Цитаты со словом «неубедительность»
Похожие цитаты:
К сожалению, существующие «объяснения» несколько, на мой взгляд, надуманны и ещё менее понятны, чем само объясняемое явление.
Я и подобные мне убеждаем не метафорами, не стихами, не доводами, мы убеждаем тем, что существуем.
Отсутствие доказательств какого-либо факта не является доказательством отсутствия этого факта.
…если синтез не просто пустое слово, а обозначает реально существующий в природе детского развития факт, то педология приобретает в признании этого факта свою неоспоримую объективную прочную основу.
Когда я мучаюсь над концовкой стиха, то прибегаю к последнему средству — откровенной алогичности.
Скептицизм позволяет нам отличать фантазии от фактов, проверять наши предположения.
В виду общей рабьей складки умов, аллегория всё ещё имеет шансы быть более понятной и убедительной и, главное, привлекательной, нежели самая понятная и убедительная речь.
Неоспоримое преимущество умирающих: возможность произносить банальности, не компрометируя себя.
Только слова придают реальность явлениям.
Главный довод в пользу слова — уязвимость наших убеждений.
Каждое предложение, произносимое мной, должно рассматриваться не как утверждение, а как вопрос.
Если истина может быть высказана так, чтобы она была понята, в неё поверят.
Смысл философии в том, чтобы начать с самого очевидного, а закончить самым парадоксальным.
Цитата признает неполноценность.
Признаваться в незнании — одно из лучших и вернейших доказательств наличия разума.
Страсти — это единственные ораторы, доводы которых всегда убедительны.
Верность в любви, как и последовательность и неизменность мыслей, — это попросту доказательство бессилия.
Доказательство — свидетельство, более похожее на правдоподобное, чем на сомнительное. (
Перевод А. Вышемирского)
Любую логику другой логикой опровергнуть можно.
Разница между формальной логикой и логикой музыкальной заключается в том, что формальная логика представляет собой замкнутую структуру на уровне каждого высказывания, а музыка цельна в своей логичности.
Я считаю невозможным сочинять музыку, которая не прочувствована мною вполне; это кажется мне ложью, ибо ноты имеют такой же определённый смысл, как и слова — быть может, ещё более определённый.
Несколько оправданий выглядят менее убедительно, чем одно.
Построение нового суждения из материала уже существующих суждений называется умозаключением.
Мне не нужны доказательства. Законы природы исключений не терпят и этим явно отличаются от правил и правильностей, подобных, например, грамматическим.
Немногословность, вероятно, слишком давно известный принцип, чтобы о нем распространяться, однако с художественной точки зрения, я уверен, он работает. Недоговоренность способствует драматическому эффекту, а прямота его разрушает.
Сначала всегда обнаруживают факты, а не теории. Теория складывается среди прочего в ходе дискуссии.
Немного искренности — вещь опасная, но абсолютная искренность просто фатальна. («Критик как художник»)
Но, конечно, мы не вправе скрывать от себя, что у вдохновенных переводов всегда есть опасность при малейшем ослаблении дисциплины перейти в какой-то фейерверк отсебятин и ляпсусов.
Хвастовство — признак неуверенности. Грубость — признак бессилия. Надежда на пользу от их проявления — признак глупости.
«Синтаксис русского предложения настолько отличается от нашего, что переводчику, для того чтобы его текст читался гладко, постоянно приходится прибегать к перефразированию».
К историческому повествованию должно присовокупить лишь такие рассуждения, до которых здравомыслящий читатель не может дойти своим умом.
Всякая ложь и абсурд разоблачаются обычно потому, что в момент апогея в них обнаруживается внутреннее противоречие.
Мне кажется, что логика учит нас познавать, правильно ли сделаны выводы из готовых уже рассуждений и доказательств; но чтобы она могла научить нас находить и строить такие рассуждения и доказательства — этому я не верю.
У него была латинская ясность и четкость мысли, не было никакой расплывчатости и безгранности. В мышлении своем он был физиолог и патолог. И это — черта, чуждая русским и не любимая ими.
Я протестую против терминов «фантазия» и «символизм». Наш внутренний мир реален, быть может, даже более реален, чем мир, окружающий нас.
У истории есть свое шарлатанство: она ставит своих героев вдаль для того, чтобы скрыть все то низкое и возмутительное, что имеется в их чертах.
Долголетняя практика убедила меня в ненужности, излишестве политической свалки, логическим выводом из чего являлось затеянное мною еврейское и рабочее движение.
Отсутствие смысла в жизни играет критическую роль в этиологии невроза. В конечном счете невроз следует понимать как страдание души, не находящей своего смысла.
Гловер был воплощением определённости. Он мог заблуждаться, но с полной уверенностью.
Связь логики с практикой неоспорима.
Ничто не должно приниматься без основания, если оно не известно или как самоочевидное, или по опыту.
Знание не может быть трансцендентным: познаваемое бытие не может находиться за пределами суждения, оно должно быть налицо в суждении.
Часто неясность происходит столько же от многословия, сколько и от излишней краткости.
Современные авторы склонны вводить различие между либерализмом и демократией. Похоже, у них нет ясного представления ни о том, ни о другом.
Не доказано, что явления и факты, которые наука объясняет, более важны для людей, чем те, которые она объяснять не умеет.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Ложные знания хуже откровенного незнания, ибо в последнем случае хоть понимаешь свое положение. Не потому ли нас так раздражают наводящие вопросы детей?
Блаженны те, кому нечего сказать и они не облекают этот факт в слова.