Цитаты со словом «ошарашенно»
Похожие цитаты:
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Даже когда перескочишь, не говори гоп. Сначала посмотри, во что вскочил.
Как говорит Фрейд, просто увидеть Минск из Варшавы, даже если ты не так смотришь, и не понимаешь, что видишь, — уже стоит того.
Женщина хорошеет на глазах, глядя на себя в зеркало.
А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.
Всё-таки жаль немое кино. Какое удовольствие было видеть, как женщина открывает рот, а голоса не слышно.
Время подобно ребёнку, ведомому за руку: смотрит назад...
Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
Впервые в жизни меня не просят открыть рот и раздвинуть ноги. Вот повезло-то!
Хочу увидеть, как я выгляжу в зеркале, когда глаза мои закрыты.
Всякий раз мы смотрим на вещи не только с другой стороны, но и другими глазами — поэтому и считаем, что они переменились.
Хозяйский глаз сделает больше, чем обе руки.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Когда народ поднимает голову, труднее всего удержаться тем, кто сидит у него на шее.
Кто часто озирается, тот ничего не видит.
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Где это видано, чтоб женщина, с плачем выбежав из-за стола, не вернулась снова за стол?
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Ты не должен сердиться на друга, который, желая тебе добра, заставит тебя очнуться от сладких грез, если бы даже он сделал это несколько сурово и грубо.
Выходя из себя, не забудь закрыть рот!
Французы не очень-то тратятся на то, чтобы быть довольными и весёлыми, но готовы разоряться, чтобы казаться довольными и заставлять других думать, что веселятся; при этом они поглядывают по сторонам, чтобы видеть, смотрят ли на них.
Э-тто что? ! ― заорал как-то властитель за утренним чаем. Слуги, не понимая, в чём дело, притащили к начальству испуганного Филиппова. ― Э-тто что? Таракан? ! ― и суёт сайку с запечённым тараканом. ― Э-тто что? ! А?
Мужчины на меня не смотрят. Они бросают на меня взгляд, но это не то.
Наблюдая за парой, сидящей за столиком ресторана, по длине пауз в их разговоре можно судить о том, как давно они живут вместе.
Улыбка стоит так мало — что ж не улыбаться, катаясь в открытом экипаже. Улыбайся в смертном хрипе — так будет легче для тех, кого ты оставляешь. Улыбайся, чёрт тебя подери! Улыбка, которая вечно с тобой!
Если вы хотите узнать, что на самом деле думает женщина, смотрите на неё, но не слушайте.
— Пяти минут хватает, чтобы тебя полюбили глазами, а потом ты должен работать.
Дайте мне взглянуть правде в лицо. Расскажите мне, какое лицо у правды.
Глупого мужчину всегда можно узнать по глупым глазам. Но женские глаза… Чёрт их знает! Не то глубина — не то томность; не то мысль — не то любопытство… и вдруг дура!
Мы будем друзьями. Друзьями, которые держатся за руки, загорают, целуясь в засос, нежно овладевают друг другом, прислонясь к стене виллы и слушая Эла Грина, — но все же друзьями.
Когда мне нечем заняться, я гляжу вниз таблицы, чтобы узнать, где «Эвертон».
«Счастье придумано нами», — говорят последние люди, и моргают.
Скромная девушка не закладывает ногу за ногу. Скромная девушка не раздвигает ноги, когда сидит. Скромная девушка не демонстрирует своих ног. По-настоящему скромная девушка вообще не имеет ног.
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Если, войдя в комнату, вы не можете сразу сказать, кто из присутствующих за вас, а кто против, значит, вам не стоит заниматься политикой.
Только одно было странно: продолжать думать, как раньше, знать. Понять — это означало в первый момент почувствовать леденящий ужас человека, который просыпается, и видит, что похоронен заживо.