Неточные совпадения
Да, надо жить! Надо нести иго жизни с осторожностью, благоразумием и даже стойкостью.
Раб — дипломат по необходимости; он должен как можно
чаще повторять себе:"Жить! жить надо" — потому что в этих словах заключается отпущение его совести, потому что в них утопают всевозможные жизненные программы, начиная свободой и кончая рабством.
— Ведаю себя чистым пред богом и пред государем, — ответствовал он спокойно, — предаю душу мою господу Иисусу Христу, у государя же прошу единой милости: что останется после меня добра моего, то все пусть разделится на три
части: первую
часть — на церкви божии и на помин души моей; другую — нищей братии; а третью — верным слугам и холопям моим; а кабальных людей и
рабов отпускаю вечно на волю! Вдове же моей прощаю, и вольно ей выйти за кого похочет!
Ты прислушайся: людей свободных профессий ругают
чаще, чем мошенников, — это оттого, что общество на три четверти состоит из
рабов, из таких же вот макак.
— Бог, о котором я говорю, был, когда люди единодушно творили его из вещества своей мысли, дабы осветить тьму бытия; но когда народ разбился на
рабов и владык, на
части и куски, когда он разорвал свою мысль и волю, — бог погиб, бог — разрушился!
Толпа дивится часто их уму,
Но
чаще обвиняет, потому,
Что в море бед, как вихри их ни носят,
Они пособий от
рабов не просят...
Рабы всегда были одинаковы, они всегда повиновались, их всегда плохо кормили, и они вечно исполняли великое и чудесное, иногда обоготворяя тех, кто заставлял их работать,
чаще проклиная их, изредка возмущаясь против своих владык…
От этой — самой злой и таинственной — порчи, от темной силы запоя, которой не видно и не слышно, которая настигает внезапно и приносит в дом напряженными словами;
часть их очевидно, непонятна для самого заклинающего; в них слышен голос отчаянья: «Ты, небо, слышишь, ты, небо, видишь, что я хочу делать над телом
раба (имя рек).
В других формулах в эпическую
часть переносится человек как объект совершающегося действия, например — заговоре от жабы: «У горыди Русалими на рике Ирдани стаить древа купарес; на том древе сядить птица арёл, шипить и тирибить кахтями и нахтями, и пад щиками, и пад зябрами у
раба божия жабу».
Пошли ко мне на помощь,
рабу своему,
часть бесов и дьяволов, Зеследер, Пореастон, Коржан, Ардух, Купалолака — с огнями горящими…
Восемь месяцев проходил так Касатский, на девятом месяце его задержали в губернском городе, в приюте, в котором он ночевал с странниками, и как беспаспортного взяли в
часть. На вопросы, где его билет и кто он, он отвечал, что билета у о него нет, а что он
раб божий. Его причислили к бродягам, судили и сослали в Сибирь.
Восток, как это известно, является
частью преобладания начал эмоциональных, чувственных над началами интеллекта, разума: он предпочитает исследованию — умозрение, научной гипотезе — метафизический догмат. Европеец — вождь и хозяин своей мысли; человек Востока —
раб и слуга своей фантазии. Этот древний человек был творцом большинства религий, основоположником наиболее мрачной метафизики; он чувствует, но не изучает, и его способность объединять свой опыт в научные формы — сравнительно ничтожна.
Фамилии хорошей, имение наше заложено, но — что ж? — зато устроено, не запущено; моя тут есть
часть, но все тебе останется; я твоя послушная
раба.
— «Встану я,
раба Божия Наталья, помолясь-благословясь, пойду во чисто поле под красное солнце, под светел месяц, под
частые звезды, под полетные облаки.
Сначала, когда были
рабы, доказывалось, что бог определил положения людей —
рабов и господ, и те и другие должны быть довольны своим положением, так как
рабам будет лучше на том свете; господа же должны быть милостивы к
рабам; потом же, когда
рабы были освобождены, доказывалось, что богатство вверено богом одним людям для того, чтобы они употребляли
часть его на благие дела.
История резко разделится на две
части, на прошлое, детерминированное экономикой, когда человек был
рабом, и на будущее, которое начнется с победы пролетариата и будет целиком определяться активностью человека, социального человека, когда будет царство свободы.
— Крови твоей, дорогой
части твоего тела; ими же спасешь душу
раба божьего Онтона от огня вечного, помилуешь и свою душу.
Но в этом мире человек —
раб необходимости, бесконечно малая
часть огромного механизма природы.
Матф. XXV, 14—46. Хозяин дал
рабам своим каждому по
части имения своего и, ничего не сказав им, оставил их одних. Одни
рабы, хотя и не слыхали приказания хозяина о том, как употребить
часть имения господина, поняли, что имение не их, а хозяйское, и что имение должно расти, и работали для хозяина. И
рабы, которые работали для хозяина, стали участниками жизни хозяина, а неработавшие лишены того, что было дано им.
Теперь он не хотел человеческих слез, но они лились неудержимо, вне его воли, и каждая слеза была требованием, и все они, как отравленные иглы, входили в его сердце. И с смутным чувством близкого ужаса он начал понимать, что он не господин людей и не сосед их, а их слуга и
раб, и блестящие глаза великого ожидания ищут его и приказывают ему — его зовут. Все
чаще, с сдержанным гневом, он говорил...
Как только уставшие дьячки (певшие двадцатый молебен) начинали лениво и привычно петь: «спаси от бед
рабы твоя, Богородице», и священник и дьякон подхватывали: «яко вси по Бозе к Тебе прибегаем, яко нерушимой стене и предстательству» — на всех лицах вспыхивало опять то же выражение сознания торжественности наступающей минуты, которое он видел под горой в Можайске и урывками на многих и многих лицах, встреченных им в это утро; и
чаще опускались головы, встряхивались волоса, и слышались вздохи и удары крестов по грудям.