Цитаты со словом «нападки»

Какова сила истины: вы пытаетесь её опровергнуть, но самые ваши нападки возвышают её и придают ей большую ценность.

Я вспоминаю, сколько необоснованных обвинений прозвучало против меня за возвращение на Родину и освобождение азербайджанского офицера – Рамиля Сафарова, сколько нападок совершили на меня лицемерные зарубежные политики. Европарламент даже принял резолюцию по этому вопросу и осудил мои шаги. Но я и сегодня могу с полной решимостью сказать, что Азербайджан возвратил на Родину, освободил своего офицера и восстановил справедливость. Но посмотрите, сколько необоснованных нападок было против Азербайджана за это в мировой прессе и различных международных организациях. Разумеется, эти нападки не могли иметь никакого влияния. Так как никакая сила не может повлиять на волю, решения Азербайджанского государства. Мы восстановили справедливость и не отступим от своей политики и впредь. Но почему те, кто разглагольствовал по этому вопросу, сегодня не видят памятники, установленные фашистам в Армении? Почему армянских террористов, совершивших террористические акты, в том числе в европейских странах, освобождают и экстрадируют в Армению, где к ним относятся как к героям? Почему этого не видят?

Нападки христианской апологетики на совершеннолетие мира я считаю, во-первых, бессмысленными, во-вторых, нечестными, в-третьих, нехристианскими («Письма другу», июнь 1944)

Оскорбление — это клевета в сокращенном виде.

Люди ненавидят скептиков гораздо больше, чем они ненавидят страстных защитников мнений, враждебных их собственным.

Ни одно правительство не должно обходиться без резкой критики в свою сторону, и там, где есть свобода печати, эта критика всегда будет.

Не подлежит сомнению, что упрек оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.

Если вам нужен ярлык, я философский анархист. Я анархист и хочу избежать и обращения в суд или к иным властям, и преследования с их стороны.

Нас всегда обвиняли в терроризме. Это ходячее обвинение, которое не сходит со страниц печати. Это обвинение в том, что мы ввели терроризм в принцип. Мы отвечаем на это: «Вы сами не верите в такую клевету».

Настоящее насилие — это бойня, происходящая во Вьетнаме (в ответ на обвинения в «восхвалении насилия» в фильмах с участием Брюса Ли)

Бурный протест вызывает у меня еще только одна вещь: любители нравоучений. Никто не должен считать себя вправе выступать с проповедями.

Самые суровые критики чужих произведений жены посредственностей.

Иные готовы считать себя либералами, изменив всего-навсего объект своей нетерпимости.

Самое чувствительное наказание, какому может подвергнуться тщеславие, — это презрительное невнимание.

Даже самые суровые порицания не ранят, если чувствуешь, что порицающему было бы приятней хвалить.

Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (Перевод А. Вышемирского)

Я думаю, что демонизация и очернение мужчин в средствах массовой информации — достойный и стимулирующий политический акт, потому что угнетенный класс имеет право на классовую ненависть к своим угнетателям.

Обвинениям в адрес самого себя всегда верят, самовосхвалению — никогда.

Несправедливость, допущенная в отношении одного человека, является угрозой всем.

Детям больше нужен пример для подражания, чем критика.

Я считаю ненависть к мужчинам почтенной и возможной политической позицией.

Обманутый почитатель становится неумолимым критиком.

Только ошибка нуждается в поддержке правительства. Истина отстаивает себя сама.

Насмешка — лучшее испытание для истины.

Христианский бог — ужасно неприятное создание: жестокий, мстительный, капризный и несправедливый.

Рассудительной критики можно ожидать только от англичан, поскольку в США разумных рецензентов нет вообще.

Драка в парламенте столь же нелепа, как словесная дискуссия боксеров.

Государь, чей город хорошо укреплен, а народ не озлоблен, не может подвергнуться нападению.

Чем больше мы размышляем о догмах и принципах религии, тем более мы убеждаемся, что их единственная цель состоит в защите интересов тиранов и духовенства в ущерб интересам общества.

У большинства людей любовь к справедливости — это просто боязнь подвергнуться несправедливости.

Когда у вас нет серьёзных доводов для возражения, лучше ничего не говорите. Слабая защита лишь увеличивает силы противника, а молчание меньше вредит, чем неумелый ответ.

Христианские правители не ладят друг с другом. Это очень странно. Потому что неурядицы между ними придают смелость их общему врагу. Поэтому я написал королю Венгрии, чтобы он прекратил вражду с европейскими правителями.

Пусть тебя слишком не огорчает незаслуженное порицание; зато ведь и хвалят тебя иной раз ни за что.

Искусная ирония может исправить смешные стороны и недостатки, подстрекая самолюбие.

Ничто не содействует столько торжеству разума, сколько спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от своих противников.

Для того, чтобы избежать критики, нужно ничего не делать, ничего не говорить и никем не быть.

Либеральную политическую тактику от фашистской отличает не различие во взглядах на необходимость использовать силу оружия для сопротивления вооруженным нападениям, а различие в фундаментальной оценке роли насилия в борьбе за власть.

Лучшая сатира, бесспорно, та, в которой столь мало злобы и столь много убедительности, что она вызывает улыбку даже у тех, кого она бьёт.

Если Бог существует, то атеизм должен казаться ему меньшим оскорблением, чем религия.

Есть два способа установить свою репутацию — похвалы честных людей и поношения плутов.

Война — это грубый, бесчеловечный и абсолютно непрактичный метод выяснения отношений между правительствами.

Сейчас принято открыто говорить обо всех формах секса, кроме одной-единственной. Некрофилия встречает нетерпимость со стороны правительств и неодобрение у бунтующей молодежи.

Ирония — такое порицание, которое останавливается на полпути.

Как лекарство не достигает своей цели, если доза слишком велика, так и порицание и критика — когда они переходят меру справедливости.

(В ответ на жалобы Алекса Фергюсона, что газеты жёстко его критикуют) Не читай их.

Во все времена, начиная с правления Константина и вплоть до конца XVII столетия, христиане подвергались куда более лютым преследованиям со стороны других христиан, чем некогда со стороны римских императоров.

«Мистика постоянно подозревалась и обвинялась в ересях. Обвинения эти обыкновенно попадали мимо цели, потому что обвиняющие и обвиняемые находились в разных плоскостях и говорили на разных языках.»

Суждения, считающиеся непререкаемыми, потому что их никогда не подвергали анализу, должны смириться и предъявить свои законные документы; часто оказывается, что они их вовсе не имеют.