Цитаты со словом «терновый»
Каждый венец славы — это
терновый венец.
Каждый, кто идёт служить народу, надевает на себя
терновый венок.
Дай мне свой
терновый венец, Христос, чтобы я истек кровью; дай мне свой крест, 100 крестов, и я буду нести их для тебя; но подари мне жизнь, потому что мне до сих пор есть, что делать для моего народа и моей страны!
Похожие цитаты:
Вместо того, чтобы сетовать, что роза имеет шипы, я радуюсь тому, что среди шипов растет роза.
Свойство старости — делать острее шипы и бледнее цветы жизни.
И осиновый кол есть вид памятника.
Каждая церковь — камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.
У всех у нас есть свой крест, и мы должны его безропотно нести.
Красота души растёт, чтоб обрести дар видеть бога («Святая блудница, или Женщина, покрытая драгоценностями»)
Взгляните на распятие - что символизирует оно? Мертвенно-бледная немощность, висящая на куске дерева.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая ... которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Местопребывание Засса, крепость Прочноокопская, повергало в ужас не только закубанцев, но и всех проезжающих. Она окружена была высоким валом с частоколом по гребню, на котором во многих местах
торчали головы черкесов.
Меньше всего заслуживает доверия ранняя зрелость; юный чертополох куда больше похож на дерево, чем юный дуб.
Запомни: даже самое крепкое дерево сломать проще, чем побеги бамбука или ивы, изгибающиеся на ветру.
«Ты — большая капля росы под листом лотоса, а я — маленькая капелька на его верхней стороне», — сказала Росинка Озеру.
Наш жизненный путь усеян обломками того, чем мы начинали быть и чем мы могли бы сделаться.
Мученическая кончина — не конец, а только начало.
Испивая чашу удовольствия до дна, мы обнаруживаем там больше гравия, чем перлов.
Трава ищет на земле толпы себе подобных; дерево ищет на небе свое одиночество.
Хирург режет, но кто затянет рану, свернёт кровь, оставит рубец? Кто оставляет рубец на Творении Божьем? Вы скажете: человек — и будете тысячу раз не правы. Человек наносит рану, а рубец — от Бога.
Судьба листа от сломанной ветки определяется ветром.
Велико число женщин, которые кажутся прекрасными в тени шатров и под покровом вуали. Но подними вуаль, и ты увидишь мать своей матери.
Для меня существует ещё что-то святое, пусть даже попсово святое, но прекрасное и вечное.
Жёлудь: Подумаешь, пал вековой дуб. Как будто рядом нет нас, молодых дубов.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Великие и прекрасные истины французской революции будут вечно жить, — таким блеском, такими памятниками, чудесами окружили мы их! Эти истины останутся бессмертными. Первые пятна революции мы смыли потоками славы.
Благоговения перед статуей в алтаре нет у того, кто видел её бревном в лесу.
Едва ли Симеон Столпник был бы совершенно доволен, узнав о другом святом, который простоял ещё дольше на ещё более узком столпе.
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Мысль поэта, живая и трепещущая, оправляется в золото и драгоценные камни, и нельзя уже затем разъединить мысль с ее оправой, не разрушив ее.
Некоторые из событий сравнимы с засыхающими ветвями: увядая, они опадают с древа истории, исчезая бесследно, но давая место новым.
Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием.
Забвение — цветок, лучше всего произрастающий на могилах.
Иные наши пороки — только отростки других, главных: они отпадут, как древесные ветки, едва вы срубите ствол.
Под грязными лохмотьями Диогена скрывалось, быть может, столько же гордости, как под пышной одеждой божественного Платона.
Наши жизни подобны островам в океане или деревьям в лесу, чьи корни переплетены в подземной глубине.
Удовольствия точно мак — только коснёшься цветка, как лепестки опадают; или точно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее — он исчезает навсегда.
Самый малый пригорок заслоняет нам самую высокую гору.