Цитаты со словом «витийство»
Похожие цитаты:
Сочинители афоризмов, в большинстве своем, красоту мысли ставят выше точности и справедливости.
Четыре сути, брат, необходимы без прикрас: наука, слово, дыханье и сладкозвучный саз.
Поэтическое творчество есть игра чувства, руководимая рассудком, красноречие — дело рассудка, оживляемого чувством.
Философия нисколько не ополчается против страстей естественных, лишь бы они знали меру, и она проповедует умеренность в них, а не бегство от них.
Характер, который в житейском обиходе обыкновенно называется приятным, составляется из вежливости и фальши.
Единственно подлинные мысли — мысли утопающего. Всё прочее — риторика, поза, внутреннее фиглярство.
Многогранность, неистощимость на выдумку, логичность и склонность к юмору, а также истинное мифотворчество превратили Роджера Желязны не просто в писателя-фантаста, а в Писателя с большой буквы.
Невежество бывает двоякого рода: одно — безграмотное, предшествует знанию, другое — чванное, следует за ним.
В связи с непониманием славянского текста не только Писаний, но и многих молитв в церкви можно наблюдать одно утешительное явление: непонятный текст часто как бы делается понятным через его церковный напев.
Одна только истина составляет жизнь слова, науки, искусства.
Пословицы — это плоды опытности всех народов и здравый смысл всех веков, переложенные в формулы.
Ласковость проистекает чаще из тщеславного ума, который ищет хвалителей, нежели из чистого сердца.
Музыка — истинная всеобщая человеческая речь.
Полное невежество лучше худо усвоенной учёности.
Истинно говорят, что музыка это речь ангелов!
Русский характер — это непрестанные приливы и отливы, и чисто русское словечко «Ничего!» хорошо выражает фатализм этих нескончаемых колебаний.
Поэзия требует не испытующего, а верующего образа мыслей.
Дух языка отчётливее всего выражается в непереводимых словах.
В дурно воспитанном человеке смелость принимает вид грубости; учёность становится в нем педантизмом; остроумие — шутовством, простота — неотёсанностью, добродушие — льстивостью.
Чрезмерная краткость речи иной раз превращает её в загадку.
Блаженны те, кому нечего сказать и они не облекают этот факт в слова.
Мы все пишем стихи; поэты отличаются от остальных лишь тем, что пишут их словами.
Верую, что с оживлением церковной жизни придут к нам многие, доныне чуждые нам.
Самые ярые ревнители благочестия те, кто вынужден скрывать о себе что-то.
Ведь что же такое поэзия, как не музыка, переданная словами?
Мораль — это важничанье человека перед природой.
Как в политике одно меткое слово, одна острота часто воздействует решительнее целой демосфеновской речи, так и в литературе миниатюры зачастую живут дольше толстых романов.
Благоразумие в беседе важней, чем красноречие.
Многословие обычно порождает скуку.
В искусстве искренность — синоним одаренности.
«Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его»
Законную степень народной гордости, составляющую принадлежность любви к отечеству, должно глубоко отличать от кичливого самообожания.
Искусство заслуживает почета и любви лишь в том случае, если оно подлинно человечно и обращается ко всем решительно людям, а не к одной лишь кучке педантов.
Часто неясность происходит столько же от многословия, сколько и от излишней краткости.
Источник красноречия — в сердце.
Восприятие чужих слов, а особливо без необходимости, есть не обогащение, но порча языка.
Праву потребны достоинства, дарования, добродетели. Силе надобны тюрьмы, железы, топоры.
Насмешка — это речь в пользу своего ума, но против своего сердца.
В былое время софисты обращались к небольшому числу людей, ныне периодическая печать позволяет им вводить в заблуждение целую нацию, здравомыслящие же органы не находят отклика.
Страна, которая, подобно древним Афинам, смотрит на прихлебателей, паразитов, льстецов, как на исключения, противоречащие народному разуму, как на
юродство,— такая страна есть страна независимости и самостоятельности.
Ничто не содействует столько торжеству разума, сколько спокойствие тех, которые служат ему. Истина страдает часто более от горячности своих защитников, чем от своих противников.
Но, конечно, мы не вправе скрывать от себя, что у вдохновенных переводов всегда есть опасность при малейшем ослаблении дисциплины перейти в какой-то фейерверк отсебятин и ляпсусов.
Требовать от человека, провозглашающего великие истины, чтобы он и сам следовал им — значит требовать слишком многого. Ведь, провозглашая истины, так устаешь!
Писатель, которого сердце не переболело всеми болями того общества, в котором он действует, едва ли может претендовать в литературе на значение выше посредственного и очень скоропреходящего.
Вдохновения достаточно, чтобы дать выражение тону в пении, особенно когда песня без слов.
Большинство из нас — это не мы. Наши мысли — это чужие суждения; наша жизнь — мимикрия; наши страсти — цитата!
Вежливость и хорошие манеры совершенно необходимы для того, чтобы украсить любые другие достоинства и таланты. Без них ученый обращается в педанта, философ — в циника, военный — в грубого скота.
Честолюбие — всепоглощающее желание быть поносимыми врагами при жизни и выставляемыми на посмешище друзьями после смерти. (
Перевод А. Вышемирского)