Цитаты со словом «тяжко»
Не
тяжко ли пред тем склоняться вечно и прославлять того, кто ненавистен?
Бремя наших дней слишком
тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить. («Молодой король»)
Похожие цитаты:
Хорошо, я умираю тяжело, но я не боюсь умирать.
Тяжело, когда несут пустое.
Просто жить, пока не умрёшь, — уже тяжёлая работа.
Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям...
Последнее несчастье тяжелее всех.
Очень грустно, всё очень грустно — живём всю жизнь как идиоты и в конце концов умираем.
Зачем громко каяться, когда можно тихо грешить?
Многим словам пришлось долго брести пешком, прежде чем стать крылатыми.
Основная задача всех церквей была одна и та же: внушать бедным холопам, что для них — нет счастья на земле, оно уготовано для них на небесах, и что каторжный труд на чужого дядю — дело богоугодное.
Меня иногда спрашивают, как я справляюсь с бременем славы? Честно говоря, нет тут никакого «бремени».
Самый тяжёлый бой мне пришлось выдержать с моей первой женой.
Жертва часто возвращается на место преступления, чтобы повздыхать о старом добром времени.
Запретить людям дышать — нелепо, но привлекать их потом к ответственности по статье
9999 за то, что они всё-таки дышат, еще более нелепо.
Не жалей мёртвых, Гарри, жалей живых, особенно тех, кто живёт без любви!
Тяжело в учении — легко в бою.
Лучше грустно петь, чем грустно жить.
Тяжело в учении — легко в походе! Легко в учении — тяжело в походе!
Когда болит голова, страдает всё тело.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Если страшно от сильного пожара, то надобно бежать туда и работать, и вовсе не будет страшно.
В течение 65 лет я шёл по пути долга и дисциплины... И сегодня, когда я оглядываюсь назад на этом долгом пути, в моем солдатском сердце шевелится и шумит из глубины: спасибо. Спасибо тебе, моя родина.
Что ж, умереть, так умереть! Потеря для мира небольшая, да и мне самому порядочно уж скучно. Я — как человек, зевающий на бале, который не едет спать только потому, что ещё нет его кареты. Но карета готова — прощайте!
Смотри своей судьбе в лицо, сторонись зла, но коли не можешь его избежать, сноси ожидающую тебя расплату как мужчина, не падай духом, не расслабляйся, как женщина.
Я же — человек русский, полумер не знаю. Если что делаю, так то и люблю и увлекаюсь им ото всей души, и уж если что не по-моему, лучше сдохну, сморю себя в одиночке, а разводить розовой водицей не стану.
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Некоторые женщины, заболев, становятся нежными. Через несколько дней вдруг начинают покрикивать с постели. О! Значит, выздоравливают!
Доброе дело надо делать или с совершенно холодным расчетом, или же беспамятно: сделал на ходу и забыл. Но когда сделавший чувствует некоторую усладу и приятность, то тогда всегда это доброе дело ему потом обернется злом.
Мало любить умом, когда тело — будь оно проклято! — молчит.
Лучше молодой жене стрела в бок, чем старик под боком.
Ложась животом на алтарь отечества, продолжайте думать всё-таки головой.
Я знал 94-летнего старика, который всю жизнь пил, пьет и сейчас, и при этом здоров, как бык. А его брат капли в рот не брал и умер в два года.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
Очень трудно заставить себя говорить. Труднее — заставить себя молчать. Ещё труднее — заставить себя думать. Но самое трудное — это заставить себя чувствовать.
Судьба подчас чересчур уж сильно замахивается, когда хочет легонько стукнуть нас. Казалось, она вот-вот нас раздавит, а на самом-то деле она всего лишь комара у нас на лбу прихлопнула.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Самая тяжёлая работа — та, которую мы не решаемся начать: она становится кошмаром.
Представьте, что у вас на руках только и есть что собственная судьба. Сидя на пороге материнской утробы, вы убиваете время — или время убивает вас. А вы все сидите и славословите то, что вне вашей досягаемости. Вне. Навеки.
Трудно рассказать о своих грехах: нам хочется прикрыть их и свалить на другого; это даёт преимущество руководителю над духовником.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Короче, когда все сидят, если дышать вполсилы, можно сказать, есть место… Но не более того. Не хочешь ходить в синяках — лучше не двигайся.
Все несчастья человека происходят оттого, что он не желает спокойно сидеть у себя дома — там, где ему положено.
Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.