Цитаты со словом «превозносящий»
Похожие цитаты:
В действиях природы Господь Бог является нам не менее достойным восхищения образом, чем в божественных стихах Писания.
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Надо иметь некоторый опыт обращения с людьми, чтобы отличить знаки истинной благосклонности от льстивых любезностей, сказанных из корысти или из тщеславия.
Покорность — лишь одна из масок ложной мудрости, тогда как подлинная вообще не пользуется ими, ибо покоится на уважении достоинства любого человека, а почитает лишь за положительные качества и пользу, приносимую другим.
Тщеславие — довод необычайной силы. «Смотри на меня» — одно из основополагающих человеческих побудителей.
Больше всего публика превозносит того, кто является одновременно объектом восхищения, уважения и сострадания.
Лучший способ обрести истину и мудрость — не изучать книги, а обратиться в молитве к Богу, чтобы получить божественное научение.
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
Добродетель находит более поклонников, чем подражателей.
Жажда заслужить расточаемые нам похвалы укрепляет нашу добродетель; таким образом, похвалы нашему уму, доблести и красоте делают нас умнее, доблестнее и красивее.
Любовь, уважение и почесть духовные суть не что иное, как любовь, уважение и почесть, воздаваемые службе, исполняемой человеком; служба приносит честь человеку, а не человек приносит ее службе. (HH 390)
Человек никогда не является ни существом сугубо коллективным, ни существом сугубо индивидуальным.
Прежде хула на Бога была величайшей хулой; но Бог умер, и вместе с ним умерли и эти хулители.
В былое время софисты обращались к небольшому числу людей, ныне периодическая печать позволяет им вводить в заблуждение целую нацию, здравомыслящие же органы не находят отклика.
Философия, рассмотренная сама по себе, не обладает никакой ценностью, в философии не может быть ничего достойного, кроме того, что требуется от неё для божественной мудрости. А всё остальное ошибочно и пусто.
Братолюбие живет тысячью душ, себялюбие — только одной, и притом очень жалкой.
Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на
юродство,— такая страна есть страна независимости и самостоятельности.
Каких только похвал не возносят благоразумию! Однако оно не способно уберечь нас даже от ничтожнейших превратностей судьбы.
Все наивысшие достижения добродетели, как и величайшие злодеяния, индивидуальны.
С благоговейным страхом живите в благодатном братском единении, памятуя, что оно «есть Церковь Бога живаго, столп и утверждение истины».
Философия нисколько не ополчается против страстей естественных, лишь бы они знали меру, и она проповедует умеренность в них, а не бегство от них.
Правда у всех одна и та же, но у всякого народа есть своя особая ложь, которую он именует своими идеалами.
Мы только унижаем все то, что преувеличиваем; истинно великое в этом не нуждается.
Требовать от человека, провозглашающего великие истины, чтобы он и сам следовал им — значит требовать слишком многого. Ведь, провозглашая истины, так устаешь!
Вот злонравия достойные плоды!
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)
Наука в развращённом человеке есть лютое оружие делать зло. Просвещение возвышает одну добродетельную душу.
Лесть никогда не исходит от великих душ, она — удел мелких душонок, умеющих становиться еще мельче, чтобы войти в жизненную сферу важной персоны, к которой они тяготеют.
Целомудрие - самое неестественное из половых извращений (часто приписывается Олдосу Хаксли, процитировавшему это высказывание к книге "Слепец в Газе")
Чтобы писать историю достойным образом, надо забыть о своей вере, своем отечестве, своей партии.
Истинная философия состоит не в том, чтобы попирать ногами славу, а в том, чтобы не ставить в зависимость от нее своего счастья, даже оказавшись достойным ее.
Душа человека — своеобразный сплав бога и зверя, арена борьбы двух начал: одно — частичное, ограниченное, эгоистическое, а другое — всеобщее, бесконечное и беспристрастное.
Любовь к науке — это любовь к правде, поэтому честность является основной добродетелью учёного.
Искусство заслуживает почета и любви лишь в том случае, если оно подлинно человечно и обращается ко всем решительно людям, а не к одной лишь кучке педантов.
Дурное употребление материальных благ часто является вернейшим путём к величайшим невзгодам.
Слава богу, я всегда любил свое отечество в его интересах, а не в своих собственных.
Умеренность — это боязнь зависти или презрения, которые становятся уделом всякого, кто ослеплён своим счастьем; это суетное хвастовство мощью ума.
Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости.
Способность снизойти до влечений ребенка и руководить ими присуща лишь душе возвышенной и сильной.
Политики, которые преклоняются перед догмами и претендуют на то, чтобы их водрузили на пьедестал непогрешимого государственного деятеля, не заслуживают доверия.
Музыка — истинная всеобщая человеческая речь.
Наиболее достойные любви наиболее несчастны в любви.
Интеллект служит исключительно только посредником мотивов для их воли.
Потомство — это воображаемый кумир, которому фанатические обожатели славы приносят в жертву настоящее поколение.
Истинная поэзия — это любовь, мужество и жертва.
Мудрость желает одобрения, тщеславие требует похвал.
Величие великого человека обнаруживается в том, как он обращается с маленькими людьми.
Коль скоро великий смысл нашей религии в единении духовного и человеческого, как странно бывает видеть некоторые духовные трактаты, начисто лишенные человеколюбия.