Неточные совпадения
Мне, например, не случалось видеть, чтоб
японец прямо ходил или
стоял, а непременно полусогнувшись, руки постоянно держит наготове, на коленях, и так и смотрит по сторонам, нельзя ли кому поклониться.
На носу большой лодки
стоял японец с какой-то белой метелкой и, махая ею, управлял буксиром под мерный звук гонга и криков.
Японец имеет общее с китайцем то, что он тоже эгоист, но с другой точки зрения: как у того нет сознания о государственном начале, о центральной, высшей власти, так у этого, напротив, оно
стоит выше всего; но это только от страха.
Дальше, в 8 верстах, на месте, которое у
японцев и аинцев называлось Сиянча и где когда-то
стоял японский рыбный сарай, находится селение Галкино-Враское, или Сиянцы, основанное в 1884 г.
Они ограничивались только тем, что распускали среди айно сплетни про русских и хвастали, что они перережут всех русских, и
стоило русским в какой-нибудь местности основать пост, как в скорости в той же местности, но только на другом берегу речки, появлялся японский пикет, и, при всем своем желании казаться страшными,
японцы все-таки оставались мирными и милыми людьми: посылали русским солдатам осетров, и когда те обращались к ним за неводом, то они охотно исполняли просьбу.
— Никто не знает, где полк. Куда ехать? Вдруг вижу, — штаб нашей армии.
Стоит Каульбарс, допрашивает пленного
японца. Я подошел,
стою. Подъехал еще какой-то офицер, спрашивает вполголоса, где седьмой стрелковый полк. Каульбарс услышал, быстро обернулся. «Что? Что такое?» — «Мне, ваше высокопревосходительство, нужно знать, где седьмой стрелковый полк». Отвернулся и пожал плечами. «Я не знаю, куда девалась вся моя армия, а он спрашивает, где седьмой полк!»
— Погнал нас
японец с позиций, бежал я, бежал… Пристал к госпиталю, пошел с ним. Стали по госпиталю шрапнелями бить, я опять побежал. Вижу, фурманка
стоит с лошадью. Отрезал постромки, сел и поехал. На дороге мешок с сухарями поднял, концертов (консервов), ячменю забрал для лошади — и еду вот… Расчудесно!..
— Дурье, чего
стоите? Уходите, сейчас тут
японец будет.
— А у нас вот что было, — рассказывал другой офицер. — Восемнадцать наших охотников заняли деревню Бейтадзы, — великолепный наблюдательный пункт, можно сказать, почти ключ к Сандепу. Неподалеку
стоит полк; начальник охотничьей команды посылает к командиру, просит прислать две роты. «Не могу. Полк в резерве, без разрешения своего начальства не имею права». Пришли
японцы, прогнали охотников и заняли деревню. Чтоб отбить ее обратно, пришлось уложить три батальона…
— Мы
стояли на фланге третьей армии, около второй. Сзади нас осадная батарея. 19-го числа вдруг узнаем, что ее увезли. Куда? Знаете, куда? В Телин!.. Мы верить не хотели. Их спасали! В начале боя спасали пушки! Страшно, — вдруг достанутся
японцам!.. Да что же это такое? Пушки существуют для армии, или армия для пушек?!
Мы побежали за хутор, где ночевал наш обоз. В воздухе
стояла близкая и частая ружейная трескотня. Привыкший к ней, я раньше совсем не обратил на нее внимания… Что такое? Как тут успели появиться
японцы?
По мнению моих военных собеседников занятие
японцами цзинчжоуских укреплений, которые мы им отдали, и которые
стоили им вероятно в четверо или в пятеро более жертв, нежели это ими опубликовано, не представляет никакого значения в ходе осады Порт-Артура.
«Кавалерия в настоящую войну, — начал он, — несёт тяжёлую службу… Она везде на передовых позициях и в силу этого ежедневно терпит, хотя и незначительную, но постоянную убыль в людях убитыми или ранеными… Она же подвергается всевозможным ухищрениям
японцев… Не так давно был, например, следующий случай.
Стоит на посту ночью казак и видит близ него кто-то ползёт…
— Теперь уж казак лезет на сопку с лошадью в поводу и, достигнув вершины, высовывает только одну голову и смотрит, а прежде, бывало, вытянется во весь рост и
стоит как столб… Понятно, что
японцы, увидя пост, могут сообразить, особенно имея карты полверсты в дюйме, где находится бивак и начать его обстреливать почти с математической точностью… Их часовые обыкновенно лежат, их и не видно… Приноровились ложиться теперь и наши, отбросив русскую откровенность…
В бою китайцы помогают
японцам, наших раненых грабят, указания дают ложные — подводят под пули
японцев, фураж и провиант добровольно не продают, устраивают склады для неприятеля, своими часто лживыми жалобами вызывают незаслуженное наказание,
стоит отделиться по делам службы, как солдата убивают, заснёт солдат в фанзе — и тут ему покоя от манзы нет, его обкрадывают, выгонять же хозяина из его дома не позволяют — не гуманно, достаточно того, что бедному китайцу приходится стеснить свою семью на ночь.
По сообщению ординарца, отряд генерала Гершельмана действует успешно,
японцы оттеснены, у них отбито четыре орудия, но силы их увеличиваются, отряд однако
стоит стойко, ожидая подкрепления.