Цитаты со словом «наваха»
Похожие цитаты:
Цыгане не англичане, а следовательно, почти наверняка людоеды.
Шутка есть оружие обоюдоострое.
Язык и золото — вот наш кинжал и яд.
Прятаться в укрепление от пушек я считаю недостойным воина. Меч - вот оружие мужчины.
Все боятся. Только матадоры умеют подавлять свой страх, и он не мешает им работать с быком. Если бы не этот страх, в Испании каждый чистильщик сапог был бы матадором.
Сила меча зависит не от меча, а от руки воина.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Абиссинцы с ружьями за плечами ходят без дела с независимым видом. Они завоеватели, им работать неприлично. И сейчас же за городом начинаются горы, где стада павианов обгрызают молочаи и летают птицы с громадными красными носами.
Быть искренним в жизни значит вступить в бой с неравным оружием и бороться с открытой грудью против человека, защищенного панцирем и готового нанести вам удар кинжалом.
Стреляй редко, да метко, штыком коли крепко. Пуля — дура, штык — молодец.
Нет такой уловки или приема в пользовании оружием во время боя, которые мы сочли бы дурными, лишь бы они помогли отразить направленный на нас удар.
Остроумие надо использовать как щит, а не как меч, чтобы ранить других.
Свобода размахивать руками заканчивается у кончика носа другого человека.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Вождь есть вождь. Он орёл, летящий высоко, и плевки всяких мерзавцев до него не долетают.
«Ты вцепишься в одного из них, а они все — в тебя» - причина, по которой большинство хищников прекращает охоту, столкнувшись с вогнутым оборонительным полумесяцем павианов.
Если нападаешь на короля, тебе остаётся только убить его.
Оденьте преступление в золото — и крепкое копьё правосудия переломится, не поранив; оденьте в рубище — его пронзит и соломинка пигмея.
На полюсе я не раз благодарил судьбу за то, что она меня многому научила. Недаром говорят: знания плечи не оттянут. В свое время я лудил посуду, тачал сапоги, стирал, мыл полы, свежевал медведя, готовил обед. Все пригодилось.
Обращайтесь с женщиной осторожно! Она сделана из кривого ребра, Бог не сумел создать её прямее; если захочешь выпрямить ее, она поломается; оставишь её в покое, она станет ещё кривее.
Скука, пронизывающая некоторые книги, идет им на пользу. Критика, поднявшая свое копье, засыпает, не успев его метнуть.
Туземцы южных морей не говорят по-английски, но их запаса слов хватит, чтобы разделить все голливудские фильмы на два разряда: пиф-паф и чмок-чмок.
Победа достигается кровью, а не мечом.
Я не разбойник, грабящий караваны. Мужчина должен по-мужски встретить врага на поле боя, один в один.
Противно быть под ярмом — даже во имя свободы; противно действовать булавочными уколами, вместо того чтобы драться дубинами.
Им стараешься добро, а они норовят тебе нож в ребро.
...«ибо, если противник действительно стоек, то его можно опрокинуть
только штыком».
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
Нельзя нападать на безоружного, не желающего сражаться врага.
За свою короткую, отпущенную мне Богом жизнь я сделал для вас, дорогие потомки, все, что мог. Я старался силой меча объединить наш истерзанный на куски край - вот к чему были направлены все мои завоевания.
Лучше молодой жене стрела в бок, чем старик под боком.
Как много может разъяснить неожиданный удар кулаком в подбородок.
Кто берет правой рукой, того можно заподозрить в том, что левая его нечиста.
Если пуле суждено пронзить мой мозг, пусть эта пуля разнесёт дверь каждого чулана.
Для сцены необходимы длинные руки; лучше уж слишком длинные, чем слишком короткие. Артист с короткими руками никогда не будет обладать изящной жестикуляцией.
Если то, что я рисую, в конце концов окажется не похоже на коня, я всегда могу сделать из него гамак.
Я не струсил, не схитрил, не применил уловок в битве. И вот это было моей второй ошибкой! Я сам дал врагу возможность возвести железную крепость перед моими несчастными кази.
Прогресс, друзья, это когда ещё убивают, но уже не отрезают ушей. («Сандро из Чегема», 1989)
Привыкший быть пешкой в чужих руках, легко может стать и шашкой.
Костлявые руки, плоская грудь и вечно торчащая длинная шея.
Хищника надо ласкать по оружию — тогда он не боится.
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Пусть всякий, кто сможет, остерегается попасть в руки судьи, когда этот судья — победоносный и вооруженный до зубов враг.
У женщин есть только два оружия: тушь для ресниц и слезы. Но мы не можем их использовать одновременно.