Цитаты со словом «рым-болт»
Похожие цитаты:
Никакой канат, никакая, даже самая толстая проволока не способны так сильно тянуть и так прочно удерживать, как любовная сеть.
Кто-то предсказал, что когда-нибудь вокруг Земли образуется кольцо, как у Сатурна, состоящее исключительно из болтов, крепёжных деталей и даже инструментов, упущенных беспечными монтажниками орбитальных конструкций.
Если не можешь порвать свои цепи, плюй на них, пока не проржавеют.
Мужчины как собаки: больше всего привязаны те, которых не держат на привязи.
Человек — это канат, протянутый между животным и Сверхчеловеком, это канат над пропастью.
Политические события всегда очень запутаны и сложны. Их можно сравнить с цепью. Чтобы удержать всю цепь, надо уцепиться за основное звено.
Мои нервы были как железные канаты. Им все равно было: кто я, что я, главное — я из Советского Союза.
Если ты уже вынул человека из петли, то не толкай его в прорубь.
Истинный путь идет по канату, который натянут не высоко, а над самой землей. Он предназначен, кажется, больше для того, чтобы о него спотыкаться, чем для того, чтобы идти по нему.
Моя любовь к Спасителю дает мне якорь куда более надежный, чем любой из якорей нашего судна.
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
Любовь сначала так же непрочна, как паутина, а затем приобретает крепость каната.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Крепко привязываются тогда, когда привязываются с трудом.
После правильно выполненной серии экстензии для ног, за которой следует правильно выполненная серия жимов ногами, у вас должно возникнуть ощущение, что вы взобрались на высокую башню с автомобилем на плечах.
Бросая утопающему якорь спасения, не старайтесь попасть ему непременно в голову.
Нас привязывают к жизни те, кому мы служим опорой.
— Крыса, которой достался собственный спасательный круг, может повременить, прежде чем покинуть тонущий корабль.
Даже если я должен буду в деревянной бочке преодолеть ревущий водопад, и внизу меня будут ждать вооруженные до зубов туземцы, я буду продолжать борьбу.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
У моей души либо ноги натёрты, либо сломаны, либо отвалились.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
Жаль, что нет в человеке прерывателя, который бы перегорал от слишком сильного накала и размыкал цепь, спасая аппарат от гибели.
Право - это узкое одеяло на двуспальной кровати, когда ночь холодная, а на кровати - трое. Одеяла не хватит, сколько его ни тащи и ни натягивай, и кому-то с краю не миновать воспаления лёгких.
Просто запомните: по лестнице успеха нельзя забраться с руками в карманах.
Есть ложь, на которой люди, как на светлых крыльях, поднимаются к небу; есть истина, холодная, горькая ... которая приковывает человека к земле свинцовыми цепями.
Если то, что я рисую, в конце концов окажется не похоже на коня, я всегда могу сделать из него гамак.
Афоризм - последнее звено длинной цепи мыслей.
Середина улицы с двусторонним движением меньше всего подходит для езды. А обе крайности, правая и левая, — в сточной канаве.
С момента своего рождения человек несёт на своих плечах груз земного притяжения. Он прикован к земле. Но стоит только человеку нырнуть под воду, как он обретает свободу.
— Если потянуть осла за хвост сзади, он кричит спереди; Пуришкевича никто не тянет за хвост, следовательно, пора ему перестать кричать.
я был как корабль без якоря, уносимый куда-то штормом во тьму. Постоянно искал тихую гавань, а вместо этого снова и снова нёсся навстречу новым неожиданностям.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
В старые времена сибирские служивые выглядели весьма внушительно. Они носили латы 2-х видов, которые покрывали все тело. Одни сплошь состояли из железных колец, а другие из тонких железных пластин.
Страх то придает крылья ногам, то приковывает их к земле.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.