Неточные совпадения
— Место — неуютное. Тоскливо. Смотришь вокруг, — говорил Дмитрий, — и возмущаешься идиотизмом власти, их дурацкими приемами гасить жизнь. Ну, а затем, присмотришься к этой пустынной земле, и как будто
почувствуешь ее
жажду человека, — право! И вроде как бы ветер шепчет тебе: «Ага, явился? Ну-ко, начинай…»
Да, все это было интересно, и Клим
чувствовал, как возрастает в нем
жажда понять людей.
Но ни ревности, ни боли он не
чувствовал и только трепетал от красоты как будто перерожденной, новой для него женщины. Он любовался уже их любовью и радовался их радостью, томясь
жаждой превратить и то и другое в образы и звуки. В нем умер любовник и ожил бескорыстный артист.
Она вдруг
почувствовала, что она не жила, а росла и прозябала. Ее мучит
жажда этой жизни, ее живых симпатий и скорбей, труда, но прежде симпатий.
Привалов старший принужден был убедиться, что Привалов младший бесповоротно погибший человек — как человек, который
чувствовал физическое отвращение ко всякому труду и с болезненной
жаждой отыскивал везде одни удовольствия.
Многие русские
почувствовали Францию родной и
жаждали помочь ей своей силой, поддержать ее.
Почувствовал я это в ту минуту, только уж
жажда эта меня всего захватила, ажно дух занялся.
Да и то сказать; она давно уже
чувствовала приближение старческой немощи вместе со всякими недугами и
жаждала полного, ничем не смущаемого добродетельного покоя.
Живин был в полном увлечении; он, кажется, не
чувствовал ни усталости, ни голода, ни
жажды; но герой мой, хоть и сознавал, что он телом стал здоровее и душою покойнее, однако все-таки устал, и ему есть захотелось.
Когда входит его превосходительство, глаза Порфирия Петровича выражают тоску и как будто голод; и до той поры он, изнемогая от
жажды,
чувствует себя в степи Сагаре, покуда его превосходительство не приблизится к нему и не пожмет его руки.
— Вы меня извините, Татьяна Сергеевна, — говорил он ей, — не от любопытства, больше от
жажды просвещения-с, от желания усладить душу пером вашим — такое это для меня наслаждение видеть, как ваше сердечко глубоко все эти приятности
чувствует… Ведь я по простоте, Татьяна Сергеевна, я ведь по-французскому не учился, а
чувствовать, однако, могу-с…
К тому же он так устал за последние дни,
чувствовал себя таким измученным и беспомощным, что душа его поневоле
жаждала покоя.
Некоторое основание он, конечно, имеет, начиная с самого наружного вида арестанта, признанного разбойника; кроме того, всякий, подходящий к каторге,
чувствует, что вся эта куча людей собралась здесь не своею охотою и что, несмотря ни на какие меры, живого человека нельзя сделать трупом; он останется с чувствами, с
жаждой мщения и жизни, с страстями и с потребностями удовлетворить их.
Но вольный воздух и свет, вопреки всем предосторожностям погибающего самодурства, врываются в келью Катерины, она
чувствует возможность удовлетворить естественной
жажде своей души и не может долее оставаться неподвижною: она рвется к новой жизни, хотя бы пришлось умереть в этом порыве.
После этих разговоров он
чувствовал себя так, точно много солёного поел: какая-то тяжкая
жажда охватывала его, хотелось чего-то особенного. К его тяжёлым, мглистым думам о боге примешивалось теперь что-то ожесточённое, требовательное.
Теперь, когда случайные недоразумения случайно рассеялись, когда
жажда жизни (наша
жажда жизни!) получила возможность вновь вступить в свои права, мы опять-таки не хотим подумать ни о каком внутреннем перерабатывающем процессе, не спрашиваем себя: куда? как? что из этого выйдет? — а только
чувствуем себя радостными и вследствие этого весело гогочем.
Я повернулся с омерзеньем; я уже не холодно резонерствовал. Я сам начинал
чувствовать, что говорю, и горячился. Я уже свои заветные идейки, в углу выжитые,
жаждал изложить. Что-то вдруг во мне загорелось, какая-то цель «явилась».
Москвич. Это как вам угодно; коли
жажду чувствуете, так выпейте.
На мою родину, в древнюю русскую столицу; я соскучился, не видав столько лет Кремля, не слыша звона его колоколов; в Москве начну новую жизнь — вот чего
жаждет душа моя, о чем молюсь ежеминутно богу, о чем грежу во сне и наяву…» Надобно было видеть Шушерина, чтоб
почувствовать всю горячность этого желанья, всю искренность этих слов!
Я его пощунял, «какая там, говорю, благодать», а сам
чувствую, что он меня правее, потому что он
жаждет испытывать, а я чего не ведаю, то отвергаю, но упорствую на своем противлении и говорю ему самые пустяки.
Этого уже я не выдержал и, по выражению покойного поэта Толстого, «начав — как бог, окончил — как свинья». Я принял обиженный вид, — потому, что и в самом деле
чувствовал себя несправедливо обиженным, — и, покачав головою, повернулся и пошел к себе в кабинет. Но, затворяя за собою дверь,
почувствовал неодолимую
жажду отмщения — снова отворил дверь и сказал...
Самахан(тоже садясь). И извольте слушать, что я буду говорить. По утрам вы
чувствуете желание кислого и
жажду…
Мы нашли, что забитых, униженных и оскорбленных личностей у нас много в среднем классе, что им тяжко и в нравственном, и в физическом смысле, что, несмотря на наружное примирение с своим положением, они
чувствуют его горечь, готовы на раздражение и протест,
жаждут выхода…
А я? И я также… Я бы даже поменялся с ним. Как он счастлив: он не слышит ничего, не
чувствует ни боли от ран, ни смертельной тоски, ни
жажды… Штык вошел ему прямо в сердце... Вот на мундире большая черная дыра; вокруг нее кровь. Это сделал я.
И чем виноват я, хотя я и убил его? Чем я виноват? За что меня мучает
жажда?
Жажда! Кто знает, что значит это слово! Даже тогда, когда мы шли по Румынии, делая в ужасные сорокаградусные жары переходы по пятидесяти верст, тогда я не
чувствовал того, что
чувствую теперь. Ах, если бы кто-нибудь пришел!
Хвалынцев давно уже
чувствовал внутреннюю, несколько воспаленную, болезненную сухость и потому залпом выпил стакан вина, которое утолило его лихорадочную
жажду.
В раю человек не
чувствовал расстояния между Богом и собою, а потому не знал и
жажды соединения с Ним.
Можно сказать больше, это всеискусство (или за-искусство), бессловесное, беспредметное, безыскусное, обладает очень высоким самосознанием,
чувствует себя несоизмеримым в отношении к отдельным художественным специальностям, и не согласилось бы променять на них своего бессилия, и,
жаждая мирового преображения, удовлетвориться… советом.
Мы точно умирали заживо…
чувствуя голод и
жажду…
Погруженная в раздумье, Дуня не
чувствовала восторга, что каждый раз находил на нее на радениях. Сидит безмолвная, недвижимая, взоры у ней строгие, взгляд суровый. А меж тем громче и громче раздаются неистовые вопли, плач и рыданья. Ждут не дождутся на кругу пророчицы. Ждут не дождутся Дуни. Все
жаждут слышать из уст ее проречения… А она ровно мертвая. Склонила голову в изнеможенье, пребывая в строгом бесчувственном покое.
Мы действительно становимся на краткие мгновения самим Первосущим и
чувствуем его неукротимое желание и
жажду бытия: борьба, мучение, уничтожение явления кажутся нам теперь необходимыми при этом избытке бесчисленных, врывающихся в жизнь форм бытия, при этой чрезмерной плодовитости мировой Воли.
Засим я помню страшную
жажду. Я лежу на своей постели и не могу уснуть от изжоги и странного вкуса, который я
чувствую в своем горячем рту. Отец мой ходит из угла в угол и жестикулирует руками.
Ведь у него теперь никаких прав нет!.. Будут его «пороть». Это слово слышит он по ночам — точно кто произносит над его ухом. Мужик! Бесправный! Ссыльный по приговору односельчан! Вся судьба в корень загублена. А в груди трепещет
жажда жизни,
чувствуешь обиду и позор. Уходит навсегда дорога к удаче, к науке, ко всему, на что он считал уже себя способным и призванным.
Климов надел шинель, машинально вслед за другими вышел из вагона, и ему казалось, что идет не он, а вместо него кто-то другой, посторонний, и он
чувствовал, что вместе с ним вышли из вагона его жар,
жажда и те грозящие образы, которые всю ночь не давали ему спать.
И он глубоко верит в светлое будущее. Но вот наступает вечер. Старуха, вернувшись от жидов с двугривенным, утомленная и разбитая, принимается за стирку детского белья. Вася сидит и решает задачу. Егорыч не работает. По милости Путохина он спился и теперь
чувствует неодолимую
жажду выпить. В комнатах душно, жарко. От корыта, в котором старуха моет белье, валит пар.
Вид зарева действует на всех одинаково. Как барыня, так и слуги
чувствуют внутреннюю дрожь и холод, такой холод, что дрожат руки, голова, голос… Страх велик, но нетерпение еще сильнее… Хочется подняться выше и увидеть самый огонь, дым, людей!
Жажда сильных ощущений берет верх над страхом и состраданием к чужому горю. Когда зарево бледнеет или кажется меньше, кучер Гаврила радостно заявляет...
С одной стороны она сознавала всю неприглядность, всю мелочность, всю суету такой неутолимой тщеславной
жажды, стараясь не признаваться в ней даже самой себе, объясняя свои поступки, для которых эта
жажда была единственным рычагом, иными, более благовидными и даже высокими мотивами, как желание учиться, любовь к ближним и тому подобное, а между тем, с другой,
чувствовала, что эта
жажда растет, настойчивее и настойчивее требует своего удовлетворения, и «годы», выражаясь словами поэта, «проходят, все лучшие годы».
Он был одинок,
жаждал любви и под ласками родного воздуха
чувствовал непреодолимую потребность нежности той, о которой он сам сказал, что вся его слава для него — она.
Как только дверцы захлопнулись, молодой офицер
почувствовал, что несется к неизбежному, увлекаемый какою-то неизвестною целью — его охватило странное, невыразимое ощущение. Тысячи смутных волнений поочередно сменялись в его душе: беспокойное любопытство, раскаяние в легкомыслии, радостная
жажда предстоящей любви, которая, во всяком случае, не могла представляться особенно мрачною, так как была возвещена такими прелестными ручками и такою обольстительною улыбкою.
Среди казаков-победителей пошло ликование — все получили награды деньгами и сукнами,
чувствовали себя обновленными от тяготевших на них прежних вин и
жаждали еще послужить царю-батюшке.
Когда я пришел в чувства, пчелиный рой отлетел, и я увидел себя на дне глубокой снежной ямы; я лежал на самом ее дне с вытянутыми руками и ногами и не
чувствовал ничего: ни холоду, ни голоду, ни
жажды — решительно ничего!
Стрижин ведет жизнь трезвую и регулярную, выражение лица у него душеспасительное, книжки он читает только духовно-нравственные, но на крестинах от радости, что Любовь Спиридоновна благополучно разрешилась от бремени, он позволил себе выпить четыре рюмки водки и стакан вина, напоминавшего своим вкусом что-то среднее между уксусом и касторовым маслом. Горячие же напитки подобны морской воде или славе: чем больше пьешь, тем сильнее
жаждешь… И теперь, раздеваясь, Стрижин
чувствовал непреодолимое желание выпить.