Неточные совпадения
Первое время деревенской
жизни было для Долли очень трудное. Она живала в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что деревня есть спасенье от всех городских неприятностей, что
жизнь там хотя и не красива (с этим Долли легко мирилась), зато дешева и удобна: всё есть, всё дешево, всё можно достать, и детям хорошо. Но теперь,
хозяйкой приехав в деревню, она увидела, что это всё совсем не так, как она думала.
Дарья Александровна наблюдала эту новую для себя роскошь и, как
хозяйка, ведущая дом, — хотя и не надеясь ничего из всего виденного применить к своему дому, так это всё по роскоши было далеко выше ее образа
жизни, — невольно вникала во все подробности, и задавала себе вопрос, кто и как это всё сделал.
Разговор начался за столом об удовольствии спокойной
жизни, прерываемый замечаниями
хозяйки о городском театре и об актерах.
Недвижим он лежал, и странен
Был томный мир его чела.
Под грудь он был навылет ранен;
Дымясь, из раны кровь текла.
Тому назад одно мгновенье
В сем сердце билось вдохновенье,
Вражда, надежда и любовь,
Играла
жизнь, кипела кровь;
Теперь, как в доме опустелом,
Всё в нем и тихо и темно;
Замолкло навсегда оно.
Закрыты ставни, окна мелом
Забелены.
Хозяйки нет.
А где, Бог весть. Пропал и след.
Это была девушка… впрочем, она мне даже нравилась… хотя я и не был влюблен… одним словом, молодость, то есть я хочу сказать, что
хозяйка мне делала тогда много кредиту и я вел отчасти такую
жизнь… я очень был легкомыслен…
На другой день, вспомнив этот припадок лиризма и жалобу свою на
жизнь, Самгин снисходительно усмехнулся. Нет,
жизнь налаживалась неплохо. Варвара усердно читала стихи и прозу символистов, обложилась сочинениями по истории искусства, — Самгин, понимая, что это она готовится играть роль
хозяйки «салона», поучал ее...
— Женщины, говорит, должны принимать участие в
жизни страны как
хозяйки, а не как революционерки. Русские бабы обязаны быть особенно консервативными, потому что в России мужчина — фантазер, мечтатель.
Самгин чувствовал себя отвратительно. Одолевали неприятные воспоминания о
жизни в этом доме. Неприятны были комнаты, перегруженные разнообразной старинной мебелью, набитые мелкими пустяками, которые должны были говорить об эстетических вкусах
хозяйки. В спальне Варвары на стене висела большая фотография его, Самгина, во фраке, с головой в форме тыквы, — тоже неприятная.
Он вздрагивал. Как! Ольга в той
жизни, которую Обломов ей готовил! Она — среди переползанья изо дня в день, деревенская барыня, нянька своих детей,
хозяйка — и только!
После «тумана» наставало светлое утро, с заботами матери,
хозяйки; там манил к себе цветник и поле, там кабинет мужа. Только не с беззаботным самонаслаждением играла она
жизнью, а с затаенной и бодрой мыслью жила она, готовилась, ждала…
Райский еще «серьезнее» занялся хождением в окрестности, проникал опять в старые здания, глядел, щупал, нюхал камни, читал надписи, но не разобрал и двух страниц данных профессором хроник, а писал русскую
жизнь, как она снилась ему в поэтических видениях, и кончил тем, что очень «серьезно» написал шутливую поэму, воспев в ней товарища, написавшего диссертацию «о долговых обязательствах» и никогда не платившего за квартиру и за стол
хозяйке.
Бабушка, бесспорно умная женщина, безошибочный знаток и судья крупных и общих явлений
жизни, бойкая
хозяйка, отлично управляет своим маленьким царством, знает людские нравы, пороки и добродетели, как они обозначены на скрижалях Моисея и в Евангелии.
В жену мою до того въелись все привычки старой девицы — Бетховен, ночные прогулки, резеда, переписка с друзьями, альбомы и прочее, — что ко всякому другому образу
жизни, особенно к
жизни хозяйки дома, она никак привыкнуть не могла; а между тем смешно же замужней женщине томиться безыменной тоской и петь по вечерам «Не буди ты ее на заре».
Другой вопрос реальной
жизни был: отношение к
хозяйке; мы уже видели, что Марье Алексевне удалось разрешить его удачно.
Мы не застали Асю. Она, по словам
хозяйки, отправилась на «развалину». Верстах в двух от города Л. находились остатки феодального замка. Гагин раскрыл мне все свои картоны. В его этюдах было много
жизни и правды, что-то свободное и широкое; но ни один из них не был окончен, и рисунок показался мне небрежен и неверен. Я откровенно высказал ему мое мнение.
Христианство слишком изнежило семейную
жизнь, оно предпочло Марию — Марфе, мечтательницу —
хозяйке, оно простило согрешившей и протянуло руку раскаявшейся за то, что она много любила, а в Прудоновой семье именно надобно мало любить.
Глафира еще при
жизни матери успела понемногу забрать весь дом в руки: все, начиная с отца, ей покорялись; без ее разрешения куска сахару не выдавалось; она скорее согласилась бы умереть, чем поделиться властью с другой
хозяйкой, — и какою еще
хозяйкой!
Такая навязчивость входила в круг их негласных обязанностей. Между девушками существовало даже какое-то вздорное, детское, странное соревнование в умении «высадить гостя из денег», — странное потому, что они не получали от этого никакого барыша, кроме разве некоторого благоволения экономки или одобрительного слова
хозяйки. Но в их мелочной, однообразной, привычно-праздной
жизни было вообще много полуребяческой, полуистерической игры.
В первый раз была дождливая осень и тяжелая
жизнь в разлуке с матерью и отцом при явном недоброжелательстве родных-хозяев, или
хозяек, лучше сказать.
Открытий оказалась бездна, но
хозяйка квартиры и соседка по комнате не оставляют ее и помогают своими указаниями хоть сколько-нибудь освоиться с
жизнью.
Впрочем, некоторые из его знакомых, которых я, по указанию квартирной
хозяйки господина Ченцова, посетил, все мне, отозвавшись, что последнее время Валерьян Николаич совершенно исправился от своей разгульной
жизни, единогласно утверждали, что застрелился он от несчастной любви к одной крестьянке, принадлежащей его жене и которая, по ходатайству госпожи Ченцовой, была у него отобрана полицией.
Снова я читаю толстые книги Дюма-отца, Понсон-де-Террайля, Монтепэна, Законнэ, Габорио, Эмара, Буагобэ, — я глотаю эти книги быстро, одну за другой, и мне — весело. Я чувствую себя участником
жизни необыкновенной, она сладко волнует, возбуждая бодрость. Снова коптит мой самодельный светильник, я читаю ночи напролет, до утра, у меня понемногу заболевают глаза, и старая
хозяйка любезно говорит мне...
Вообще вся
жизнь за границей, как рассказывают о ней книги, интереснее, легче, лучше той
жизни, которую я знаю: за границею не дерутся так часто и зверски, не издеваются так мучительно над человеком, как издевались над вятским солдатом, не молятся богу так яростно, как молится старая
хозяйка.
Он стал ходить в дом казначейши всё чаще, подолгу засиживался там и, если Евгении не было, — жаловался больной
хозяйке: пошатнулась его
жизнь, жить, как раньше, не может, а иначе — не умеет. И говорил, что, пожалуй, начнёт пить.
Девушка или с самого начала так прилаживается к окружающему ее, что уж в четырнадцать лет кокетничает, сплетничает, делает глазки проезжающим мимо офицерам, замечает, не крадут ли горничные чай и сахар, и готовится в почтенные
хозяйки дома и в строгие матери, или с необычайною легкостью освобождается от грязи и сора, побеждает внешнее внутренним благородством, каким-то откровением постигает
жизнь и приобретает такт, хранящий, напутствующий ее.
На новой квартире он зажил спокойно, и его очень заинтересовали хозяева.
Хозяйку звали Татьяна Власьевна. Весёлая и разговорчивая, она через несколько дней после того, как Лунёв поселился в голубой комнатке, подробно рассказала ему весь строй своей
жизни.
Нам, сынок, всем жизнь-то — не мать родная, — наша строгая
хозяйка она…
По семейному образу
жизни, который Долинский вел у Прохоровых, его знакомые незаметным образом становились и знакомыми его
хозяек.
Аккуратный, как часы, но необременительный, как несносная дисциплина, порядок в
жизни его
хозяек возвратил Долинского к своевременному труду, который сменялся своевременным отдыхом и возможными удовольствиями.
Надя. Как к чему? А вот барыня обещали меня выдать замуж, так я стараюсь так себя образовать, чтоб меня никому не стыдно было взять. Ты знаешь, какие жены у наших чиновников, ну на что это похоже? Я в десять раз лучше их понимаю
жизнь и обращение. У меня теперь только одна и надежда выйти за хорошего человека, чтобы мне быть полной
хозяйкой. Посмотри тогда, какой я порядок в доме заведу; у меня не хуже будет, чем у дворянки у какой-нибудь!
Урмановы вели довольно общительный образ
жизни, принимали у себя студентов, катались в лодке, по вечерам на прудах долго раздавалось пение. Она очень радушно играла роль
хозяйки, и казалось, что инициатива этой общительности исходила от нее. Она звала меня, но я немного стеснялся. Их общество составляли «старые студенты»; я чувствовал себя несколько чужим и на время почти потерял их из виду…
— Батюшка! — сказал Юрий, которого вы, вероятно, узнали, приметно изменившимся голосом и в потемках ощупывая предметы, — проснитесь! где вы!.. проснитесь!.. дело идет о
жизни и смерти!.. послушай, — продолжал он шепотом, обратясь к полусонной
хозяйке и внезапно схватив ее за горло: — где мой отец? что вы с ним сделали?..
— Да так, меня вчера дома не было, ездил в город; а она прибегла к
хозяйке вся дроглая, перепросилась переночевать, да так и осталась. Нонеча она молчит, а мы не гоним. Такая-то слабая, — в чем
жизнь держится, куда ее прогнать. А под вечер я подумал: бог, мол, знает, как бы греха какого не было, да вот и прибежал к вам...
—
Жизнь ты моя несравненная! на что тебе бросаться? — развязно прошептал Сергей и, оторвав молодую
хозяйку от окна, крепко ее обнял.
С этого времени
жизнь Павла сделалась гораздо комфортабельнее: в комнате его поставлена была новая мебель, и даже приделано было новое драпри к окошку; про стол и говорить нечего: его кормили как на убой; сама титулярная советница начала просиживать целые дни в его комнате; последнее, кажется, очень надоедало Павлу, потому что он каждый раз, когда входила к нему
хозяйка, торопился раскрыть книгу и принимался читать.
— Какой невеличек!.. Поглядела бы ты на него: парнишка куды на смысле, такой-то шустрый, резвый, все разумеет, даром от земли не видать; да я ведь посмеялся, я не потачлив, что греха таить, а бить не бью… оба они дороги мне больно, бабка, даром не родные, во как, — продолжал он, лаская Аксюшку, — во! не будь их, так, кажись, и мне, и
хозяйке моей скорее бы
жизнь опостыла; с ними все как бы маленечко повеселее, право-ну!
И такое отношение к супружеской
жизни выработал себе Иван Ильич. Он требовал от семейной
жизни только тех удобств домашнего обеда,
хозяйки, постели, которые она могла дать ему, и, главное, того приличия внешних форм, которые определялись общественным мнением. В остальном же он искал веселой приятности и, если находил их, был очень благодарен; если же встречал отпор и ворчливость, то тотчас же уходил в свой отдельный выгороженный им мир службы и в нем находил приятность.
Монархиня основала также и для мещанского состояния училище, которого питомцы приготовляются быть хорошими, добронравными
хозяйками, искусными в рукодельях и на всю
жизнь остаются под особенною защитою Опекунского Совета [Нередко самые лучшие учреждения, уже не будучи одушевляемы деятельным надзиранием первого творца их, мало-помалу теряют всю пользу; но Сиротский Дом и Воскресенское Училище девиц имели счастие найти новую Покровительницу в Ее Величестве Вдовствующей Императрице, Марии Федоровне, Которая оживляет их Своим попечением.].
Приятные женские рукоделья, которые украшают
жизнь хозяйки, искусства Граций, которые милую природу и совершенства ее делают еще милее, входят также в систему воспитания.
— Но где вы возьмете в сорок лет страсти, — возразила
хозяйка, — когда уже вы в тридцать лет чувствуете, как говорят иные, разочарование? И что такое ваше разочарование? Это не усталость души поэта, испытавшей все в
жизни; напротив, материализм, загрубелость чувств, апатия сердца — и больше ничего!
Ордынов уже вышел из комнаты на первый оклик ее, и едва понял он, что входит к хозяевам. Перед ним отворилась дверь, и, ясна как солнце, заблестела ему золотая улыбка чудной его
хозяйки. В этот миг он не видал, не слыхал никого, кроме ее. Мгновенно вся
жизнь, вся радость его слились в одно в его сердце — в светлый образ его Катерины.
Ей казалось, что она уже недостаточно молода для меня, недостаточно трудолюбива и энергична, чтобы начать новую
жизнь, и она часто говорила с мужем о том, что мне нужно жениться на умной, достойной девушке, которая была бы хорошей
хозяйкой, помощницей, — и тотчас же добавляла, что во всем городе едва ли найдется такая девушка.
Он ее, слышь, кормилец, все в одиночку на работу посылал, то в саду заставит полоть, либо пшеницу там обшастать, баню истопить, белье вымыть, а сам все к ней заходит, будто надсматривать;
хозяйка его тем летом прытко хворала, и он будто такое имел намеренье: «Как, говорит, супружница моя
жизнь покончит, так, говорит, Марфушка, я на тебе женюсь; барин мне невестою не постоит: кого хочу, того и беру».
— Не раздирай сердца моего!.. — молила Манефа. — Пожалей меня, бедную, успокой, согласись… Я бы тотчас благословила тебя на игуменство… При
жизни бы своей, сейчас бы полной
хозяйкой тебя поставила.
А теперь этот болтливый рассказ квартирной
хозяйки и эти несколько строк, написанные тревожной рукой и дышащие таким взволнованным чувством тоски и любовью, разом спустили его из мира восторженных грез в действительность настоящей
жизни.
Лет десять ему было уж, Микитушке, как родитель его, наскучив одинокой
жизнью и тем, что в его богатом доме без бабы пустым пахло, без прямой
хозяйки все лезло врознь, — вздумал жениться на бедной молоденькой девушке.
— За
хозяйкой и за женским уходом дело у тебя не станет, — молвил Патап Максимыч. — При твоих теперь достатках невест не оберешься, хоть тебе и немало лет. Только этого я тебе не советую. Известно, что такое молодая жена у старого мужа. Не довольство в
жизни будет тебе, а одна только маята.
— То же самое и она сейчас мне говорила, — сказал Мокей Данилыч. — А как я один-то
жизнь свою свекую? Кто ж мне на смертном одре глаза закроет? Кто ж будет ходить за мной во время болезней? Спору нет, что будут в моем доме жить Герасим Силыч с племянником, да ведь это все не женская рука. Да и
хозяйка в доме нужна будет.
В статье «
Жизнь в городе» Толстой рассказывает историю одной больной прачки. Она задолжала в ночлежной квартире шестьдесят копеек; по жалобе
хозяйки, городовой «с саблей и пистолетом на красном шнурке» выселил ее из квартиры. Весь день прачка просидела около церкви, а вечером воротилась к дому, упала и умерла. Толстой пошел на ее квартиру.
Он требовал от семейной
жизни только тех удобств домашнего обеда;
хозяйки, постели, которые она могла дать ему, и, главное, того приличия внешних форм, которые определялись общественным мнением.