Цитаты со словом «гадко»
Разве мошенничество становится менее гадким от того, что речь идет о нескольких су, а не о нескольких экю? Оно
гадко само по себе.
Похожие цитаты:
Всё нехорошо, что нехорошо кончается.
Когда мне страшно, я всегда смеюсь.
Я люблю ее, и это странно, ведь в ней все то, что мне ненавистно в других, но тем не менее я души в ней не чаю.
Не говори дурно об отсутствующих, ибо это бесчестно.
Когда меня хвалили в глаза, мне становилось тошно.
Если ты знаменитость, неприятно, что все кругом тебя знают, и совершенно ужасно, когда тебя не узнают.
Чужие драмы всегда невыносимо банальны.
Очень грустно, всё очень грустно — живём всю жизнь как идиоты и в конце концов умираем.
Слушай и помни: всякий, кто смеётся над бедой другого, дурак или негодяй; чаще всего и то, и другое. Когда человеку подставляют ножку, когда человек теряет штаны — это не смешно; когда человека бьют по лицу — это подло.
Не страшно, если вас оставили в дураках, хуже, если вам там понравилось.
Если очень долго поступать по-свински, то в конце концов можно устроиться по-человечески.
Стало немодно наивно любить родину, а значит — стыдно искренне писать о ней.
Обидно ли будет для памяти Достоевского сравнение с Шекспиром? Я думаю, нет. Оно было бы обидною насмешкою для какой-нибудь бездарности.
Я честен, и поэтому мне страшно.
Живи так, чтобы знакомым стало скучно, когда ты умрешь.
Лучше грустно петь, чем грустно жить.
Не думай дурно о всех ближних сразу, думай по очереди.
Каждое чудо должно найти своё объяснение, иначе оно просто невыносимо.
По-моему, ужасно глупо то и дело попадать в газеты. Любой, кто хорошо делает свое дело, имеет право на частную жизнь.
Мне отвратительно то, что вы пишете, но я бы отдал жизнь за то, чтобы вы могли писать дальше. (Цит. также в форме: «Мне ненавистны ваши убеждения, но я готов отдать жизнь за ваше право высказывать их».)
Если человек поступает по-свински, он говорит: «Помилуйте, я всего лишь человек!». А если с ним поступают по-свински, он восклицает: «Позвольте, я ведь тоже человек!»
Я, конечно, презираю отечество моё с головы до ног — но мне досадно, если иностранец разделяет со мной это чувство.
Умереть — это ничего, ужасно — не жить.
Непорядочно быть здоровым в этом больном мире.
Не знаю ничего более гнусного, чем литературная сволочь.
Все мы знаем, что такое парламент, и всем нам за это стыдно.
: … считать себя счастливым оттого, что не бил зверей по голове — это необычно, это может открыть нам в нас только поэт.
Линус говорит, что его социальная жизнь в то время была «ничтожной». Потом, понимая, что это звучит чересчур жалобно, поправляется: «Ну, скажем, почти ничтожной».
Одинаково трудно угодить и тому, кто любит очень сильно, и тому, кто уже совсем не любит.
Если страшно от сильного пожара, то надобно бежать туда и работать, и вовсе не будет страшно.
На свете очень много хороших людей, но все они страшно заняты.
Мои ноги не так уж красивы, просто я знаю, что с ними делать.
Я знаю, что злость — трусливое продолжение грусти, на мой взгляд; намного проще злиться на кого-то, чем сказать кому-то, что ты чем-то расстроен.
Нет презираемых ремесел, есть только презренные люди, бесчестно занимающиеся ими.
Что ни говори, а исход жизни по-своему интересен. Последний акт недолгого действия жалок, страшен, гадок, но не лишён какой-то поэзии.
Все люди словно разгримированы. Немножко жутковато, но и приятно, что видишь настоящие, а не нарисованные физиономии.
Доброе дело надо делать или с совершенно холодным расчетом, или же беспамятно: сделал на ходу и забыл. Но когда сделавший чувствует некоторую усладу и приятность, то тогда всегда это доброе дело ему потом обернется злом.
Ты не должен сердиться на друга, который, желая тебе добра, заставит тебя очнуться от сладких грез, если бы даже он сделал это несколько сурово и грубо.
Я всегда считал респектабельных людей подлецами, и теперь каждое утро с тревогой разглядываю в зеркале свое лицо — нет ли на нем признаков подлости.
Видеть на экране всякое дерьмо стало столь привычным, что люди перестали отдавать себе отчёт в том, что смотрят одно дерьмо.
Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.
Всё, что я буду делать, это просто идти вперёд и делать, что чувствую.
Запретить людям дышать — нелепо, но привлекать их потом к ответственности по статье
9999 за то, что они всё-таки дышат, еще более нелепо.
Я была счастливой, и жалею лишь о том, что осознала это только сейчас.