Неточные совпадения
Но что же может значить слово"создавать"в понятиях такого
человека, который с
юных лет закалился в должности прохвоста?
И шагом едет в чистом поле,
В мечтанья погрузясь, она;
Душа в ней долго поневоле
Судьбою Ленского полна;
И мыслит: «Что-то с Ольгой стало?
В ней сердце долго ли страдало,
Иль скоро слез прошла пора?
И где теперь ее сестра?
И где ж беглец
людей и света,
Красавиц модных модный враг,
Где этот пасмурный чудак,
Убийца
юного поэта?»
Со временем отчет я вам
Подробно обо всем отдам...
Петр Петрович встретил ее «ласково и вежливо», впрочем с некоторым оттенком какой-то веселой фамильярности, приличной, впрочем, по мнению Петра Петровича, такому почтенному и солидному
человеку, как он, в отношении такого
юного и в некотором смысле интересного существа.
— Да, да, — заговорил Базаров, — урок вам,
юный друг мой, поучительный некий пример. Черт знает, что за вздор! Каждый
человек на ниточке висит, бездна ежеминутно под ним разверзнуться может, а он еще сам придумывает себе всякие неприятности, портит свою жизнь.
Приходил
юный студентик, весь новенький, тоже, видимо, только что приехавший из провинции; скромная, некрасивая барышня привезла пачку книг и кусок деревенского полотна, было и еще
человека три, и после всех этих визитов Самгин подумал, что революция, которую делает Любаша, едва ли может быть особенно страшна. О том же говорило и одновременное возникновение двух социал-демократических партий.
«Вожди молодежи», — подумал Самгин, вспомнив, как
юные курсистки и студенты обожали этих
людей, как очарованно слушали их речи на диспутах «Вольно-экономического общества», как влюбленно встречали и провожали их на нелегальных вечеринках, в тесных квартирах интеллигентов, которые сочувствовали марксизму потому, что им нравилось «самодовлеющее начало экономики».
Потом этот дьявол заражает
человека болезненными пороками, а истерзав его, долго держит в позоре старости, все еще не угашая в нем жажду любви, не лишая памяти о прошлом, об искорках счастья, на минуты, обманно сверкавших пред ним, не позволяя забыть о пережитом горе, мучая завистью к радостям
юных.
Это сказалось само собою, очень просто: два серьезных
человека, умственно равные, заботливо беседовали о
людях юных и неуравновешенных, беспокоясь о их будущем.
Вглядевшись и вслушавшись во все, что проповедь
юного апостола выдавала за новые правды, новое благо, новые откровения, она с удивлением увидела, что все то, что было в его проповеди доброго и верного, — не ново, что оно взято из того же источника, откуда черпали и не новые
люди, что семена всех этих новых идей, новой «цивилизации», которую он проповедовал так хвастливо и таинственно, заключены в старом учении.
А игра в войну у молодых
людей, в рекреационное время, или там в разбойники — это ведь тоже зарождающееся искусство, зарождающаяся потребность искусства в
юной душе, и эти игры иногда даже сочиняются складнее, чем представления на театре, только в том разница, что в театр ездят смотреть актеров, а тут молодежь сами актеры.
Лет тридцати, возвратившись из ссылки, я понял, что во многом мой отец был прав, что он, по несчастию, оскорбительно хорошо знал
людей. Но моя ли была вина, что он и самую истину проповедовал таким возмутительным образом для
юного сердца. Его ум, охлажденный длинною жизнию в кругу
людей испорченных, поставил его en garde [настороже (фр.).] противу всех, а равнодушное сердце не требовало примирения; он так и остался в враждебном отношении со всеми на свете.
Ремесло цирульника считалось самым пустым из всех, которым помещичье досужество обучало дворовых для домашнего обихода. Цирульники, ходившие по оброку, очень редко оказывались исправными плательщиками. Это были
люди, с
юных лет испорченные легким трудом и балагурством с посетителями цирулен; поэтому большинство их почти постоянно слонялось по Москве без мест.
Около него составился кружок
людей, уже частью знаменитостей, или таких, которые показывали с
юных дней, что из них выйдут крупные художники, как и оказывалось впоследствии.
А отец остался в своем кресле. Под расстегнутым халатом засыпанная табаком рубашка слегка колебалась. Отец смеялся своим обычным нутряным смехом несколько тучного
человека, а я смотрел на него восхищенными глазами, и чувство особенной радостной гордости трепетало в моем
юном сердце…
Было в этом что-то хорошее, теплое, действовавшее на толпу сорванцов уже тем, что
юный учитель был для нас не только машиной, задающей уроки, но и
человеком, в маленьком счастье которого мы принимали как бы некоторое участие.
— Нет-с, есть. — А повторительно опять тоже такое дело: имел я в
юных летах, когда еще находился в господском доме, товарища, Ивана Ивановича Чашникова, и очень их любил, а они пошли в откупа, разбогатели и меня, маленького купца, неравно забыли, но, можно сказать, с презреньем даже отвергли, — так я вот желаю, чтобы они увидали, что нижнедевицкий купец Семен Лазарев хотя и бедный
человек, а может держать себя на точке вида.
Он был писатель по природе (с самых
юных лет он тяготел к литературе), но ничего выдающегося не произвел и не"жег глаголом сердца
людей".
— Господин Кармазинов, — раздался вдруг один свежий
юный голос из глубины залы. Это был голос очень молоденького учителя уездного училища, прекрасного молодого
человека, тихого и благородного, у нас недавнего еще гостя. Он даже привстал с места. — Господин Кармазинов, если б я имел счастие так полюбить, как вы нам описали, то, право, я не поместил бы про мою любовь в статью, назначенную для публичного чтения…
Собравшийся к ним люд был разнообразен: во-первых, несколько молодых дам и девиц, несколько статских молодых
людей и два — три отпускных гвардейских офицера, товарищи
юного Углакова.
Удивленный таким ответом, отец Захария спросил, на чем сей
юный богослов основывает свое заключение, а тот отвечал, что на том, что в природе много несправедливого и жестокого, и на первое указал на смерть, неправосудно будто бы посланную всем за грехопадение одного
человека.
Зачем от мирных нег и дружбы простодушной
Вступил он в этот свет завистливый и душный
Для сердца вольного и пламенных страстей?
Зачем он руку дал клеветникам ничтожным,
Зачем поверил он словам и ласкам ложным,
Он, с
юных лет постигнувший
людей?..
«Тем жизнь хороша, что всегда около нас зреет-цветёт
юное, доброе сердце, и, ежели хоть немного откроется оно пред тобой, — увидишь ты в нём улыбку тебе. И тем
людям, что устали, осердились на всё, — не забывать бы им про это милое сердце, а — найти его около себя и сказать ему честно всё, что потерпел
человек от жизни, пусть знает юность, отчего
человеку больно и какие пути ложны. И если знание старцев соединится дружественно с доверчивой, чистой силой юности — непрерывен будет тогда рост добра на земле».
Вам не поздно учиться, ведь душа у вас ещё
юная, и так мучительно видеть, как вы плохо живёте, как пропадает хорошее ваше сердце, нужное
людям так же, как и вам нужно хорошее!
Женевец был
человек лет сорока, седой, худощавый, с
юными голубыми глазами и с строгим благочестием в лице.
И я покинул всё, с того мгновенья,
Всё: женщин и любовь, блаженство
юных лет,
Мечтанья нежные и сладкие волненья,
И в свете мне открылся новый свет,
Мир новых, странных ощущений,
Мир обществом отверженных
людей,
Самолюбивых дум и ледяных страстей
И увлекательных мучений.
Я говорил вам всем на первой сходке, что я поселился в деревне и посвятил свою жизнь для вас; что я готов сам лишить себя всего, лишь бы вы были довольны и счастливы — и я перед Богом клянусь, что сдержу свое слово, — говорил
юный помещик, не зная того, что такого рода излияния неспособны возбуждать доверия ни в каком, и в особенности в русском
человеке, любящем не слова, а дело, и неохотнике до выражения чувств, каких бы то ни было прекрасных.
— Нет, я могу отвечать и на некоторые другие вопросы, не очень, впрочем, трудные; но собственно"сведущим
человеком"я числюсь по вопросу о болезнях. С
юных лет я был одержим всевозможными недугами, и наследственными, и благоприобретенными, а так как в ближайшем будущем должен быть рассмотрен вопрос о преобразовании Калинкинской больницы, то я и жду своей очереди.
— И прекрасно делаете, друг мой! Надобно, непременно надобно, чтобы
люди бодрые, сильные спасали общество от растлевающих
людей! И каких там еще идей нужно, когда вокруг нас все, с божьею помощью, цветет и благоухает! N'est-ce pas, mon jeune ami? [Не правда ли, мой
юный друг?]
— Там, за этой норой, Мария, целый мир, прекрасный, вечно
юный; там — поля, леса, там реки свежие, моря и
люди, там божий мир: я весь его тебе открою.
Им, его повадкой любовались, он чувствовал это и ещё более пьянел от радости быть таким, каков есть. Он сиял и сверкал, как этот весенний, солнечный день, как вся земля, нарядно одетая
юной зеленью трав и листьев, дымившаяся запахом берёз и молодых сосен, поднявших в голубое небо свои золотистые свечи, — весна в этом году была ранняя и жаркая, уже расцветала черёмуха и сирень. Всё было празднично, всё ликовало; даже
люди в этот день тоже как будто расцвели всем лучшим, что было в них.
Человеку, в сущности, очень немного нужно. И прежде всего ему нужен огонь. Направляясь в мурьевскую глушь, я, помнится, еще в Москве давал себе слово — держать себя солидно. Мой
юный вид отравлял мне существование на первых шагах. Каждому приходилось представляться...
Не говорим уже о том, что влюбленная чета, страдающая или торжествующая, придает целым тысячам произведений ужасающую монотонность; не говорим и о том, что эти любовные приключения и описания красоты отнимают место у существенных подробностей; этого мало: привычка изображать любовь, любовь и вечно любовь заставляет поэтов забывать, что жизнь имеет другие стороны, гораздо более интересующие
человека вообще; вся поэзия и вся изображаемая в ней жизнь принимает какой-то сантиментальный, розовый колорит; вместо серьезного изображения человеческой жизни произведения искусства представляют какой-то слишком
юный (чтобы удержаться от более точных эпитетов) взгляд на жизнь, и поэт является обыкновенно молодым, очень молодым юношею, которого рассказы интересны только для
людей того же нравственного или физиологического возраста.
Между тем слышишь, как кругом тебя гремит и кружится в жизненном вихре людская толпа, слышишь, видишь, как живут
люди — живут наяву, видишь, что жизнь для них не заказана, что их жизнь не разлетится, как сон, как видение, что их жизнь вечно обновляющаяся, вечно
юная, и ни один час ее не похож на другой, тогда как уныла и до пошлости однообразна пугливая фантазия, раба тени, идеи, раба первого облака, которое внезапно застелет солнце и сожмет тоскою настоящее петербургское сердце, которое так дорожит своим солнцем, — а уж в тоске какая фантазия!
Артур же Бенни, несмотря на свои
юные годы, был в революционных делах
человек если не очень опытный, то, по крайней мере, наслышанный и начитанный: он видал в Лондоне избраннейших революционеров всех стран и теоретически знал, как у
людей распочинают революции и что для этого нужно.
С
юных лет он хотел быть чем-то выше посредственности и, может быть, достигнул бы этого; но
люди и страсти испортили его на первых порах.
Я знал одного
человека в цвете
юных еще сил, исполненного истинного благородства и достоинств, я знал его влюбленным нежно, страстно, бешено, дерзко, скромно, и при мне, при моих глазах почти, предмет его страсти — нежная, прекрасная, как ангел, — была поражена ненасытною смертию.
А родится она от избытка в
человеке жизненной силы его; сила эта — огромна суть и всегда тревожит
юный разум человеческий, побуждая его к деянию.
Еще не имея собственного знамени, молодежь примкнула к благородной фаланге
людей, хотя и много старших возрастом, но
юных по своим идеям и стремлениям.
— Что может быть этого лучше, — говорил он, — как встретить утро молитвою к Богу, днем послужить царю, а вечер провести в образованном и честном семейном доме. Вас, мой
юный друг, сюда привел Божий перст, а я всегда рад это видеть и позаботиться о таком благонравном молодом
человеке.
— Скажите, отчего вы живете так скучно, так не колоритно? — спросил я у Белокурова, идя с ним домой. — Моя жизнь скучна, тяжела, однообразна, потому что я художник, я странный
человек, я издерган с
юных дней завистью, недовольством собой, неверием в свое дело, я всегда беден, я бродяга, но вы-то, вы, здоровый, нормальный
человек, помещик, барин, — отчего вы живете так неинтересно, так мало берете от жизни? Отчего, например, вы до сих пор не влюбились в Лиду или Женю?
— Ну, не прелесть ли? — засмеялся дядя. — Ты погляди: надел размахайку и думает, что он очень умный
человек! Нравится мне это, клянусь богом!.. Сколько ведь в ней, в этой глупой размахайке,
юного апломба, жизни! А это что за мальчик? — спросил он, вдруг обернувшись и увидев меня.
Те зрелища, которые переносит старец, привыкший видеть порочность
людей, наполняют невыносимым негодованием душу
юную, деликатную и чистую.
Непривычному, неразвитому слуху непонятна вся прелесть художественной музыки, недоступно наслаждение потрясающими чувства и возвышающими дух созвучиями; но вечно
юная, вечно прекрасная музыка Глинки обаятельно действует на русского
человека, стой он на высоте развития или живи полудикарем в каком-нибудь безвестном захолустьи.
Там, недалеко от дома, где ждали Девы Жениха, веселились и пировали Девушки,
юные Женщины и праздные Молодые
люди, — и всем им не было никакого дела ни до Жениха, приходящего во тьме и тайне, ни до невесты, таинственно зажигающей высокий свой светоч.
— О! уж и на патриотизм пошло! — замахав руками, подхватил
юный князь Сапово-Неплохово и залился скалозубным, судорожным смехом. — Патриотом быть! ха, ха, ха, ха! Патриотом!.. Ой, Боже мой! до колик просто!.. ха, ха, ха! Но ведь это ниже всякого человеческого достоинства! ха, ха, ха, ха! Какой же порядочный
человек в наше время… Нет, не могу, ей-Богу!.. Ха, ха, ха!.. Ой, батюшки, не могу!.. Патриотом!
Поручик,
юный годами и опытностью, хотя и знал, что у русских мужиков есть обычай встречать с хлебом и солью, однако полагал, что это делается не более как для проформы, вроде того, как подчиненные являются иногда к начальству с ничего не значащими и ничего не выражающими рапортами; а теперь, в настоящих обстоятельствах, присутствие этого стола с этими стариками показалось ему даже, в некотором смысле, дерзостью: помилуйте, тут
люди намереваются одной собственной особой, одним своим появлением задать этому мужичью доброго трепету, а тут вдруг, вовсе уж и без малейших признаков какого бы то ни было страха, выходят прямо перед ним, лицом к лицу, два какие-то
человека, да еще со своими поднесениями!
— Ты сойдись с Лопатиным, Володя… Он, кажется, прекрасный молодой
человек… В нем что-то прямое и открытое, — говорила сыну мать, когда, посидев в кают-компании, они вышли все наверх и уединились на юте, у самой кормы, а
юный мичман, не желая мешать семейному разговору, деликатно удалился и уже весело болтал с какой-то молоденькой барышней…
В маленькой каюте, в которой помещалось восемь
человек, и где стол занимал почти все свободное пространство, было тесно, но зато весело.
Юные моряки шумно болтали о «Коршуне», о капитане, о Париже и Лондоне, куда все собирались съездить, о разных прелестных местах роскошных тропических стран, которые придется посетить, и пили чай стакан за стаканом, уничтожая булки с маслом.
Тут за чаем, попыхивая дымком папиросы, старший офицер был совсем не тем
человеком, каким видел его Володя наверху. Он добродушно встретил Володю и тут же представил
юного сослуживца остальным присутствовавшим.
Юный мичман Лопатин, представленный Володей своим, старался занимать дам. Румяный, жизнерадостный и счастливый, каким может быть только двадцатилетний молодой
человек на заре жизни, полный надежд от будущего, он был необыкновенно весел и то и дело смеялся.