Цитаты со словом «надрывающий»
Похожие цитаты:
Песня — душа народа. Загубишь песню — убьёшь душу.
Когда забьется сердце — разум умолкает.
Малые страдания выводят нас из себя, великие же — возвращают нас самим себе. Треснувший колокол издаёт глухой звук: разбейте его на две части — он снова издаст чистый звук.
Есть фразы, остающиеся в голове, неотступно преследующие, подобно мелодиям, которые всё время звучат в ушах и настолько сладостны, что причиняют боль.
Слышать смех — радость. Вызвать смех — гордость для меня.
Мужчина и женщина — это две ноты, без которых струны человеческой души не дают правильного и полного аккорда.
Лирическая грусть очищает душу, то есть то, что люди называют душой, то, что, надеемся, вечное, языческое и модерное одновременно.
Нередко тоска по одной утраченной радости может омрачить все прочие услады мира.
Красота — не потребность, а экстаз. Это не образ, что вам хотелось бы видеть, и не песня, что вам хотелось бы слышать, но образ, который вы видите, даже если сомкнёте глаза, и песня, которую вы слышите, даже если закроете уши.
Чтоб тронуть нас до слёз, сам зарыдай, поэт.
Болезни и печали приходят и уходят, но суеверная душа не знает покоя.
Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.
Любовь порождает песню, а песня — ласку.
— Музыка — лучшее утешение для опечаленного человека.
Язык похож на надтреснутый котёл, по которому мы выстукиваем мелодии, звучащие так, как будто они предназначены для танцев медведя, между тем как мы бы хотели тронуть ими звезды.
Только из глубины отчаяния может родиться надежда.
Старость гасит страсти, останавливает занятия, заглушает всякие стремления и отдает вас в жертву страшному врагу, который зовется покоем, но настоящее имя которого - скука.
Из-за тебя даже границы моего существа меня тяготят, моё тело и моя душа меня гнетут – единым с тобой существом хотел бы я стать...
«…мужчины плачут внутри, душой, а не глазами…», — роман «Дождь»
Самая печальная радость — быть поэтом. Все остальное не в счет. Даже смерть.
И когда Сергей Петрович понял, что деньги не исправляют несправедливостей природы, а углубляют их и что люди всегда добивают того, кто уже ранен природой, — отчаяние погасило надежду, и мрак охватил душу.
Музыка стоит на втором месте после молчания, когда речь идет о том, чтобы выразить невыразимое.
Всякая мысль — дитя заботы и мать печали. (
«Три сердца и три льва»)
Бог шепчет нам в наших удовольствиях, вслух говорит с нашей совестью, но Он кричит в нашей боли — это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир.
Принимать близко к сердцу радости и горести Отечества способен лишь тот, кто не может пройти равнодушно мимо радостей и горестей отдельного человека.
Никакая земная музыка не может сравниться по сладости своей с биением любящего сердца.
Меня все еще держат за шиворот, на моем плече замирает вздох, это не сожаление, конечно, но в нем есть примесь грусти: вчера все было чудом, а завтра станет повседневной рутиной. В этом вздохе слышится: «Ну вот!».
Сердце матери — это бездна, в глубине которой всегда найдется прощение.
Память подобна населённому нечистой силой дому, в стенах которого постоянно раздаётся эхо от невидимых шагов. В разбитых окнах мелькают тени умерших, а рядом с ними — печальные призраки нашего былого «я».
В горе, в несчастии утешают себя мечтами.
Большинство людей ведут свою жизнь в тихом отчаянии.
Надежды — это нервы жизни; в напряженном состоянии они мучительны, перерезанные они уже не причиняют боли.
Нет такой низкой души и такого варварского сердца, которые были бы совершенно не способны к какой-либо привязанности.
Скорбь, подобно радости, имеет свои пределы — такое у меня создалось впечатление. ...Переступить пределы радости или скорби — великий грех, и уж тем более — сходить с ума от счастья или горя.
— Не надо думать, что слово «скрипка» происходит от слова «скрип».
В сердце женщины заключены ее душа и разум.
Плачущая женщина вызывает не больше жалости, чем хромающий гусь.
Всегда хочу смотреть в глаза людские, И пить вино, и женщин целовать, И яростью желаний полнить вечер, Когда жара мешает днём мечтать, И песни петь! И слушать в мире ветер!
Вся музыка — народная. Я никогда не слышал, чтобы лошадь пела песню.
Наша жизнь — одна бродячая тень, жалкий актер, который кичится какой-нибудь час на сцене, а там пропадает без вести; сказка, рассказанная безумцем, полная звуков и ярости и не имеющая никакого смысла.
Совесть — это тот тихий голосок, который шепчет тебе, что кто-то смотрит.
Со стороны часто кажется, что человек всего достиг и процветает, меж тем как тайная боль томит и волнует его душу, пока, наконец, не сожжёт дотла.
Самое жестокое одиночество — это одиночество сердца.
Начинается жизнь радостью и кончается унынием смерти. Есть люди, которые нарочно мучают себя всю жизнь, чтобы достигнуть смерти, как радости избавления от мучений жизни.
В своих произведениях я невольно отворачиваюсь от всего болезненного, не желая ворошить пережитые печали.
Скорее смех, нежели печаль, делает нас рассудительными.