Неточные совпадения
Она его не замечает,
Как он ни бейся,
хоть умри.
Свободно дома принимает,
В гостях с ним молвит слова три,
Порой одним поклоном встретит,
Порою вовсе не заметит;
Кокетства
в ней ни капли нет —
Его не терпит высший свет.
Бледнеть Онегин начинает:
Ей иль не видно, иль не жаль;
Онегин сохнет, и едва ль
Уж не чахоткою страдает.
Все шлют Онегина к врачам,
Те хором шлют его к
водам.
—
Хоть неживого, да довезу тебя! Не попущу, чтобы ляхи поглумились над твоей козацкою породою, на куски рвали бы твое тело да бросали его
в воду. Пусть же
хоть и будет орел высмыкать из твоего лоба очи, да пусть же степовой наш орел, а не ляшский, не тот, что прилетает из польской земли.
Хоть неживого, а довезу тебя до Украйны!
Он пошел к Неве по
В—му проспекту; но дорогою ему пришла вдруг еще мысль: «Зачем на Неву? Зачем
в воду? Не лучше ли уйти куда-нибудь очень далеко, опять
хоть на острова, и там где-нибудь,
в одиноком месте,
в лесу, под кустом, — зарыть все это и дерево, пожалуй, заметить?» И хотя он чувствовал, что не
в состоянии всего ясно и здраво обсудить
в эту минуту, но мысль ему показалась безошибочною.
До света он сидел там, как на угольях, — не от страсти, страсть как
в воду канула. И какая страсть устояла бы перед таким «препятствием»? Нет, он сгорал неодолимым желанием взглянуть Вере
в лицо, новой Вере, и
хоть взглядом презрения заплатить этой «самке» за ее позор, за оскорбление, нанесенное ему, бабушке, всему дому, «целому обществу, наконец человеку, женщине!».
Впрочем, если заговоришь вот
хоть с этим американским кэптеном,
в синей куртке, который наступает на вас с сжатыми кулаками, с стиснутыми зубами и с зверским взглядом своих глаз, цвета морской
воды, он сейчас разожмет кулаки и начнет говорить, разумеется, о том, откуда идет, куда, чем торгует, что выгоднее, привозить или вывозить и т. п.
Митя вздрогнул, вскочил было, но сел опять. Затем тотчас же стал говорить громко, быстро, нервно, с жестами и
в решительном исступлении. Видно было, что человек дошел до черты, погиб и ищет последнего выхода, а не удастся, то
хоть сейчас и
в воду. Все это
в один миг, вероятно, понял старик Самсонов, хотя лицо его оставалось неизменным и холодным как у истукана.
Ибо зрит ясно и говорит себе уже сам: «Ныне уже знание имею и
хоть возжаждал любить, но уже подвига не будет
в любви моей, не будет и жертвы, ибо кончена жизнь земная и не придет Авраам
хоть каплею
воды живой (то есть вновь даром земной жизни, прежней и деятельной) прохладить пламень жажды любви духовной, которою пламенею теперь, на земле ее пренебрегши; нет уже жизни, и времени более не будет!
— Философ, натурально, не взял; но русский будто бы все-таки положил у банкира деньги на его имя и написал ему так: «Деньгами распоряжайтесь, как хотите,
хоть, бросьте
в воду, а мне их уже не можете возвратить, меня вы не отыщете», — и будто б эти деньги так и теперь лежат у банкира.
Со страхом оборотился он: боже ты мой, какая ночь! ни звезд, ни месяца; вокруг провалы; под ногами круча без дна; над головою свесилась гора и вот-вот, кажись, так и хочет оборваться на него! И чудится деду, что из-за нее мигает какая-то харя: у! у! нос — как мех
в кузнице; ноздри —
хоть по ведру
воды влей
в каждую! губы, ей-богу, как две колоды! красные очи выкатились наверх, и еще и язык высунула и дразнит!
— Это ваше счастие… да… Вот вы теперь будете рвать по частям, потому что боитесь влопаться, а тогда, то есть если бы были выучены, начали бы глотать большими кусками, как этот ваш Мышников… Я знаю несколько таких полированных купчиков, и все на одну колодку… да.
Хоть ты его
в семи
водах мой, а этой вашей купеческой жадности не отмыть.
День был тихий и ясный. На палубе жарко,
в каютах душно;
в воде +18°. Такую погоду
хоть Черному морю впору. На правом берегу горел лес; сплошная зеленая масса выбрасывала из себя багровое пламя; клубы дыма слились
в длинную, черную, неподвижную полосу, которая висит над лесом… Пожар громадный, но кругом тишина и спокойствие, никому нет дела до того, что гибнут леса. Очевидно, зеленое богатство принадлежит здесь одному только богу.
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба
в воде; Ганечка всё еще
в себя прийти не мог, но
хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший
в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и
в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы умер, чем ее
в такую минуту покинул.
Про Феклисту тоже неладно начинают поговаривать,
хоть в глазах девка и смирная —
воды не замутит.
Пожалуйста, не смущайтесь вопросами — на это нечего обращать внимания. Все это такой вздор —
хоть именно досадно, что Ивана Дмитриевича преследовали эти пустяки. Я тоже уверен, что cela a mis de l'eau dans son vin. [Этим подмешали
воды в его вино (то есть ухудшили его положение) (франц.).] Самая жизнь
в деревне Толстого верно отозвалась на его расстроенном организме, не говоря уже о нравственном страдании при разлуке с семьею Евгения. Обнимаю вас.
Дворовые мальчики и девочки, несколько принаряженные, иные
хоть тем, что были
в белых рубашках, почище умыты и с приглаженными волосами, — все весело бегали и начали уже катать яйца, как вдруг общее внимание привлечено было двумя какими-то пешеходами, которые, сойдя с Кудринской горы, шли вброд по
воде, прямо через затопленную урему.
В первый день напала на меня тоска, увеличившая мое лихорадочное состояние, но потом я стал спокойнее и целые дни играл, а иногда читал книжку с сестрицей, беспрестанно подбегая,
хоть на минуту, к окнам, из которых виден был весь разлив полой
воды, затопившей огород и половину сада.
Молчит,
хоть бей,
хоть брось, все молчит; словно себе
воды в рот наберет, — все молчит!
— Ах, какая ты недотрога!.. — с улыбкой проговорила Раиса Павловна. — Не нужно быть слишком застенчивой. Все хорошо
в меру: и застенчивость, и дерзость, и даже глупость… Ну, сознайся, ты рада, что приедет к нам Лаптев? Да?.. Ведь
в семнадцать лет жить хочется, а
в каком-нибудь Кукарском заводе что могла ты до сих пор видеть, — ровно ничего! Мне, старой бабе, и то иногда тошнехонько сделается,
хоть сейчас же камень на шею да
в воду.
Александр привязался к труду, как привязываются к последней надежде. «За этим, — говорил он тетке, — ведь уж нет ничего: там голая степь, без
воды, без зелени, мрак, пустыня, — что тогда будет жизнь?
хоть в гроб ложись!» И он работал неутомимо.
Варвара Петровна вдруг, гремя, вскочила со стула; раздался ее испуганный крик: «
Воды,
воды!» Он
хоть и очнулся, но она всё еще дрожала от страху и, бледная, смотрела на исказившееся его лицо: тут только
в первый раз догадалась она о размерах его болезни.
Ведь им
хоть с утра до вечера
в хайло-то пихай, все мало, все как с гуся
вода!
Но если б заставить его, например, переливать
воду из одного ушата
в другой, а из другого
в первый, толочь песок, перетаскивать кучу земли с одного места на другое и обратно, — я думаю, арестант удавился бы через несколько дней или наделал бы тысячи преступлений, чтоб
хоть умереть, да выйти из такого унижения, стыда и муки.
Хотите, я
в два дня вылечу простой
водой самую сильную огневицу,
хоть бы все ваши доктора от больного отказались?
— Да, почесть, и разговору особенного не было, Татьяна Власьевна, — объяснили старухи, — а приехал да и обсказал все дело — только и всего. «Чего, — говорит, — вы ссоритесь?» И пошел и пошел: и невесток приплел, и золото, и Марфу Петровну… Ну, обнаковенно всех на свежую
воду и вывел, даже совестно нам стало. И чего это мы только делили, Татьяна Власьевна? Легкое место сказать: два года… а?.. Диви бы
хоть ссорились, а то только и всего было, что Марфа Петровна переплескивала из дома
в дом.
— Ну, Григорьевна! я не ожидал от тебя такой прыти, — сказал Кудимыч, —
хоть бы мне, так впору. Точно, точно! — прибавил он, посмотрев
в ковш с
водою, — красна украл Федька Хомяк, и они теперь у него запрятаны
в овине.
Запасшись таким орудием, надобно выбрать место умеренно глубокое, где водится более раков, и у самого берега бросить на дно какого-нибудь мяса, кишки, требуху или
хоть умятого хлеба; раки сейчас поползут к корму со всех сторон; тогда расщепленную палку бережно погрузить
в воду и, наводя тихонько на рака, как можно к нему ближе, вдруг воткнуть развилки
в дно: рак попадет между ними и увязнет вверху расщепа.
Просунь сквозь окошечко
хоть белую ручку свою…» Для великорусского крестьянина это слишком нежно; но и он очень любит смотреть на всякую рыбу
в воде, весело мелькающую на поверхности, сверкающую то серебряной, то золотой чешуей своей, то радужными полосами; иногда тихо, незаметно плывущую, иногда неподвижно стоящую
в речной глубине!..
— Оборони, помилуй бог! Не говорил я этого; говоришь: всяк должен трудиться, какие бы ни были года его. Только надо делать дело с рассудком… потому время неровно… вот
хоть бы теперь: время студеное, ненастное… самая что ни на есть кислота теперь… а ты все
в воде мочишься… знамо, долго ли до греха, долго ли застудиться…
— Просто, как есть. По улице мостовой шла девица за
водой — довольно с меня. Вот я нынче старческие мемуары
в наших исторических журналах почитываю. Факты — так себе, ничего, а чуть только старичок начнет выводы выводить —
хоть святых вон понеси. Глупо, недомысленно, по-детски. Поэтому я и думаю, что нам, вероятно, на этом поприще не судьба.
Василиса Перегриновна. Пой, пой, милая! хорошо ты поешь, где-то сядешь! Даром ты по ночам шататься не станешь. Я ваши плутни-то знаю. Я вас всех на свежую
воду выведу. Уж теперь раскипелось мое сердце, так
хоть ты мне
в ноги кланяйся, а я тебе не прощу этого.
Вот почему мы, провинциальная интеллигенция,
в настоящее время валом валим
в Петербург. Все думается: не полегче ли будет? не совершится ли чудо какое-нибудь? не удастся ли примазаться
хоть к краешку какой-нибудь концессии, потом сбыть свое учредительское право, и
в сторону. А там — за границу, на минеральные
воды…
— Он самый, барин. Да еще Горчак с Разбойником… Тут нашему брату сплавщику настоящее горе. Бойцы щелкают наши барочки, как бабы орехи. По мерной
воде еще ничего, можно пробежать, а как за пять аршин перевалило — тут держись только за землю. Как
в квашонке месит… Непременно надо до Кумыша схватиться и обождать малость, покамест
вода спадет
хоть на пол-аршина.
— Народ гнать на работу. Только отвернись — сейчас
в кабак… Я вам говорю: разбойники и протоканальи! А всех хуже наши каменские… Заберут задатки и
в кабак, а там как хочешь и выворачивайся,
хоть сам сталкивай барки
в воду да грузи!..
— Да, пьяница, сам вижу, самому совестно, а не могу удержаться: душеньку из меня тянет, барин… Все видят, как Савоська пьет, а никто не видит, зачем Савоська пьет. У меня, может, на душе-то каменная гора лежит… Да!.. Ох, как мне тяжело бывает: жизни своей постылой не рад.
Хоть камень да
в воду… Я ведь человека порешил, барин! — тихо прибавил Савоська и точно сам испугался собственных слов.
Телятев. Не могу сказать. А вот пьет шампанское, так на диво: отчетливо, методически, точно
воду зельтерскую. Выпили по бутылке, и
хоть бы краска
в лице прибавилась,
хоть бы голос поднялся.
Должно упомянуть, что за неделю до нашего отъезда была пущена
в ход новая мельница. Увы, оправдались сомнения Болтуненка и других:
вода точно шла тише по обводному каналу и не поднимала шести поставов; даже на два молола несравненно тише прежнего. Отец мой, разочарованный
в искусстве Краснова, прогнал его и поручил
хоть кое-как поправить дело старому мельнику.
В промежутках темноты весело перекликались; долго стояли перед мостиком, никак не могли понять при коротких ослепляющих вспышках:
вода ли это идет поверху, или блестят и маячат лужи.
В темноте, пугая и веселя, ревела
вода; попробовал сунуться Колесников, но сразу влез по колена —
хоть назад возвращайся!
Нет, мучься, сколько есть у тебя муки, всю отдай, иначе был бы ты подлец, и смысла б
в тебе не было,
хоть головой
в воду!
— А разве нет? — ох! Много
воды утекло с тех пор, как мы с тобой
в последний раз поцеловались… ты переменилась, побледнела… а всё еще красавица,
хоть куда!
Видят мужики:
хоть и глупый у них помещик, а разум ему дан большой. Сократил он их так, что некуда носа высунуть: куда ни глянут — всё нельзя, да не позволено, да не ваше! Скотинка на водопой выйдет — помещик кричит: «Моя
вода!» — курица за околицу выбредет — помещик кричит: «Моя земля!» И земля, и
вода, и воздух — все его стало! Лучины не стало мужику
в светец зажечь, прута не стало, чем избу вымести. Вот и взмолились крестьяне всем миром к Господу Богу...
— Пришлите, пожалуйста, да чтобы суп-то был немного повкуснее, а то
в простой
воде больше жиру;
хоть хлеба присылайте побольше.
–…Что, — хорошо?.. Как вы придёте
в дом такой?.. весь грязный, мокрый, оборванный… Эх вы!.. Скажите
хоть, что
в воду с берега сорвались… Не стыдно ли? Ведь я могла бы убить, если б
в руки попало что другое.
Я опомнился, выпил стакан
воды, перешел
в другую комнату; но сон не посетил меня. Сердце во мне билось болезненно,
хоть и нечасто. Я уже не мог предаваться мечтам о счастии; я уже не смел верить ему.
«Э, проклятый парубок! опять помандровал к девкам…» — подумал мельник, и не хотелось что-то ему идти
в пустую мельницу.
Хоть и привык, а все-таки вспоминалось иной раз, что под мельничным полом, промежду сваями, не одни рыбы да ужи плавают
в темной
воде…
Стражбы той приехало двадцать человек, и хотя все они
в разных храбрых уборах, но наших более полусот, и все выспреннею горячею верой одушевленные, и все они плывут по
воде как тюленьки, и
хоть их колотушкою по башкам бей, а они на берег к своей святыне достигают, и вдруг, как были все мокренькие, и пошли вперед, что твое камение живо и несокрушимое.
Русаков (вбегая). Где? Что? Господи! (Всплеснув руками.) Побелела как снег,
хоть в гроб клади!.. Дунюшка! (Берет за руку.) Дунюшка! (Смотрит на нее.) Вот и мать такая же лежала
в гробу — вот две капли
воды. (Утирает слезы.) Господи! не попусти! Дуня! (С ужасом.) Очнется ли она, очнется ль?.. Нет! Ужли ж я ее убил?.. (Стоит подле
в оцепенении.)
— Фу! Не могу больше…
Хоть снова полезай
в воду… Постоим минутку…
Увы, минувших лет безумный сон
Со смехом повторить не смеет лира!
Живой
водой печали окроплен,
Как труп давно застывшего вампира,
Грозя перстом, поднялся молча он,
И мысль к нему прикована… Ужели
В моей груди изгладить не успели
Столь много лет и столько мук иных —
Волшебный стан и пару глаз больших?
(
Хоть, признаюсь вам, разбирая строго,
Получше их видал я после много...
Нестройный говор грубых голосов
Между судов перебегал порою;
Смех, песни, брань, протяжный крик пловцов —
Всё
в гул один сливалось над
водою.
И Марья Николавна,
хоть суров
Казался ветр, и день был на закате,
Накинув шаль или капот на вате,
С французской книжкой, часто, сев к окну,
Следила взором сизую волну,
Прибрежных струй приливы и отливы,
Их мерный бег, их золотые гривы.
— У вас, Анна Федоровна, нервы расстроены, я вам пропишу немножко лавровишневой
воды, на свет не ставьте — она портится, так принимайте… сколько, бишь, вам лет? — капель по двадцать. — Больная становится веселее и кусает губы. — Да знаете ли что, Анна Федоровна, вам бы надо ехать куда-нибудь, ну
хоть в деревню; жизнь, которую вы ведете, вас расстроит окончательно.