Цитаты со словом «прихлынувший»
Похожие цитаты:
Лучше краска на лице, чем пятно на сердце.
Когда меня осенило, что по большому счету я ничтожнее грязи, я пришёл в бурный восторг. Сразу же утратил чувство ответственности.
Сила всех наших страстей зависит от того, насколько холодна или горяча наша кровь.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
Бывают разные слова:Те, прозвучав, как в воду канут,От тех кружится голова,Ну а от многих уши вянут.
Люди понимают только чувства, сходные с их собственными чувствами; другие, как бы прекрасно они ни были выражены, не действуют на них: глаза глядят, но сердце не участвует, а вскоре и глаза отворачиваются.
Я верю, что могущество смеха и слёз сможет стать противоядием от ненависти и страха.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Наслаждения походят на те цветы, которые причиняют головокружение, когда слишком долго дышат их ароматом.
Нужно сильно чувствовать, чтобы заставить чувствовать других.
Я раб ритма. Я как палитра. Я танцую так, как чувствую в эту секунду. Если ты начинаешь размышлять, то все, ты – труп. Выступать – это не про разум, это про чувства.
Никто в мире не чувствует новых вещей сильнее, чем дети. Дети содрогаются от этого запаха, как собака от заячьего следа, и испытывают безумие, которое потом, когда мы становимся взрослыми, называется вдохновением.
Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днём мечтать, И песни петь! И слушать в мире ветер!
О Нижнем я вспоминать не могу: в нём я выстрадал самое тяжёлое, самое ужасное время своей жизни. От горя, грубых оскорблений, унижений я доходил до отчаяния, и ещё голова крепка была, что с ума не спятил...
Это ведь слова выдают нас на милость безжалостных людей, находящихся рядом, они обнажают нас сильнее, чем все руки, которым мы позволяем шарить по нашей коже.
Я понял, что величайшая боль приходит не с далёкой планеты, а из глубины сердца. («Помутнение»)
Не лишайте стихи тумана. Порой он убережет от сухости, став дождем.
…Стыд — это уже своего рода революция… …Если бы целая нация действительно испытала чувство стыда, она была бы подобно льву, который весь сжимается, готовясь к прыжку.
Источник страха — в вашем сердце, а не в руках устрашающего.
Рану, нанесённую родине, каждый из нас ощущает в глубине своего сердца.
Понять - значит почувствовать.
Если ваш ребёнок долго плачет и не может уняться, пpекpатите его бить, и он успокоится.
В присутствии предмета любви немеют самые смелые уста и остается невысказанным именно то, что так хотелось бы сказать.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Жизнь сурова, одичание просто. Крышку гроба поднять иссохшей рукой, сидеть, задыхаться. Ни старости, ни опасностей: ужас — это не по-французски.
Для кого-то Бог на небе, а для кого-то в собственном сердце. И этот Бог в сердце не даёт опуститься ниже определенного человеческого уровня... Он не позволит ударить ногой собаку, обидеть старика, плохо относиться к родителям...
Чтоб тронуть нас до слёз, сам зарыдай, поэт.
Много мыслей, которые находили блестящими, побледнели при ярком свете печати.
Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Смех — это солнце: оно прогоняет зиму с человеческого лица.
Если слава померкла после его смерти, — значит, она была ненастоящей, незаслуженной, возникшей лишь благодаря временному ослеплению.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Впервые в жизни меня не просят открыть рот и раздвинуть ноги. Вот повезло-то!
Человек всю жизнь видит сны. Иногда, правда, он пробуждается на минуту, осовело смотрит на мир, но затем вновь погружается в сладкий сон.
Я думаю чувством, а чувствую мыслью.
Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Глупого мужчину всегда можно узнать по глупым глазам. Но женские глаза… Чёрт их знает! Не то глубина — не то томность; не то мысль — не то любопытство… и вдруг дура!
Минуту истинного счастья,Стеснявшую когда-то грудь,Виденье гордости и власти,Уж не вернуть.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.