Неточные совпадения
— Дай-то
Бог! Пошли тебе
Царица Небесная!..
— В ученье! ну, дай ему
Бог! Уж которого ты в ученье отдаешь, пошли тебе
Царица Небесная! И дочек и сынов — всех к делу пристроила!
— Дай вам
Бог! пошли
Царица Небесная!
— Ну, теперь пойдет голова рассказывать, как вез
царицу! — сказал Левко и быстрыми шагами и радостно спешил к знакомой хате, окруженной низенькими вишнями. «Дай тебе
бог небесное царство, добрая и прекрасная панночка, — думал он про себя. — Пусть тебе на том свете вечно усмехается между ангелами святыми! Никому не расскажу про диво, случившееся в эту ночь; тебе одной только, Галю, передам его. Ты одна только поверишь мне и вместе со мною помолишься за упокой души несчастной утопленницы!»
— Дай
бог, — сказал голова, выразив на лице своем что-то подобное улыбке. — Теперь еще, слава
богу, винниц развелось немного. А вот в старое время, когда провожал я
царицу по Переяславской дороге, еще покойный Безбородько… [Безбородко — секретарь Екатерины II, в качестве министра иностранных дел сопровождал ее во время поездки в Крым.]
— О, понимаю,
царица Раиса, слишком хорошо понимаю!.. Только позвольте мне еще одно сказать: на генерала Мирона я не сержусь, видит
бог — не сержусь!
— А
Бог е знает! Годов семьдесят есть. Как у вас
царица была, я уже не махонький был. Вот ты и считай, много ли будет. Годов семьдесят будет?
— Живем по милости
царицы небесной… Ну, а ты как, родимый? Откуда тебя
бог несет?
— Учиться? Ага… Ну, помогай
царица небесная. Так. Ум хорошо, а два лучше. Одному человеку
бог один ум дает, а другому два ума, а иному и три… Иному три, это верно… Один ум, с каким мать родила, другой от учения, а третий от хорошей жизни. Так вот, братуша, хорошо, ежели у которого человека три ума. Тому не то что жить, и помирать легче. Помирать-то… А помрем все как есть.
Вспомнила! ноженьки стали,
Силюсь идти, а нейду!
Думала я, что едва ли
Прокла в живых я найду…
Нет! не допустит
Царица Небесная!
Даст исцеленье икона чудесная!
Я осенилась крестом
И побежала бегом…
Сила-то в нем богатырская,
Милостив
Бог, не умрет…
Вот и стена монастырская!
Тень уж моя головой достает
До монастырских ворот.
Я поклонилася земным поклоном,
Стала на ноженьки, глядь —
Ворон сидит на кресте золоченом,
Дрогнуло сердце опять!
— Не говори так никогда… Не говори так, о Суламифь! Ты избранная
Богом, ты настоящая, ты
царица души моей… Смерть не коснется тебя…
Одни уверяли, что у
царицы козлиные ноги, обросшие шерстью; другие клялись, что у нее вместо ступней перепончатые гусиные лапы. И даже рассказывали о том, что мать
царицы Балкис однажды, после купанья, села на песок, где только что оставил свое семя некий
бог, временно превратившийся в гуся, и что от этой случайности понесла она прекрасную
царицу Савскую.
Я пожалую тебя».
Та, в душе ее любя,
Не убила, не связала,
Отпустила и сказала:
«Не кручинься,
Бог с тобой».
А сама пришла домой.
«Что? — сказала ей
царица, —
Где красавица девица?»
— Там, в лесу, стоит одна, —
Отвечает ей она, —
Крепко связаны ей локти;
Попадется зверю в когти,
Меньше будет ей терпеть,
Легче будет умереть.
Девять месяцев проходит,
С поля глаз она не сводит:
Вот в сочельник в самый, в ночь
Бог дает
царице дочь.
Старичок отправился к морю,
(Почернело синее море.)
Стал он кликать золотую рыбку.
Приплыла к нему рыбка, спросила:
«Чего тебе надобно, старче?»
Ей с поклоном старик отвечает:
«Смилуйся, государыня рыбка!
Опять моя старуха бунтует:
Уж не хочет быть она дворянкой,
Хочет быть вольною
царицей».
Отвечает золотая рыбка:
«Не печалься, ступай себе с
Богом!
Добро! будет старуха
царицей...
В заключение беседы нашей приятель мой, Марко… Вот по отчеству забыл; а чуть ли не Петрович? Ну,
бог с ним! как был, так и был; может, и теперь есть — так он-то советовал мне ежедневно приходить в театры: тут-де, кроме что всего насмотришься, да можно многое перенять. Причем дал мне билетик на завтра, сказав, что будет преотличная штука:
царица Дидона и опера. Я обещался; с тем и пошел.
—
Бог знает,
бог знает… Прошлый раз уберегла
царица небесная… Скотиной все-таки назвал.
«Великому, избранному от
Бога,
Им чтимому и им превознесенну,
И скифетры полночныя страны
Самодержащему царю Борису,
С
царицею, с царевичем его
И всеми дома царского ветвями,
Мы, сущие в палате сей, воздвигли,
В душевное спасенье и во здравье
Телесное, сию с молитвой чашу.
Побойся
Бога, матушка-царица,
Я ничего не говорил тебе!
Царица и сестра!
По твоему, ты знаешь, настоянью,
Не без борьбы душевной, я решился
Исполнить волю земскую и царский
Приять венец. Но, раз его прияв,
Почуял я, помазанный от
Бога,
Что от него ж и сила мне дана
Владыкой быть и что восторг народа
Вокруг себя недаром слышу я.
Надеждой сердце полнится мое,
Спокойное доверие и бодрость
Вошли в него — и ими поделиться
Оно с тобою хочет!
Ах, свет-царица! // Сказать ли правду? Как узнала я, // Что немчин он, так и кольнуло в сердце! // Ей-Богу, право!
Сына
бог им дал в аршин,
И
царица над ребенком,
Как орлица над орленком;
Шлет с письмом она гонца,
Чтоб обрадовать отца.
— Хоть куда отдавай, все едино! Меня не испугаешь, — отвечал Яшка. — Я за
бога, за великого государя стою, — за
бога, слуги антихристовы, стою! Слышишь? Думаете: заперли, так уж я вам подвержен? Не-ет! Стучу, вот, слава-те, господи,
царица небесная… поддерживает меня бог-от! Не подвержен я антихристу.
— Господа добрые, простоватые… — продолжал Родион. — «Призирать будем…» — при всех обещал. На старости лет и… оно бы ничего… Вечно бы за них
бога молил… Пошли,
царица небесная…
— Ну, спаси вас господи, — говорила она, прощаясь с ним и провожая его со свечой до лестницы. — Спасибо, что поскучали со мной, дай
бог вам здоровья,
царица небесная…
— Ох-хо-хо! — зевнул он и перекрестил при этом рот. — Господи-владыко,
царица моя небесная!.. Кого еще
бог дает, уж не почтмейстер ли? Едет что-то шибко… Простого пассажира этак не повезут…
Привел
Бог встретить
Царицу Небесную, — набожно крестясь, говорили расходившиеся по домам горожане.
— Поезжай с
Богом, матушка, поезжай, — сказала Манефа. — Управляйся с Божьей помощью, авось успеешь… И другим матерям посоветуй! Да потише бы дело вели, не огласилось бы. Не то до всего докопаются. Зря станете делать, недолго и сторонних в ответ привести. Не всем советуй, надежным только… Главное дело, было б шито да крыто… А как
Царица Небесная поможет тебе управиться, отпиши поподробнее.
— А в поле зайчики бегают, — причитывала Ефимья, обливаясь слезами, целуя своего мальчика. — Дедушка тихий, добрый, бабушка тоже добрая, жалосливая. В деревне душевно живут,
бога боятся… И церковочка в селе, мужички на клиросе поют. Унесла бы нас отсюда
царица небесная, заступница-матушка!
Ну, прощайте, братцы, дай вам
бог,
царица небесная.
— Дай
бог здоровья, батюшка. Спаси,
царица небесная, и помилуй. А то проводил бы, добрый человек! Будь милостив, проводи до калитки!
«Помилуй,
Бог, — говаривал он о них, — это моя семья, мои дети! Я с ними пройду весь свет, принесу Царьград на плечах и сложу у ног моей матушки-царицы».
— Братья, — дрожащим от волнения голосом заговорил Амвросий, — се аз пред вами беззащитный. Ужели вы оскверните руки свои братоубийством? Паче этого, ужели поднимется рука ваша на поставленного над вами по воле Божьей архипастыря? Ужели я, честный служитель алтаря, польщусь на деньги, которые вы приносили как посильную лепту
Царице Небесной? Я хотел охранить их от лихих, корыстных людей, чтобы употребить на богоугодное дело призрения сирот. Образумьтесь, братья мои во Христе
Боге нашем!
— Помилуй
бог, матушка-царица, так сразу! — воскликнул Александр Васильевич.
— Ну, так слушайте. Мы сейчас из Петровского парка. Экипажей там и дам целые миллионы. Богатство — умопомраченье. Красавиц — не перечесть… Вдруг вижу несется коляска, которой позавидовала бы любая владетельная особа: кучер и лакей — загляденье, кони — львы. А в коляске сидят две дамы — одна, точно сказочная
царица, другая поскромнее… Поровнялись они с нами, и… о,
боги!.. Вторая оказалась Любовь Аркадьевной!
Окруженная подругами, которые смотрели на нее, как бы желали себе: одна — ее мягких волос, свивавшихся черными лентами около шеи и до пояса, другая — ее румянца, третия — ее стана, плеч и
бог знает чего еще; замечая в их глазах невольную дань ее превосходству и видя это превосходство в зеркале, осыпанная нежными заботами служанки, стоявшей на коленах у ног ее, Мариорица казалась какою-то восточною
царицей, окруженною своими подданными.
— Да вот пятьдесят лет, как ты знаешь, все Господу
Богу служил, да выгнали за неспособностью. Говорят, дряхл, глух, глуп стал, так матушке-царице хочу чем-нибудь еще послужить, чтоб недаром на последях землю топтать, — не поможешь ли у ней чем-нибудь?..
— Мир вам, убитые! — говорил Суворов. — Царство небесное вам, христолюбивые воины, за православную веру, за матушку-царицу, за Русскую землю павшие! Мир вам! Царство вам небесное! Богатыри-витязи, вы приняли венец мученический, венец славы!.. Молите
Бога о нас.
— Помилуй,
Бог, ваша светлость! — отвечал он, отвешивая чуть не земной поклон. — Сколько милости!.. Меня никто не может награждать, кроме
Бога и всемилостивейшей нашей матушки, государыни
царицы.
— Ну что же это, невестка, вы за красавица! Вот ей
Богу, разрази меня
Бог на сем месте, а нету на свете ни одной
царицы такой красивой, как вы! — заговорил он, глядя на нее со сложенными на груди руками.
— Вот ей-богу, разрази меня
бог на сем месте, — красавица, а нету на свете ни одной
царицы такой красивой, как вы! — заговорил он, глядя на нее со сложенными на груди руками.