Цитаты со словом «король»
Человек не будет свободен до тех пор, пока последний
король не будет повешен на кишках последнего священника.
Если нападаешь на
короля, тебе остаётся только убить его.
Я хочу попасть в ад, а не в рай. Там я смогу наслаждаться обществом пап,
королей и герцогов, тогда как рай населён одними нищими, монахами и апостолами.
Революции походят на шахматную игру, где пешки могут погубить
короля, спасти или занять его место.
Здоровый нищий счастливее больного
короля.
Король может сделать своего подданного кавалером, маркизом, герцогом, принцем, но сделать его честным человеком выше его власти.
Стал первым
королем удачливый солдат.
Когда о каком-нибудь
короле говорят, что он был добр, значит царствование его не удалось.
Молчание народов — урок
королям.
Жизнь — это шахматная партия, по окончании которой и
короли, и пешки ложатся в один ящик.
Я
король ящериц, я способен на всё.
Государствуем от великого Рюрика 717 лѣтъ (Послание польскому
королю Стефану Баторию 1579 года)
Единственное, что принимается сегодня во внимание, — это деньги. Те, кто обладает ими, — настоящие
короли наших дней.
Издавна у меня была мечта — сделать антирусский рок. То есть чтобы тексты были не социальные, а такие тексты-истории. Что и получилось у «
Короля и Шута».
Шут — дар.
Король — судьба.
Бремя наших дней слишком тяжко для того, чтобы человек мог нести его в одиночестве, а мирская боль слишком глубока для того, чтобы человек в одиночку был в состоянии её пережить. («Молодой
король»)
Отказ
короля Георга III разрешить колониям выпускать собственные честные деньги, которые высвобождали простого человека из тисков денежных воротил, стал главной причиной революции.
Анархия, отсутствие господина, суверена - такова форма правительства, к которой мы с каждым днем все более приближаемся и на которую мы, вследствие укоренившейся в нас привычки считать человека правилом, а волю его законом, смотрим как на верх беспорядка и яркое выражение хаоса. Рассказывают, что некий парижанин 17-го столетия, услышав, что в Венеции совсем нет
короля, не мог опомниться от изумления и помирал со смеху, когда ему рассказывали об этом смешном обстоятельстве. Такова сила предрассудка: все мы без исключения хотим иметь вождя или вождей.
Очевидно, к этому убеждению пришёл и старик, который, разглядывая зáмок, пробормотал про себя: «lapis offensionis et petra scandali», а затем, повернувшись к Хэлберту Глендинингу, прибавил: — мы можем обратить к этой твердыне слова, сказанные
королём Иаковом о другой крепости неподалёку, — что тот, кто её построил, был в глубине души настоящим разбойником.
Пугачева, безусловно, очень талантливый человек и в истории нашей эстрадной культуры личность значительная и даже выдающаяся. Но, к сожалению, и в своем поведении, и в творчестве (а они ведь неразделимы!) она все заметнее склоняется к карикатуре. Как-то постепенно Алла Борисовна потерялась, измельчала, И ее сегодняшнее окружение, ее свита — тоже такая смешная, творчески бессильная, а потому жалкая. И она, некогда великая Пугачева, на фоне свиты, как известно, делающей
королей и королев, все чаще, увы, предстает не в лучшем виде.
Можно утверждать, что суммы, извлекаемые
королем у народа, к нему же и возвращаются; народ их авансирует, чтобы получить их обратно в виде пользования своим покоем и своим имуществом, что не может быть ему обеспечено, если он не будет способствовать сохранению государства.
Меня называют «самопровозглашенным
Королем поп-музыки». Полный бред! Я никогда себя им не провозглашал! Первой эту фразу обронила Элизабет Тейлор, на вручении каких-то наград, причем этого не было в сценарии. Потом ее подхватила пресса и поклонники по всему миру.
Взгляните ещё раз на эту точку. Это здесь. Это наш дом. Это мы. Все, кого вы любите, все, кого вы знаете, все, о ком вы когда-либо слышали, каждый когда-либо существовавший человек прожил свою жизнь на ней. Все наши радости и страдания, тысячи самоуверенных религий, идеологий и экономических доктрин, каждый охотник и собиратель, каждый герой и трус, каждый созидатель и разрушитель цивилизаций, каждый
король и крестьянин, каждая влюблённая юная пара, каждая мать и каждый отец, каждый подающий надежды ребёнок, каждый изобретатель и путешественник, каждый духовный учитель, каждый продажный политик, каждая «суперзвезда», каждый «верховный лидер», каждый святой и грешник в истории нашего вида жили здесь — на этой пылинке, зависшей в лучах солнечного света.
Так же как я вижу, что все птицы летают, я ожидаю от вас, что вы отправите их мне, как только они вернутся сюда. Но, уверяю вас словом
короля, я не намерен действовать против них силой, а только справедливым правовым образом, потому что я не хочу от него отступаться.
Если Бог дал что-то в голову, талант какой-то, то только в работе это проявится. Сколько человек, которые подавали надежды и не реализовали себя? В силу разных причин. Сколько таких? Масса таких. Перед твоими глазами, перед нашими глазами. А сколько людей выстояло и стали просто
королями эфира? Но, опять-таки, на какой-то период. А потом поломались на чем-то: на славе, на самомнении. Надо знать и чувствовать себя в профессии и всегда знать себе цену.
Но блеск сего города померк с некоторого времени. Торговля, любящая свободу, более и более сжимается и упадает от теснящей руки сильного.
Король прусский наложил чрезмерную пошлину на все товары, отправляемые отсюда в море, от которого Данциг лежит верстах в пяти или шести.
Христианские правители не ладят друг с другом. Это очень странно. Потому что неурядицы между ними придают смелость их общему врагу. Поэтому я написал
королю Венгрии, чтобы он прекратил вражду с европейскими правителями.
Похожие цитаты:
принадлежал к древней династии Гайдов и был сыном и наследником Графа Кларендонского, дяди королевы… но в его поведении не было никакой горделивости.
Много ли вы, граф, знаете господ, достойных быть цирюльниками?
Я так люблю Францию, что предпочел бы иметь в ней шесть государей вместо одного.
Дети и придворные ошибаются намного реже, чем родители и монархи.
Самый тяжелый мой грех - то, что я разрешил остаться в Чалдыране Бахрузе-ханым и матери моего наследника Тахмаса Мирзы Таджлы-бейим. Обе они сражались в мужском одеянии. Обеих их, оказывается, позвали битвы во имя славы Родины.
Любят государей по собственному усмотрению, а боятся — по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого.
Невелика честь быть императором.
Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого отсылают спать.
Если бы к моим ногам положили короны всех королевств мира взамен моих книг и моей любви к чтению, я отверг бы их все.
Не ученому следует явиться к правителю, а правитель — к ученому.
До тех пор, пока люди будут преклоняться перед Цезарями и Наполеонами, Цезари и Наполеоны будут приходить к власти и приносить людям несчастья.
Революция дает иногда в повелители таких людей, которых мы не пожелали бы иметь лакеями.
В то время как я к войне совершенно не был готов, те, кто окружали меня, старались стравить меня с соседями, особенно с султаном Селимом; направляли ему от моего имени оскорбительные письма и «подарки».
Мою Бахрузу взяли в плен, и потом, несмотря на все мои просьбы, Селим так и не вернул ее - отдал невольницей какому-то придворному поэту. Это было для меня хуже смерти.
Англичане! Вы великий народ, скажу больше — вы великая чернь. Удары ваших кулаков красивее ударов ваших шпаг. У вас есть аппетит. Вы — нация, пожирающая других.
Девушка, приносящая в приданое только свою красоту, не должна выходить за дворянина, у которого нет ничего кроме шпаги. Из двух камней масла не собьёшь.
Вы всегда хотите меня учить, но я император, и я желаю этого и ничего другого! (Г. Р. Державину)
Разве подобает царю, если его бьют по щеке, подставлять другую? Как же царь сможет управлять царством, если допустит над собой бесчестье?
Государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости.
Земное счастье так неверно!И завтра прахом станет тот,Кто королевских ждал щедротИ пресмыкался лицемерно.
Наполеон или я, я или он, но вместе мы не можем царствовать.
Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены.
Немного стоит нормандская кровь, если нет викторианского богатства.
Веления разума гораздо более властны, чем приказания любого повелителя: неповиновение последнему делает человека несчастным, неповиновение же первому — глупцом.
Некий шутник правильно заметил, что «истинная религия всегда та, на чьей стороне государь и палач».
Государь всегда должен советоваться с другими, но только когда он того желает, а не когда того желают другие; и он должен осаживать всякого, кто вздумает, непрошеный, подавать ему советы.
— Во всем свете у нас только 2 верных союзника, — любил он говорить своим министрам: — наша армия и флот. Все остальные, при первой возможности, сами ополчатся против нас.
Мне советовали приближенные напасть на султана Селима ночью, но это было неприемлемо для моего достоинства.
Я осыпал золотом моих сподвижников: но мне надобно было понимать, что, разбогатев, человеку уже не хочется подвергать себя смертельной опасности.
Я не думаю, что Франция когда-либо знала лучший порядок, нежели тот, каковой был при мне.
Милостивый государь, у меня создалось такое впечатление, будто вам предложили выбор: сочинять музыку или идти на виселицу.
О славе можно сказать то же, что и о фортуне: желая получить от нее слишком много милостей, попадают к ней в немилость.
…чем больше я наблюдаю дарования этого монарха, тем более сему удивляюсь.
Если королевский английский был достаточно хорош для Иисуса Христа, то он хорош и для детей Техаса!