Цитаты со словом «вскрикнувший»
Похожие цитаты:
Даже когда перескочишь, не говори гоп. Сначала посмотри, во что вскочил.
Какой конь не спотыкается и какой клинок когда-нибудь не отскочит?
Иные судорожно держатся за руль, чтобы не упасть.
Если ты поймал слона за задние ноги, а он пытается убежать, лучше всего его отпустить.
Когда сын выругался, Диоген ударил отца.
Он обернулся… Меня не было в этом взгляде настолько, что не знаю, как я не исчез.
Серебристый коридор буквально выстрелил вперёд, чтобы соединиться с себе подобным.
Счастливец, бредущий по краю планеты в погоне за счастьем, которого солнечная система не может предложить. Безумец, беспрерывно лопочущий и размахивающий руками.
Если море двумя ударами опрокидывает тех, кто, не понимая его языка, вознамерился одолеть его волны с трусливым сердцем в груди, то кто в этом виноват – море? Или те, кто его не понимают?
— Человеческий ум похож на пьяного ездока: когда его приподнимают с одного боку, он заваливается на другой.
Скромная девушка не закладывает ногу за ногу. Скромная девушка не раздвигает ноги, когда сидит. Скромная девушка не демонстрирует своих ног. По-настоящему скромная девушка вообще не имеет ног.
Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.
Если верный конь, поранив ногу, Вдруг споткнулся, а потом опять, Не вини его, вини дорогу, И коня не торопись менять. («Берегите друзей»)
Я видел, как были сброшены оковы с рук и ног раба, чтобы можно было линчевать его...
Мне кажется, что если я остановлюсь, то сразу умру.
Руки доброй женщины, обвившиеся вокруг шеи мужчины, — это спасательный круг, брошенный ему судьбой с неба.
Страна была бедна, а мы настолько молоды, что не слышали грохота неба над головой.
Разве не может быть так, что неким высшим существам доставляет развлечение искусный поворот мысли, удавшийся — пускай и безотчетно — моему разуму, как забавляет меня самого проворство суслика или испуганный прыжок оленя?
Затравленный и прижатый к стенке кот превращается в тигра.
Валяйтесь у них в ногах… но никогда не будьте в их руках.
И если на следующий день будут поражены другие 10, 20, 50 центров, кто сможет еще удержать обезумевшее население от бегства в поля и деревни, чтобы спастись из городов, представляющих собой мишени для неприятельских ударов?
Возвышенность духа писателя помещается у него в затылке. Сам он видеть её не может. Если же попытается увидеть во что бы то ни стало, то лишь сломает шею.
Русского солдата мало убить, его надо еще повалить.
Одной ногой я уже в могиле, а другая машет только одним крылом.
Скука, пронизывающая некоторые книги, идет им на пользу. Критика, поднявшая свое копье, засыпает, не успев его метнуть.
Он бы и позволил себя поймать, да больно его испугала приманка.
Любовь бежит от тех, кто гонится за нею, а тем, кто прочь бежит, кидается на шею.
Вырвать человека у смерти - почти то же, что произвести его на свет.
Будет больше пользы, если вы уступите дорогу собаке, чем если она вас укусит. Даже убив собаку, вы останетесь укушенным.
Когда ты пьян, мир по-прежнему где-то рядом, но он хотя бы не держит тебя за горло.
Если люди не позволят себе пораниться, испытать боль и разозлиться, они никогда не сделают следующий шаг.
Почему люди так любят изучать свое прошлое, свою историю? Вероятно, потому же, почему человек, споткнувшись с разбега, любит, поднявшись, оглянуться на место своего падения.
Птица была симпатичная. Она смотрела на меня, а я смотрел на неё. Потом она издала слабенький птичий звук «чик!» — и мне почему-то стало приятно. Мне легко угодить. Сложнее — остальному миру.
Искушение подобно молнии, на мгновение уничтожающей все образы и звуки, чтобы оставить вас во тьме и безмолвии перед единственным объектом, чей блеск и неподвижность заставляют оцепенеть.
Плачущая женщина вызывает не больше жалости, чем хромающий гусь.
Реальность — это верхушка айсберга иррациональности, на который мы умудрились вскарабкаться на несколько мгновений, чтобы отдышаться, перед тем, как снова соскользнуть в море нереального.
Бог шепчет нам в наших удовольствиях, вслух говорит с нашей совестью, но Он кричит в нашей боли — это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир.
Нет, что ни говори, а это мгновение прекрасно — когда все крысы уже убежали, а корабль еще не утонул!
Когда доктор прогнал из палаты шестиголовых змей, я сел и поболтал с сестричками. Одна рыжая кошечка, совершив отчаянную попытку перейти к самообороне, принялась читать мне газеты.