Цитаты со словом «ага»

Свойственное людям на войне чувство. Не меня, ага! He меня. (На этот раз не меня.)

Возьмите, например, Рождество. Ага, возьмите его отсюда к чёрту.

У них там было множество групп, а у всех  — один и тот же тираж. Мы им: «Послушайте, The Fall уникальны, вы же должны нас поддерживать». Они нам: «Ага, так вы поп-звёздами теперь стать захотели?» Я им: 'Не хочу быть поп-звездой, хочу уважения, которого я заслуживаю'. Почему, спрашиваю, вы направляете вот эту пластинку в какой-то тупой левацкий журнал, а не в общенациональную газету? Они: «Но это означало бы продаться!» Таковы, понимаете ли, эти их социалистические идеалы. И ещё, говорят, — «Эта песня звучит как-то профашистски, что вы вообще тут себе позволяете?» Я им: «Не ваше собачье дело». Ладно, были б большим лейблом и выписали мне 50 тысяч фунтов, — тогда, может, я и позволил бы им иметь право голоса!

nullОтец мой, малоземельный помещик Исмаил Ага Али Казах-оглы Шихлинский, происходил из героического рода, ведущего свое начало с 1537 года. Наш предок Агдолаг Мамед Ага прибыл в Казахский район из Шамкира (Шамхора). У него было два сына, старший Шыхы - человек очень разумный и спокойный и младший — Али Казах, доблестный, но дикий. Я происхожу от Али Казаха. Старшая линия, потомки Шыхы впоследствии переселились на 30 верст, по течению Куры, ближе к Тифлису, и там стали владельцами трех деревень, получивших общее название Шихлы. Младшая линия Али Казаха до сих пор остается на старом месте. Старшая линия приняла фамилию Шихи-заде, а мы, младшие, назвались Али Казах-оглы. После добровольного вхождения Азербайджана в состав России многие местные люди переделали свои фамилии на русский лад, и обе наши линии объединились под общей фамилией Шихлинских… Отец мой был человеком известным не только в уезде, но и в губернии. Мы, его дети, начиная от первого и кончая мной, одиннадцатым по счёту, питая к нему глубокое уважение, в то же время знали, что в семье настоящей главой является мать, отличавшаяся умом и великим спокойствием. Отец был человеком горячего темперамента, и мать умела его всегда остужать.

Когда все доступно — ничего не хочется. Там, на вершине, ничего нет — там вакуум. Но чтобы это понять, надо туда залезть. Я вот слазил и узнал.

Мы только и делаем, что дрыхнем, жрём, валяемся везде, да трахаемся. Как слизни. Слизневая любовь, вот как это называется.

Добро пожаловать! Прежде чем мы начнём наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Всё, всем спасибо!

А потом начал его ругать. Стоит ординарец, смотрит прямо в глаза командира, но молчит. Знает характер Будённого: пусть он погорячится, покричит, а потом ему все можно объяснить.

Не страшно, если вас оставили в дураках, хуже, если вам там понравилось.

Сжечь — не значит ответить.

Если ты дважды подумаешь, прежде чем один раз сказать, ты скажешь вдвое лучше.

К славе отношусь как к хорошей конфете. Есть — хорошо, нет — можно обойтись без неё.

У нас нет середины: либо в рыло, либо ручку пожалуйте!

Смайлик там стоит. Я никогда не нервничаю. Давно уже. К сожалению.

Когда женщина пошла против тебя, забудь про неё. Они могут любить, но потом что-то у них внутри переворачивается. И они могут спокойно смотреть, как ты подыхаешь в канаве, сбитый машиной, и им плевать на тебя.

Когда бы жил я как героиПростые из моих стиховДа вот, увы, я их хитрееА ведь иначе мне нельзяПоскольку вот они - героиА ведь иначе им нельзяЗа них хитра сама природаА за меня, кроме меняКто хитрым будет?

Мои ноги не так уж красивы, просто я знаю, что с ними делать.

Знаешь, нужно быть не просто хорошим программистом чтобы написать систему, подобную Linux. Нужно быть ещё и хитрой сволочью.

Жизнь не такая уж плохая штука, если можешь делать что хочешь, верно, Генри?

Даже если нет уже никаких шансов, то есть ещё шанс, что они появятся.

Нет ничего досаднее, чем видеть, как удачно сказанное слово умирает в ухе дурака, которому ты его сказал.

Мы говорим: «это довольно плохо», и читаем дальше. Говорим: «но это дешёвка» — и не можем оторваться.

Человек, с которым надо сидеть рядом и указывать ему, что хорошо, а что плохо, иначе он может перепутать.

Недавно в Самаре подошли ребята, попросили автограф, а потом спросили: «Вы ведь «УмаТурман»?» Я сказал «да», зачем портить людям настроение?

О, боже! Интересно, какой дурак впервые придумал поцелуй.

Если двое всегда согласны между собой, значит, думает лишь один из них.

Не знаю… по-моему, надо заниматься приватизацией самого себя. Потому что ничего другого не получается.

Мне наплевать, что вы обо мне думаете. Я о вас не думаю вообще.

Наших монстров нельзя продемонстрировать. Вы не можете сказать - вот монстры моего сознания, потому что тогда они сразу превращаются в домашних животных.

 — Я не верю в это, а, в общем, покажите. Мне как-то показывали, но я не верю этому.

Я вообще не понимаю, как вы не видите этих мелодий. Они же летают в воздухе, их же много. Надо только протянуть руку и взять.

Однажды я спросил Леннона, что он думает о том, что я делаю. Годится, сказал он, но это просто рок-н-ролл, поверх которого положили немного губной помады.

Говорить кстати лучше, нежели говорить красноречиво.

 — Как его зовут?  — Кого, пса? У него нет имени. Мы с женой никак не договоримся, как его назвать. Мы зовем его «Эй», или «Пёс», или просто свистим. Это безразлично, он всё равно не идёт, как его ни зови.

Я же — человек русский, полумер не знаю. Если что делаю, так то и люблю и увлекаюсь им ото всей души, и уж если что не по-моему, лучше сдохну, сморю себя в одиночке, а разводить розовой водицей не стану.

Слово — что камень: коли метнёт его рука, то уж потом назад не воротишь.

(о своей красоте): Я нравлюсь себе, спасибо маме и папе за хорошие гены. Я буду работать над собой и дальше.

Никто не лучше Вас. Никто не умнее Вас. Просто они начали раньше.

В мире наверняка есть несколько бодибилдеров, которых нельзя назвать идиотами. Но если и так, они хорошо замаскировались или прячутся в какой–нибудь неизвестной пещере.