Первая ночь для дракона

Елена Счастная, 2020

Выйти замуж за аристократа – думаете, для обычной гувернантки это счастливый подарок судьбы? Как бы не так! По приказу короля первую ночь я должна провести не с мужем, а с герцогом Виесским. Он – жесток и богат. Он дракон-маг, привыкший к мгновенному исполнению своей воли. Ему нужен наследник. И, кажется, у меня нет выбора. Но я не собираюсь сдаваться! Простите, ваша светлость, но наше знакомство не будет приятным.

Глава 3

Я честно собиралась на ужин. Графиня фон Штейн настолько впечатлила меня своей ядовитой холодностью, что посмотреть на остальных чудесных представительниц этого маленького змеиного королевства мне было до жути интересно.

Встречи с ними я не страшилась: многие девицы Альтейха, которые считали, что вправе претендовать на брак с Оттмаром, быстро поняли, что запугивать меня и даже угрожать мне бесполезно. Не потому, что я отстаивала своего назначенного жениха. А совсем даже наоборот: я каждой старалась дать понять, что их опасения беспочвенны и никаких видов на сына фрайгерра я не имею. Наверное, они мне не верили. Но здесь, по большой иронии неведомо кого из богов, складывалась похожая ситуация.

Вига принесла мне чай, чтобы скоротать время до ужина. Помогла ополоснуться с дороги и привести себя в порядок. Я лишь ненадолго устроилась в кресле — том самом, где недавно восседала Эбреверта, — только чая пригубила. Взялась за книгу, что оставила на столе графиня, пара строчек какой-то очередной романтической истории — и я уже сплю младенческим сном, свесив голову на грудь. Да и ладно бы.

На попытки Виги разбудить меня я, кажется, ответила не слишком вежливо. Вяло пожаловалась на то, что устала с дороги, добавила, что милые эфри обязательно простят меня за неучтивость. Едва добралась до постели, стянула с себя платье и рухнула в ароматные недра просто волшебной перины, чтобы окончательно заснуть.

И спать бы до утра, при свете заботливо оставленной Вигой на тумбе у кровати свечи, но посреди приятной сонной неги меня словно бы что-то потревожило. Я прислушалась, ещё не размыкая веки, — точно: шаги. Подумалось на миг, что это всё мне лишь снится, но размеренный стук подошв по каменному полу приблизился. Короткий вздох — и огонёк рядом погас. Теперь-то я открыла глаза. И сквозь густую темноту разглядела на фоне светлой ширмы для переодевания явно мужской силуэт.

Он стоял вполоборота и смотрел в окно. Надо же, какое подходящее время и место выбрал, чтобы полюбоваться луной! Вид, без сомнения, прекрасный: яркий диск ночного светила, чуть ущербного с одного края, смотрел прямо на меня. Чистейшее небо в пыльце звёзд, лёгкий ветер струится в щель между приоткрытыми створками рамы.

Но в моей комнате мужчина!

Пока он ничего особенного не делал, а потому я просто приглядывалась, памятуя о том, что рядом со мной на тумбе, кроме небольшого светильничка, стоит ещё и солидный латунный кувшин с водой. Мысленно я даже прочертила для себя движение, которым схвачу его при случае. А ещё в этого гостя можно запустить довольно увесистым стаканом.

Прозрачный холодный свет лил прямо ему на лицо, но поначалу издалека, да ещё и через приопущенные ресницы черты его сложно было разглядеть. В какой-то миг я подумала, что это Хардвин, но нет: у ночного посетителя была короткая бородка, которая скрывала, кажется, вполне себе уверенный подбородок. Губы обрамляли ровно остриженные усы. Прямой, аккуратной формы нос, высокий лоб и длинные ресницы — зачем мужчине с бородой такие? Волосы его были выбриты от висков и выше — по обе стороны головы, а уцелевшая часть их — собрана в хвост. Никогда такого не видела! По крайней мере, у Ротландских мужчин.

Я поняла, что уже и пошевелиться не могу, чтобы просто прогнать его: настолько заинтригована. Но помню про спасительный кувшин — это хорошо. Незнакомец постоял ещё немного и неспешно повернулся в сторону двери. Но, проходя мимо моей постели, он остановился — и я едва не зажмурилась, лишь бы не заметил, что вовсе не сплю. Тихая усмешка пронеслась в тишине покоев. И моё тело окончательно застыло в попытке сохранить неподвижность. Метка на плече вспыхнула жаром, словно ощутила моё волнение, и затихла. Надо хотя бы дышать!

А если он ещё хоть немного приблизится, кувшин точно прилетит ему в голову!

Тихие шаги отдалились, коротко вздохнула открывшаяся дверь, стукнула — и стало безмолвно.

Я тут же села на постели, стараясь понять, что же это было: сон или в моей комнате только что и правда стоял некий незнакомец? Быть может всё что угодно. Может, чай тот был с какими хитрыми травками. Этот замок мне совсем не знаком, его устои, порядки и тонкости истинно драконьего гостеприимства…

Я встала и прошлась босыми ногами сначала по мягкому ворсистом ковру, разложенному у изножья кровати, затем по голым, но удивительно приятно прохладным камням пола до того места, где стоял мужчина. Нет, правда ведь, словно почудился!

Но едва ощутимый, словно бы повисший в воздухе запах кожи и стали коснулся моего обострённого до предела обоняния. Да, я, наверное, была похожа сейчас на охотничью собаку, пытающуюся отыскать призрачный след, чтобы убедиться в собственном здравомыслии. Он точно здесь был. Просто прекрасно!

Надо бы поговорить утром с дворецким, а то и с самим Хардвином — как ни мало, наверное, ему теперь хотелось меня видеть. Пусть заменят замок в двери. А то не покои, а проходной двор! То графиня присядет в кресло почитать — надо сказать, наискучнейший же роман! — то шастает невесть кто.

Ещё немного побродив по тихим и пустым покоям, я всё же отправилась обратно в постель, уже не надеясь, что снова засну: настолько была взбудоражена появлением загадочного гостя. Да и напугана, чего скрывать. Даже коротко выглянула за дверь: никого, только далёкие-далёкие голоса стражников слышались откуда-то снизу. С лестницы, что ли. Похоже, они слепые, раз не заметили того, кто прошёл в комнаты девушек. Либо они знали… и пропустили его без возражений. Смутные подозрения о том, кто это мог быть, я пока постаралась прогнать, чтобы не мучиться ими. Утром выясню. Надеюсь, здесь не водятся призраки. Старый замок — кто его знает.

Не желая больше видеть в комнате никого постороннего, я заблокировала дверь, просунув в ручки её створок ножку довольно тяжёлого, надо сказать, стула. А затем, чувствуя, как слегка озябли ступни, прыгнула под одеяло. Собралась уже до рассвета перекатывать в голове тревожные мысли, но совершенно неожиданно уснула вновь.

Утром яростным стуком в дверь меня разбудила Вига. Пришлось вставать и открывать ей — но служанка даже не обратила внимания на то, каким образом подопечная сегодня заперлась. За ночь она стала какой-то слишком строгой и нетерпеливой. Как будто успела слегка со мной свыкнуться и решила, что может теперь позволить себе некоторую долю полезного панибратства. Я была слишком отдохнувшей и слишком озадаченной ночным явлением, чтобы осадить её, как должно в таком случае.

— Вы вчера пропустили ужин, — с лёгким укором тараторила она, расправляя полотенце на поручне умывальника. — Но не явиться за завтрак сегодня будет уже совсем невежливо. На него придёт и эфри Лотберга фон Вальд.

Я обернулась, забыв проглотить только что выпитую воду. Это кто ещё такая?

— Это родственница герцога? — уточнила на всякий случай.

Если её упомянули отдельно, значит, и правда особа не последнего порядка. К тому же носит одну с ним фамилию — может, матушка? Но я ни разу не слышала, чтобы его светлость жил с матерью. Вообще о его родителях среди всех слухов не ходило ни одного.

— Да, — Вига кивнула, степенно пройдя к постели, и принялась её заправлять, хоть я собиралась сделать это сама. По привычке. — Это его тётка по отцовской линии. Вернее, жена его дяди. Но он её очень почитает. Суровая женщина. Говорят, ведьма. Она осталась вдовой, и его светлость забрал её вместе с сыном из Бергландера в свой новый дом.

В чужой, отобранный силой дом, если быть точной, — добавила я про себя.

— Ещё одна надзирательница, — проворчала тихо. Может быть, Вига даже не услышала.

Мало нам Хардвина, этого въедливого, словно пиявка, дракона. Кстати, метку свою он с меня так не снял — ещё один необходимый вопрос, который придётся волей-неволей с ним обсудить. Из этих-то стен мне куда деваться?

— А его светлость приехал? — всё же спросила я у Виги.

Этот ночной гость так и не давал мне покоя.

— Я не слышала, — пожала та плечами. — Наверное, нам сообщили бы.

Странно. Если не герцог, то кто?

— А ты видела его? — не поторопилась я отстать от служанки.

Вига замотала головой, быстрыми движениями взбивая подушку.

— Нет. Я здесь недавно. После того как его светлость переехал в этот замок, сюда набрали много новой прислуги.

Вот повезло мне так повезло. Эбреверте, значит, прислуга двери в чужие комнаты открывает, а моя даже не знает, как выглядит его драконья светлость. Как назло!

Вига помогла мне причесаться и зашнуровать платье — то самое, голубое с вышивкой. Я посмотрела на себя в высокое старое зеркало и не смогла припомнить, чтобы когда-то выглядела столь аристократично. Правда, немного смущал слишком широкий ворот, который только непостижимым чудом держался на плечах, открывал до интригующих границ грудь и позволял всем лицезреть густо рассыпанные по коже веснушки.

Позволив мне вдоволь изучить своё отражение, служанка повела меня вниз весьма расторопно, будто мы уже куда-то опаздывали. Я едва успевала вертеть головой: башня казалась просто огромной! Что же говорить обо всей остальной части замка!

Увлекшись разглядыванием Кифенвальдского нутра, я даже не заметила, как мы всё же добрались до столовой. Внутри было, кажется, тихо. Что же, я пришла первой? Вига услужливо распахнула передо мной дверь, я шагнула внутрь, как на каменный островок посреди лавовой реки, и тут же огляделась.

Здесь было удивительно светло и почти пусто. Лишь во главе щедро накрытого бесчисленным количеством закусок стола ко мне лицом сидела высокая женщина в летах. Немного дородная, но не рыхлая. В строгом, не открывающем ничего, кроме кистей рук, платье песочного цвета, из лёгкой шёлковой ткани — умопомрачительно дорогой. Волосы графини закрывал хитро повязанный вокруг головы платок, зато благодаря этому её строгое лицо казалось ещё более выразительным. Глубокие морщины вокруг твёрдо поджатых губ, островатый подбородок и чуть глубоко посаженные глаза под плавно изогнутыми бровями — из этой темноты она сейчас изучала меня так, словно скорлупку с ореха снимала. Крылья её тонкого носа дёрнулись, когда она закончила беглый осмотр.

— Доброе утро, ваше сиятельство. — Я присела в книксене, зная, что не ошиблась.

— Доброе, эфри Вурцер, — голос женщины оказался густым, но не низким. Даже приятным и пробирающим до самого нутра. — Вы очень милы.

— Благодарю.

Вот и думай, что это значит: то ли одобрение, то ли снисхождение. Мол, могла бы быть и лучше, но и так сойдёт. Ох уж мне эти высокородные дамы!

Я бегло окинула взглядом все свободные места по обе стороны от графини и выбрала то, что справа. Но едва только собралась сесть на отодвинутый слугой стул, как подол платья качнулся от пронёсшегося по ногам потока воздуха — и в открывшуюся дверь вошла слегка бледная остроскулая девица с собранными под сетку в солидный пучок светлыми волосами.

Она чуть замешкалась, заметив сначала Лотбергу, а затем меня, но уверенно прошла дальше, вежливо пожелав всем доброго утра. Графиня и её проводила спокойным, но до едкости внимательным взглядом. Словно мы были послушницами обители, а она — настоятельницей. Хотя какая тут обитель, кого смешить! Всё тут устроено как раз наоборот.

— Маргит Одланд, — усевшись рядом со мной, представилась белокурая эфри.

— Очень приятно, — я улыбнулась, едва удерживаясь от того, чтобы не посмотреть на графиню, которая преспокойно завтракала и пока молчала.

А с виду она вполне доброжелательная и приятная. Однако предупреждение Виги не давало мне расслабиться в её обществе. Тут точно кроется какой-то подвох!

— Я слышала, вчера вы немало вспенили кровь нашему любезному Хардвину, эфри Вурцер, — вновь заговорила Маргит и подняла на меня холодный взгляд, с невероятным достоинством зачерпывая овсянку из глубокой чашки.

Черты её казались выразительными, но иссушенными сдержанным нравом: довольно полные губы сжаты едва не в ниточку, удивительно яркие голубые глаза прищурены. Как будто она заранее была настроена подозрительно ко всем моим словам.

— Так уж вышло. С его милостью, — я едва не добавила “драконьей”, — порой сложно общаться спокойно.

Графиня фон Вальд тихо усмехнулась.

— Жалеете, что кровь “любезному Харвинду” удалось вспенить не вам? — умело подцепила она Маргит.

Та лишь дёрнула плечом, явно подбирая достойный ответ. Но от него её спасло появление ещё одной эфри.

Мы с ней даже оказались чем-то похожи: такие же рыжие, чуть вьющиеся волосы, лёгкая россыпь веснушек по щекам. Другие же, что наверняка усеивали её плечи и грудь, она спрятала под высоким воротом бледно-розового, отделанного кружевом платья. Девушка почтительно приветствовала графиню книксеном и села напротив меня.

— Николь фон Тейх, — представилась звонко и жизнерадостно. — Так приятно встретить здесь уроженку родных земель!

Я взглянула на неё, опустив запястья на край стола. Это что ещё за новости? Но девушка смотрела на меня с такой искренней приветливостью, что стало даже совестно.

— Простите?..

— Просто среди тех, кто родился на землях вокруг Кифенвальда, рыжина, как у нас с вами, не такая уж редкость, — проговорила Николь уже не так уверенно.

— Если честно, я не помню, где родилась… — отговорилась я, не желая любезничать, а уж тем более откровенничать.

К тому же фамилия фон Тейх вдруг показалась мне знакомой, но откуда, я, по понятным причинам, вспомнить не смогла. Может, встречала когда-то в книгах, которые изучала с Марком? Показалось, что Тейхи были как-то связаны со свержением старого герцога во время стычки его с соседом-графом. Если это правда, то с Николь вообще нужно быть осторожней. Кровь — не водица, знаете ли…

Та уже было приоткрыла рот, чтобы ещё о чём-то меня спросить, но тут весьма стремительно и гордо в столовую ворвалась — по-другому и не скажешь — Эбреверта фон Штерн. Хозяйка жизни и ураган — так и хотелось подставить ей подножку. Низменное желание, но не удержаться ведь!

Однако, натолкнувшись на взгляд графини, которая даже подбородок вскинула при её появлении, эфри стушевалась, как нашкодившая девчонка. Правда, постаралась сохранить лицо.

— А вы любите заставлять других ждать себя, эфри. — Я так и видела, как каждое слово Лотберги впивается в Эбреверту осколком льда.

— Простите, ваше сиятельство, — вполне смиренно произнесла она, но тут же, окинув нас с Николь взглядом, едко заметила: — Как мило вы смотритесь. Надеюсь, не станете дружить против нас?

— А вы боитесь? — я улыбнулась, дёрнув бровями.

— Вовсе нет. — Графиня села и, ожидая, пока служанка её обиходит, опустила взгляд на перстень с густо-зелёным изумрудом, явно им любуясь. — Но на вашем месте я опасалась бы, как бы его светлость вас не перепутал.

— Лучше бойтесь, что ваши шансы попасть к нему в постель теперь в два раза ниже, — ровно ответила я. — Вы ведь так этого хотите, верно?

Николь фыркнула, довольно улыбаясь. Белокурая Маргит лишь сдержанно усмехнулась, хоть её это касалось тоже. Эбреверта же гневно вдохнула, уже собираясь продолжить обмен любезностями.

— Боюсь вас огорчить, эфри, — ловко оборвала её порыв графиня, — но его светлость будет выбирать не только по внешности. Даже в первую очередь не по ней. Он уже многое о вас знает. И узнает ещё больше — очень скоро.

— Признаться, пока ехала сюда, думала, что это всё только условности, — решила я поделиться мыслями. — Вся эта Первая ночь.

— Возможно, где-то в других герцогствах и графствах так и есть, Лора, — на удивление, согласилась Лотберга. — Всего лишь способ сюзеренам лишний раз показать власть над вассалами. Указать им на их место. Но для Вигхарта всё по-другому. Прошу это учитывать. И не забывать.

Ну да… От этого всего так и веет “особыми обстоятельствами”. Но у герцога фон Вальда, выше которого стоит, верно, только кёниг, и не может быть по-другому. Отчего-то при мысли о нём у меня даже под ложечкой засосало.

— Прошу прощения, ваше сиятельство, — я покрутила в пальцах вилку, даже не зная, как и преподнести то, что собиралась спросить, — но вы уже довольно давно живёте в замке и наверняка многих здесь знаете… Среди здешних мужчин есть такой?.. Молодой, с бородкой, высокий, и волосы у него ещё острижены так… Своеобразно.

Я провела ладонями вдоль висков, показывая, как именно. Лотберга приподняла брови, спокойно и даже, кажется, доброжелательно слушая мои смущённые объяснения. Оказывается, это не так и просто — почти признаться либо в том, что у тебя в комнате ночью был незнакомый мужчина, либо в том, что тебя посещают странные и весьма натуральные видения.

— А почему вы спрашиваете, Лора? — Она задумчиво откусила самый краешек злакового хлебца.

— Даже не знаю, как и сказать, — честно призналась я.

Зря затеяла этот разговор! Надо было всё оставить при себе. Но ночной случай просто не давал мне покоя. Вдруг это опасно?

— Скажите как есть, — хихикнула Эбреверта. — Вы только прибыли в замок, а уже пленились кем-то из здешних мужчин? Кажется, это невежливо. Вы всё же в гостях у герцога…

Она встряхнула расправленную на коленях салфетку, вновь укладывая её — ещё аккуратнее. Потому что графиня фон Вальд смерила её таким взглядом, после которого можно и не выжить.

— Да, здесь есть такой мужчина, — с лёгкой улыбкой на губах ответила она мне. — Он приехал совсем недавно.

Я хотела было порасспрашивать её дальше, пользуясь неожиданной благосклонностью, но тут распахнулась дверь, и строго одетый в тёмное слуга, выпрямив спину, раскатисто произнёс:

— Его светлость, герцог фон Вальд.

Кто-то из девушек тихо поперхнулся. У кого-то громко брякнула ложка по тарелке. Эфри запереглядывались, ёрзая на местах. Эбреверта вполне ожидаемо поправила волосы, и без того идеально уложенные. Маргит протяжно вздохнула, смыкая в замок пальцы сложенных на коленях рук. На миг мне показалось, что она кому-то помолилась. Вайсе, может быть. А Николь быстро протянула руку к своему хрустальному стакану и отпила воды. И только Лотберга осталась совершенно спокойной. Даже просияла, уже не скрывая радости и лёгкого торжества в глазах. Будто всё это было лично ею подготовленным сюрпризом.

Всё это произошло за тот короткий миг, что в проёме открытых дверей никого не было. Затем послышались шаги — довольно быстрые, но не суетливые, и в столовую вошёл сам Вигхарт фон Вальд.

Наверное, я сдавленно ахнула — не размыкая губ. По крайней мере, Маргит как-то подозрительно на меня покосилась. Но, без сомнения, все девушки сразу поняли причину моего мимолётного замешательства. Потому что герцог и был тем мужчиной, которого я видела ночью в своей спальне. Совершенно точно. Та же бородка, уже требующая ножниц. Те же зачёсанные назад и собранные в хвост волосы. И взгляд — тёмный, хоть глаза его светлости были голубыми, пытливый и удивительно знакомый.

— Приятного аппетита, эфри, — довольно просто, без напыщенных условностей обратился он к нам.

Но всё равно от его тона и звука его голоса захотелось выпрямить спину. А ещё — прикрыть всё же слишком открытую в широком вороте грудь.

— Благодарю, — вразнобой забормотали девушки.

— К сожалению, Хардвин не сообщил нам о вашем приезде, — бойко выдала Эбреверта.

Похоже, она решила не терять время и сразу пойти в наступление. Они что, и правда все так мечтают оказаться в постели герцога? И зачать от него ребёнка? Может, просто ещё не знают всех тонкостей…

— Хардвин, боюсь, больше ничего не сможет вам рассказать. — Его светлость уверенно и чуть резковато опустился на стул, вновь заставив меня подумать о том, что его движения и манера держаться мне очень уж знакомы.

— Что же с ним случилось? — озадаченно спросила Николь.

Её щёки явственно порозовели. К сожалению, я прекрасно знала особенности такой, как у нас с ней, кожи. Чуть что — и становишься похожей на красный в крапинку помидор.

— С ним всё в порядке? — фальшиво ахнула Эбреверта.

Кажется, о нём она совсем недавно отзывалась совсем не лестно. А тут надо же, какая пылкая тревога во взгляде. Поразительные метаморфозы. Исключительное лицемерие.

— С ним всё в порядке, — кивнул Вигхард, скользя спокойным взглядом по лицам девушек. — Но его, в некотором смысле, никогда не существовало. Хардвином всё это время был я.

И снова всеобщее поражённое молчание пересекло столовую, будто молния.

— Но как же вы, ваша светлость?.. — Я провела пальцами по своему подбородку.

Нет, волосы можно сбрить, можно сменить одежду и даже исказить в некотором роде голос. Но отрастить бороду меньше чем за сутки? Я даже пригляделась к его губам, силясь увидеть тот самый шрам. Но нет — его тоже не было.

Герцог покачал головой, усмехаясь.

— Вигхарт метаморф, — пояснила за него тётушка Лотберга. — Он может менять внешность так, как ему заблагорассудится, скопировать любую, только один раз увидев.

— Спасибо, — кивнул ей герцог. — Я встретил каждую из вас в самом начале нашего знакомства. Проводил до замка и понаблюдал. Это оказалось очень полезно — увидеть, возможно, будущую мать своего ребёнка в те мгновения, когда нет необходимости прикрываться учтивостью и лицемерием. Ведь кто такой Хардвин? Слуга, посланник? Просто друг или подручный? Его слова, что бы он ни рассказал герцогу, можно принять на веру. А можно и не принимать. Тем более когда в дело начинают вмешиваться симпатии и предпочтения. Ведь я мужчина — а вы все, без сомнения, прекрасны.

Даже столь лестно отозвавшись обо всех эфри, он ни на миг не улыбнулся.

— Надеюсь, ты не решишь завести сразу четверых детей, — довольно едко заметила графиня фон Вальд.

Вигхарт лишь хмыкнул, отчего девушки напряглись ещё сильнее. Наверное, каждая из них уже успела посчитать себя особенной. В мыслях представить себя на белых простынях герцогской постели. Особенно Эбреверта — её шея даже слегка покраснела, и этот явственно пунцовый оттенок уже полз вверх, к лицу. Она-то наверняка считала себя неоспоримой фавориткой его светлости, даже ни разу его не встретив. Впрочем, может, так оно и выйдет.

Главное, чтобы меня не зацепило…

— Думаю, в четырёх нет надобности, — Вигхарт на сей раз даже сдержанно улыбнулся. — Что же вы застыли, эфри? Прошу вас продолжить завтрак.

Но девушкам, кажется, уже и кусок в горло не лез. Однако они попытались ещё изобразить что-то вроде трапезы, но больше бестолково возили вилками в тарелках, почти ни к чему не притрагиваясь. Его светлость же уплетал за обе щеки: всё же здоровый сильный мужчина — но при этом он успевал ещё и поглядывать на смущённых гостий с совершенно серьёзным видом. Пойди пойми, что в голове у этого драконища. Он ведь умеет менять лица, а уж скрыть истинные мысли для него и вовсе пара пустяков.

И чем дольше я сидела за этим столом, тем всё дальше ускользал от меня смысл моего здесь пребывания. Вспомнить только, чего я наговорила вчера Хардвину… То есть герцогу. И как вела себя в таверне — уж явно не так, как подобает благородной и хорошо воспитанной девушке. И как едва не отвесила Хардвину… то есть герцогу, пощёчину. Вот незадача-то! У его светлости воспоминания об этом, верно, вызывают только отвращение. Он, кажется, даже ни разу на меня не взглянул за время скомканного завтрака.

Оно и хорошо. Только надо бы всё же поговорить с ним, снять надоедливую метку. Похоже, мне пора возвращаться домой. Но опять же этот ночной визит… К чему это всё?

Но, к счастью, ставшая вдруг молчаливой утренняя трапеза завершилась. Первым ушёл герцог, пожелав всем прекрасного дня и сообщив, что с каждой из нас он ещё непременно встретится лично. Уж при каких обстоятельствах — то осталось загадкой. Так и вовсе можно начать вздрагивать при виде любого встречного мужчины, а то и женщины, гадая, не очередная ли это личина его хвостато-хитроумной светлости.

Вслед за Вигхартом начали подниматься с мест и эфри. Никому, кажется, уже больше не хотелось обсуждать его, как и сыпать колкостями в сторону друг друга.

Даже Эбреверта, эта малахитовая принцесса, мрачно молчала. Думается, и за ней вдруг выросла пара грешков, о которых знал Хардвин, но не должен был знать Вигхарт, оттого и скверное настроение.

Лотберга всё так же восседала на своём месте и наблюдала за нами, кажется, делая какие-то свои выводы. Каждая девушка на прощание приседала в почтительном книксене перед графиней, но стоило приблизиться мне, как та мягко ухватила меня за руку.

— Задержитесь, эфри, — уронила она холодно.

Всё. Кажется, уже сейчас меня начнут отчитывать, укорять, а может быть, даже словесно препарировать. Уж строгое лицо графини обещало мне все краски моральных мучений. Только она, скорей всего, не знала, что мне по большому счёту всё равно. Но кто любит, когда его отчитывают, правда?

Сохранив вполне смиренный вид, я присела рядом с ней на свободный стул, провожая удаляющихся товарок-поневоле взглядом. Лишь Николь, которая, кажется, успела проникнуться ко мне необъяснимой симпатией, обернулась напоследок.

— Вы очень открытая девушка, — проговорила графиня, внимательно изучая моё лицо. — Это может быть как благом для вас, так и проблемой.

Странно, что она вообще об этом заговорила. Да и как успела понять? Мы всего-то обменялись парой фраз.

— Мне нет надобности скрывать свои мысли, ваше сиятельство. Я здесь не для того, чтобы снискать благосклонность герцога фон Вальда. Уж простите.

— Зачем же тогда вы здесь?

— Да меня, кажется, никто не спрашивал, когда забирал со свадьбы, — я невольно чуть повысила голос. — Есть бумага, на которой написан указ. Есть королевская печать. И откажись я ехать, для тех, кто был на свадьбе, всё окончилось бы плохо. Наверное.

Графиня покачала головой.

— Вигхарт не карает просто так.

— Кажется, об этом уже поздно говорить после того, как закончилась война. Во время которой он карал вволю.

Лотберга улыбнулась.

— Вы ещё и проницательны. — Она помолчала. — Сегодня ближе к вечеру я пришлю за вами служанку. Можно сказать, зову в гости. Поболтаем. Мне хочется узнать вас получше.

— Именно меня или?..

— И вас тоже, — лаконично закончила она возможные пререкания.

— Знаете, я не вижу в том особого смысла, — я пожала плечами, — и не желаю участвовать во всей этой гонке до постели его светлости.

— Я против гонок до постели кого бы то ни было, — голос графини стал вдруг жёстче. — Но ведь можно оставить место для обычного человеческого разговора? Раз уж вы здесь.

Она так смотрела на меня в этот миг, словно мои циничные слова задели её лично. Похоже, к племяннику она относится весьма тепло, хоть, если честно, я и не понимала, чем этот каменный ящер заслужил подобную любовь. Да его взглядом можно из каждой эфри сделать по ледяной статуе для сада.

— Хорошо. Я приду, ваше сиятельство, — пришлось согласиться.

Надо же как-то коротать здесь время до тех пор, пока его многоликая светлость не отправил меня восвояси.

И как бы безразлично я ни старалась относиться ко всему, что теперь творилось вокруг меня, а всё равно перед личной встречей с графиней волновалась. Мы не встретились с ней ни на обеде, ни за ужином — как будто она куда-то выехала из замка. Герцог тоже не почтил эфри своим присутствием, а когда я попыталась напроситься на встречу с ним, его оруженосец ясно дал понять, что сейчас его светлость очень занят.

И ближе к ночи я уже поверила в то, что графиня обо мне забыла, но от неё и правда пришла служанка — гораздо старше и солиднее моей Виги — и попросила следовать за ней.

Мы, кажется, ушли совсем в другую часть замка: здесь не было обширных круглых площадок, их сменили длинные переходы и коридоры. Покои графини, видимо, были огромными, потому что занимали едва не целый ярус в южном крыле Кифенвальда.

Лотберга ждала меня у камина, который в летнюю пору растапливался, похоже, очень редко. Маленький столик на гнутых ножках был накрыт к чаю, и по комнате струился тонкий фруктовый аромат свежезаваренного напитка.

— Проходите, — подозвала меня женщина, когда я в лёгкой нерешительности встала у дверей.

— Добрый вечер, — поздоровалась зачем-то. — Это вы, ваше сиятельство, или герцог Виесский?

Графиня только коротко рассмеялась на мои слова. А чего она хотела после того представления, что устроил Вигхарт?

— Герцог неохотно обращается женщинами. Только в самых крайних случаях. А наша с вами встреча к ним явно не относится. — Она указала рукой на свободное кресло, поднять или передвинуть которое, наверное, невозможно на голодный желудок.

И вообще, всё это обставленное солидной мебелью жильё, укрытое коврами и шкурами на полу, освещённое множеством свечей в тяжёлых канделябрах, отчего-то навевало на меня робость. Похоже, тётушка Вигхарта во всём любила основательность.

— Так откуда вы знали, что герцог здесь? — вдруг спросила она. Я, уже взявшись за подлокотники и собираясь садиться, застыла на миг. Но, даже не заметив моего смятения, графиня продолжила: — Ведь вы спрашивали меня о нём сегодня утром? Других мужчин, что подходили бы под ваше весьма образное описание, я здесь не видела. Где вы встретили его? О своём возвращении, кроме меня, он никому не говорил. И никто не знал, что он скрывается под личиной Хардвина.

Вот это очень щекотливый вопрос. Думала, мы к нему уже не вернёмся. И теперь, после встречи с фон Вальдом, я была уверена, что рассказывать подробности никому не стоит.

— Видела сон, — ответила я уверенно. — Знаете, бывают такие вещие сны. Очень яркие. Прямо-таки натуральные. Вот мне показалось, что со мной случилось нечто подобное. Только и всего.

Женщина слегка укоризненно прищурилась: не поверила. Да и ладно. Версия озвучена, соглашаться с ней или нет — дело уже не моё.

— Очень любопытно, — протянула графиня. — Мне кажется, вы таите в себе много сюрпризов. И я собираюсь сегодня выяснить, нет ли среди них совсем уж неприятных.

— Что значит, выяснить? — насторожилась я, едва пригубив терпкого чая из пузатой чашки. — И как, позвольте узнать?

Лотберга снисходительно усмехнулась, проведя кончиком пальца по краю своей чашки — пустой.

— Дело в том, что я уже разговаривала со всеми эфри. Вы же приехали только вчера. И потому я очень хочу поскорее заполнить этот пробел. Вы мне кажетесь очень интересной. Скажу больше: вы мне симпатичны. — Она чуть помолчала, давая усвоить её слова. Неожиданные, надо признать! — А потому я прошу вас с остальными девушками быть осторожнее. За светскими улыбками порой скрывается второй ряд очень острых зубов. Протянете руку — и вас больно укусят. А они все — не сомневайтесь! — так или иначе хотят быть на месте избранной Вигхартом. Ни одно сердце, в которое мне удалось заглянуть, не заполнено любовью и привязанностями настолько сильными, чтобы они помешали возжелать забраться выше в этой лестнице жизни.

— А ребёнок от герцога — это лестница? — я недоуменно улыбнулась.

— Это как посмотреть. Но вы, кажется, видите в том только ошейник.

— Да, их стало слишком много последнее время.

Я невольно коснулась вдруг с новой силой вспыхнувшей на плече метки. Она — тоже поводок, на котором меня держит его светлость. Неужели у всех остальных девушек такие же?

Вряд ли.

Мы вновь немного помолчали. Я — гадая, чего же всё-таки хочет от меня графиня. Она — словно бы размышляя над чем-то. А то, может, и выжидая.

Горячая чашка грела ладони. Чай густым нектаром разливался по горлу при каждом глотке. И всё было бы вполне обычно и даже умиротворённо, если бы я вдруг не почувствовала, как у меня плывёт в голове.

Я опустила помутневший взгляд в посудину, на дне которой плавали только мелкие обрывки чайных листьев и каких-то трав.

— Что в нём? — едва пошевелила языком.

Посмотрела на Лотбергу, но увидела вместо неё только расплывчатое пятно.

— Это мой особый рецепт. Открывает разум и душу, — ровно проговорила клякса голосом графини. — Вы сильная девушка. Подобные меры просто необходимы. Не беспокойтесь, никакого вреда для вас не будет.

Ведьма… Ну конечно, драконья ведьма — как я не вспомнила вовремя о том, что мимоходом сказала мне Вига? Тогда, может, поостереглась бы пить чай из рук графини. Кажется, однажды я уже подумала о препарации. Теперь же почувствовала её на самом деле.

Тихо звякнула о пол скатившаяся с моих колен чашка. Графиня встала и приблизилась, нависая надо мной, словно туча. Её прохладные ладони сначала сжали мои. Затем опустились на виски.

Она что-то говорила — я уже не могла разобрать. Какое-то сплошное гудение окружало меня, врывалось в тело сотней шмелей вместе с покалывающей дрожью. Это не было неприятным — скорее пугало. Будто Лотберга раскрыла меня, точно книгу, и теперь читала, водя пальцами по страницам. Она о чём-то спрашивала меня, и я даже отвечала, не осознавая что. И видела мелькающие перед глазами мутные образы — ничего определённого, словно для ясности им не хватало падающего на них света. Света моей памяти.

Кажется, я сжимала пальцами подлокотники так сильно, что боль напряжения уже пронзала руки до локтей. Пыталась пошевелиться, но невидимые путы наложенных графиней заклинаний крепко держали меня на месте. А ведь какой она казалась радушной. Приветливой — против того, что довелось о ней услышать.

Все притворяются. И она тоже.

В какой-то миг я и вовсе провалилась в тёмную муть, будто меня накрыло тяжёлым одеялом. Но постепенно действие хитрого чаёчка начало проходить, графиня перестала кружить надо мной упитанной вороной, и я распахнула глаза, которые почему-то слегка щипало.

— Вот и всё, — беззаботно бросила её сиятельство. — Ничего страшного, верно?

Я провела языком по липкому нёбу, ощущая горечь.

— Не сказала бы, — едва выдавила из себя несколько слов.

На большее пока была не способна.

— Могу с радостью вас успокоить. Ничего опасного в вас я не увидела. Ничего ужасного от вас не услышала. К тому же прояснила ещё один важный момент: вы и правда невинны.

— Можно было и так спросить, — проворчала я.

— А можно было позвать лекаря. Чтобы он вас осмотрел. К сожалению, верить на слово почти никому и никогда нельзя. А установление невинности обычными методами, — она приподняла руки и слегка пошевелила пальцами, — не слишком приятное действо. Но всё это необходимо.

— Драконы любят невинных дев, — я слегка пьяно улыбнулась.

Крепкий дурман ещё стоял в голове, заставляя язык шевелиться совсем не так, как надо бы.

— В общем-то, вы правы. Но в случае с Вигхартом это имеет несколько иной смысл.

— Который, думается, мне лучше не знать, иначе я от отчаяния просто кинусь вот в это окно…

— Просто для вас это бесполезное знание. К тому же, учитывая особенности вашей памяти… Вы знали, что она заблокирована?

— Что значит?..

— Я не смогла понять, каким образом, — эта магия для мне чужда и недоступна, — продолжила ровно пояснять Лотберга, может быть подозревая даже, что я мало что пойму в таком состоянии. — Но блок можно снять.

— Вы? — без особой надежды уточнила я.

— Нет. Только тот, кто наложил его. — Графиня с сожалением развела руками. — Я попыталась, но у меня ничего не вышло. Я не знаю, как подступиться. Эти чары не из мира драконов.

«Это прямо обнадёживает…» — мысленно усмехнулась я. Вновь уцепилась за подлокотники и страшным усилием подняла себя из кресла.

— Благодарю за весьма приятное чаепитие, ваше сиятельство. — Попыталась присесть в книксене, но вышло ожидаемо неуклюже. — И за новые, хоть и бесполезные для меня знания.

— Вам бы ещё посидеть, прийти в себя, — предупредила Лотберга, кажется, с искренним участием в голосе.

Поздновато спохватилась! Теперь в её заботу я никогда не поверю: ведьма — она ведьма и есть.

— Нет, спасибо, — я взмахнула рукой и неверной поступью направилась к двери, — лучше полежу у себя. Доброй ночи.

Но едва только вышла, как тут же угодила в чьи-то крепкие руки, не успев от них увернуться. Медленно моргая, подняла взгляд — и герцог, который сейчас держал меня за плечи, подозрительно прищурился.

— Что с вами? Вы что, пьяны? — его голос становился всё громче и громче, разбивая мне голову на черепки.

Я замотала ею, чувствуя, что меня качает и только горячие ладони герцога могут удержать моё непослушное тельце на месте. Хотелось осесть на пол прямо здесь, словно я превратилась в тесто.

— Очень хороший чай, советую, — ответила невпопад.

Все мысли в голове напоминали сейчас блестящие осколки, рассыпанные в траве. Пока соберёшь воедино, уже рассветёт.

— Та-ак, — протянул его драконейшество, подняв короткий сумрачный взгляд на дверь покоев тётушки. Кажется, кому-то сегодня влетит. — Я провожу вас.

— О! Не стоит. — Я всё же вывалилась, как куль, из его рук. — Ваши визиты в мою комнату рискуют стать слишком частыми. И поспешными… О-очень поспешными. — Я что, погрозила ему пальцем?! — Компрометирует, знаете ли… Совершенно беспочвенно! Со всем уважением.

Очередная попытка изобразить книксен провалилась. На счастье, ко мне уже вышла приставленная к покоям графини служанка, чтобы услужливо проводить обратно, иначе я блуждала бы по переходам замка до утра. Потому озадаченный герцог уже ничего не смог сделать, не смог настоять на своём желании меня проводить.

И злиться бы на Лотбергу за то, как она со мной обошлась, но и на это у меня уже не осталось сил. Завтра… Завтра я точно поговорю с Вигхартом фон Вальдом. С Вигхартом… С его драконьей светлостью… Возьми его чешуйчатое облысение.

А сейчас мне просто нужен отдых.