Неточные совпадения
На Западе давно уже беспокоит вопрос о гарантии прав меньшинства и прав личности по
отношению к абсолютным притязаниям демократии, не ограничивающей себя абсолютными
ценностями личного духа.
Есть большая аналогия в
отношении социальной революции к творческим
ценностям.
Тема об
отношении к человеческой культуре, к культурным
ценностям и продуктам есть уже вторичная и производная.
Отношение между личностью и сверхличной
ценностью парадоксально.
Таким образом человек превращается в орудие саморазвития, и
отношение к нему не имеет
ценности в себе, как не имеет этой
ценности и другой человек.
Проповедь свободы любви есть проповедь искренности чувства и
ценности любви как единственного оправдания
отношений между мужчиной и женщиной.
Неоспоримо, что внешние условия жизни Востока издревле влияли и все еще продолжают влиять на человека в сторону угнетения его личности, его воли.
Отношение человека к деянию — вот что определяет его культурное значение, его
ценность на земле.
Согласно основной мысли Ричля, к области религии принадлежат только «
ценности», установляемые «суждениями о
ценности», причем этот религиозный прагматизм соединяется с весьма скептическим
отношением к догмату, почитая его «метафизикой», воспрещенной Кантом.
«Современный человек, — говорит Ницше, — представляет собою в биологическом
отношении противоречие
ценностей, он сидит между двумя стульями, он говорит сразу «да» и «нет».
Отношение личности к сверхличным
ценностям может совершаться или в царстве объективации — и тогда легко порождается рабство человека, — или в царстве экзистенциальном, в трансцендировании — и тогда порождается жизнь в свободе.
Эгоцентрик обыкновенно не персоналистически определяет своё
отношение к миру и людям, он именно легко становится на точку зрения объектной установки
ценностей.
Персоналистическая переоценка
ценностей признает безнравственным все, что определяется исключительно
отношением к «общему», к обществу, нации, государству, отвлеченной идее, отвлеченному добру, моральному и логическому закону, а не к конкретному человеку и его существованию.
Но такое
отношение к
ценностям совершенно непереносимо для христианской совести.
Это чрезвычайно важно понять для понимания
отношений между личностью и сверхличными
ценностями, о чем речь впереди.
Она есть изначальная
ценность и единство, она характеризуется
отношением к другому и другим, к миру, к обществу, к людям, как
отношением творчества, свободы и любви, а не детерминации.
Иерархическая концепция принуждена признать человеческую личность частью в
отношении к иерархическому целому, она оказывается
ценностью лишь в
отношении к этому целому и от этого целого получает свою
ценность.
Поэтому совершенно иначе решается и вопрос об
отношении личности и сверхличных
ценностей.
Я опять почувствовал изначальную правду толстовского
отношения к ложной романтике исторических
ценностей.
И тем не менее в объективной действительности «классовый» интерес может быть более человеческим, чем интерес «национальный», т. е. в нем может быть речь о попранном достоинстве человека, о
ценности человеческой личности, в «национальном» же интересе может речь идти об «общем», не имеющем никакого
отношения к человеческому существованию.
В
отношении этики к социальному вопросу мы встречаемся с трагическим конфликтом
ценности свободы и
ценности равенства.
Человек свободен в
отношении к добру и к
ценности не только в том смысле, что он может их реализовать или не реализовать.
И задача заключается в том, чтобы в борьбе с капитализмом восстановить это онтологическое ядро, это духовно-личное
отношение к миру вещей и материальных
ценностей, эту интимную связь личности с миром, в котором она призвана действовать.
Но она, как
ценность, не существует, если нет ее
отношения к другим личностям, к личности Бога, к личности другого человека, к сообществу людей.
Поэтому в христианской мысли очень остро ставится вопрос об
отношении Бога и свободы, Бога и добра, свободы и
ценности.
Но есть другая проблема, еще более беспокойная, — проблема
отношения свободы и
ценности, свободы и добра.
Личность есть по преимуществу нравственный принцип, из нее определяется
отношение ко всякой
ценности.
Старое добро заменяется новым добром,
ценности переоцениваются, но никакой переворот по
отношению к добру не ставит по ту сторону добра и зла.
[См. N. Hartmann «Ethik».] Но Н. Гартман прав, расширяя сферу этики и вводя в нее всякое
отношение к
ценности, хотя бы это была
ценность познавательная или эстетическая.
В сущности, учение, которое видит смысл и
ценность брака в деторождении и продолжении рода, должно признать эрос в
отношениях мужчины и женщины, от элементарных форм полового влечения до высших форм любви, иллюзией и самообманом.
В коммунизм вошли знакомые черты: жажда социальной справедливости и равенства, признание классов трудящихся высшим человеческим типом, отвращение к капитализму и буржуазии, стремление к целостному миросозерцанию и целостному
отношению к жизни, сектантская нетерпимость, подозрительное и враждебное
отношение к культурной элите, исключительная посюсторонность, отрицание духа и духовных
ценностей, придание материализму почти теологического характера.
Торжество духа в обществе означало бы торжество персонализма, личного общения,
отношения личности к личности в человеческом и человечном «мы», признании каждой данной личности высшей
ценностью.
В то время как у людей высшей и утонченной культуры Достоевский пробуждает онтологическое сознание и жажду перехода от творчества символических культурных
ценностей к творчеству подлинного бытия, у малокультурных русских людей он может парализовать вкус к культуре и укрепить нигилистическое
отношение к культуре.
Христианское сознание и мирочувствие требует аскетического
отношения к благам мира сего, отвержения буржуазных
ценностей.
Метафизика демократизма, при всем ее революционном обличии, в существе глубоко консервативна, инертна, косна, враждебна повышению качеств и
ценностей, пуглива и боязлива в своем
отношении ко всякому величию.
Мораль христианская тоже лежит по ту сторону противоположения альтруизма и эгоизма, ибо даже
отношения людей она выводит из
отношения человека к Богу: не во имя свое и не во имя другого, а во имя Бога и божественной
ценности.
Ценности культуры — священны, и всякий нигилизм по
отношению к ним безбожен.
Культура сама по себе также не может быть обоготворяема, но в культуре есть
ценности, которые несут на себе отблеск божественного света и которые заслуживают почитания и бережного к себе
отношения.
Все происходящее в эти темные дни имеет свое оправдание в народопоклонстве и нигилистическом
отношении к культурным
ценностям, которым грешили и те, кого ныне громят.