. Благодаря Н.А. Волконскому, помощнику начальника штаба Кавказского военного округа, и Е.Д. Фелицыну, председателю Кавказской археографической комиссии, были подготовлены к печати и опубликованы многие документы из архивов края, многие из которых в настоящее время утрачены. В «Кавказском сборнике» также публиковались материалы, связанные с историей и этнографией народов Кавказа. Ценные сведения по этнографии содержатся в записках Ивана Загорского, студента Виленского университета, сосланного на Кавказ и попавшего в 1842 г. в плен к Шамилю218.

З. Х. Ибрагимова, Чеченский народ в Российской империи. Адаптационный период, 2006

Цели и задачи сборника формулировались относительно узко: изучение военно-исторического материала Кавказской войны, сбор и публикация свидетельств, сохранившихся в архивах и в воспоминаниях очевидцев. Не последнюю роль играли также идеологические и «воспитательные» цели, важнейшей из которых было сохранение и укрепление того особенного духа кавказских войск, который столь ярко проявился в войнах. «Кавказский сборник» издавался Военно-историческим отделом штаба Кавказского военного округа по указанию главнокомандующего Кавказской армией великого князя Михаила Николаевича. Редакция «Кавказского сборника» немало внимания уделяла работе с материалами из кавказских архивов. Благодаря Н.А. Волконскому, помощнику начальника штаба Кавказского военного округа, и Е.Д. Фелицыну, председателю Кавказской археографической комиссии, были подготовлены к печати и опубликованы многие документы из архивов края, многие из которых в настоящее время утрачены. В «Кавказском сборнике» также публиковались материалы, связанные с историей и этнографией народов Кавказа. Ценные сведения по этнографии содержатся в записках Ивана Загорского, студента Виленского университета, сосланного на Кавказ и попавшего в 1842 г. в плен к Шамилю273.

З. Х. Ибрагимова, Мир чеченцев. XIX век, 2010

Главным источником для моего труда послужили русские летописи, преимущественно северные. Хотя известия о рязанских событиях в них вообще редки, отрывочны и местами пристрастны; но вместе взятые они составляют значительную массу фактов. Самую твердую опору для исследований представляют, конечно, договорные и жалованные грамоты, рассеянные в изданиях Археографической комиссии и в Собрании Государственных грамот и договоров. Иностранных известий о древнерязанском крае мы имеем очень мало.

Дмитрий Иванович Иловайский, История Рязанского княжества, 1858

Наряду с корпусом нормативных актов и исторических документов Археографическая комиссия начала публиковать и памятники средневековой письменности. В 1868 г. было осуществлено издание Великих Миней Четьих, составленных митрополитом Макарием (XVI в.) и дополненных святителем Димитрием Ростовским (XVII в.); предпринята публикация всех известных на то время летописных сводов. С 1872 г. Археографическая комиссия начала издавать сборник «Русская историческая библиотека», опубликовав 39 томов, в которых содержались акты внутренней и внешней политики России, документы из церковных и монастырских архивов, писцовые книги, фрагменты летописей, декларации властей, в том числе договоры полномочного представительства России с польским королем Сигизмундом III о приглашении королевича Владислава на русский престол; произведения средневековых мыслителей, а также послания различных лиц (духовного и светского статуса): митрополитов Зосимы и Макария, игумена Белозерского монастыря Кирилла, старцев Артемия, Вассиана, Филофея (Псковского), князя А. М. Курбского, государева дьяка Ивана Тимофеева, келаря Троице-Сергиева монастыря Авраамия Палицына, князей И. А. Х воростинина, С. И. Шаховского и И. М. Катырева-Ростовского, а также анонимные повести и сказания Смутного времени и др.

Коллектив авторов, История суда и правосудия в России. Том 2: Законодательство и правосудие в Московском государстве (конец XV – 70-е годы XVII века), 2017

Наиболее важными из письменных источников являются летописи. Древнейшей из дошедших до нас является Лаврентьевская. Из записи на ее единственном списке известно, что в 1377 г. она была переписана с ветхих рукописей монахом нижегородского Печерского монастыря Лаврентием (от его имени летопись и получила свое название). Сделано это было по заказу суздальско-нижегородского великого князя Дмитрия Константиновича. Исследователи не знают, где хранилась Лаврентьевская летопись до ХVIII в. Обнаружена она была в библиотеке Софийского собора в Новгороде. После этого ее отправили в Синод А. И. Мусину-Пушкину. В XIX в. Лаврентьевская летопись неоднократно публиковалась. Лучшим считается издание Археографической комиссии 1872 г. Оно и используется в настоящей работе в современном переиздании.[15] Подлинная рукопись Лаврентьевской летописи хранится ныне в Российской национальной библиотеке Санкт-Петербурга.

Людмила Морозова, Великие и неизвестные женщины Древней Руси, 2009

В истории российского Северного Кавказа есть еще одна тема, в которой статистика приобретает политическое звучание. Это массовое переселение в Османскую империю горцев-мусульман, согнанных со своих земель российскими военными властями после окончания в 1859–1864 гг. Кавказской войны. Наибольшие споры вызывает число эмигрантов, или мухаджиров, как они называли себя сами, сравнивая с первыми мусульманами, совершившими вместе с пророком Мухаммадом переселение (хиджра) из языческой Мекки в Ясриб. По данным председателя Кавказской археографической комиссии А.П. Берже, в 1858–1865 гг., когда размеры эмиграции были наибольшими, Северный Кавказ покинуло 439 194 человека[178]. С середины 1860-х гг. по начало XX в. с Кавказа выехало еще около 200 тыс. мухаджиров. Многие исследователи склонны считать эти цифры слишком заниженными. Учитывая массовую смертность среди беженцев от эпидемий и тяжестей пути, турецкий историк Кемаль Карпат оценивает количество мухаджиров, покинувших Россию, в 1,2 миллиона[179]. Выходцы из черкесской диаспоры впадают в крайность, доводя численность мухаджиров до двух миллионов человек.

Сборник статей, Мусульмане в новой имперской истории, 2017