Неточные совпадения
Из брички вылезла девка, с платком на голове, в телогрейке, и
хватила обоими кулаками в ворота так сильно, хоть бы и мужчине (малый в куртке из пеструшки [Пеструшка — домотканая пестрая ткань.] был уже потом стащен
за ноги, ибо спал мертвецки).
— Панночка видала тебя с городского валу вместе с запорожцами. Она сказала мне: «Ступай скажи рыцарю: если он помнит меня, чтобы пришел ко мне; а не помнит — чтобы дал тебе кусок хлеба для старухи, моей матери, потому что я не хочу видеть, как при мне умрет мать. Пусть лучше я прежде, а она после меня. Проси и
хватай его
за колени и
ноги. У него также есть старая мать, — чтоб ради ее дал хлеба!»
Чаще всего дети играли в цирк; ареной цирка служил стол, а конюшни помещались под столом. Цирк — любимая игра Бориса, он был директором и дрессировщиком лошадей, новый товарищ Игорь Туробоев изображал акробата и льва, Дмитрий Самгин — клоуна, сестры Сомовы и Алина — пантера, гиена и львица, а Лидия Варавка играла роль укротительницы зверей. Звери исполняли свои обязанности честно и серьезно,
хватали Лидию
за юбку,
за ноги, пытались повалить ее и загрызть; Борис отчаянно кричал...
— Жениться вздумал, чуть не убил меня до смерти вчера! Валяется по ковру,
хватает за ноги… Я браниться, а он поцелуями зажимает рот, и смеется, и плачет…
Распластавшись на полу, бабушка щупала руками лицо, голову, грудь Ивана, дышала в глаза ему,
хватала за руки, мяла их и повалила все свечи. Потом она тяжело поднялась на
ноги, черная вся, в черном блестящем платье, страшно вытаращила глаза и сказала негромко...
Слышен собачий визг. Очумелов глядит в сторону и видит: из дровяного склада купца Пичугина, прыгая на трех
ногах и оглядываясь, бежит собака.
За ней гонится человек в ситцевой крахмальной рубахе и расстегнутой жилетке. Он бежит
за ней и, подавшись туловищем вперед, падает на землю и
хватает собаку
за задние лапы. Слышен вторично собачий визг и крик: «Не пущай!» Из лавок высовываются сонные физиономии, и скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа.
— Поговорите вы с ним, барин! — голосила Домнушка, валяясь в
ногах и
хватая доброго барина
за ноги. — И жалованье ему все буду отдавать, только пусть не тревожит он меня.
Мать видела, что бумаги
хватают, прячут
за пазухи, в карманы, — это снова крепко поставило ее на
ноги. Спокойнее и сильнее, вся напрягаясь и чувствуя, как в ней растет разбуженная гордость, разгорается подавленная радость, она говорила, выхватывая из чемодана пачки бумаги и разбрасывая их налево и направо в чьи-то быстрые, жадные руки.
Утренняя заря только что начинает окрашивать небосклон над Сапун-горою; темно-синяя поверхность моря уже сбросила с себя сумрак ночи и ждет первого луча, чтобы заиграть веселым блеском; с бухты несет холодом и туманом; снега нет — всё черно, но утренний резкий мороз
хватает за лицо и трещит под
ногами, и далекий неумолкаемый гул моря, изредка прерываемый раскатистыми выстрелами в Севастополе, один нарушает тишину утра. На кораблях глухо бьет 8-я стклянка.
Взяла меня
за руку и повела во тьме, как слепого. Ночь была черная, сырая, непрерывно дул ветер, точно река быстро текла, холодный песок
хватал за ноги. Бабушка осторожно подходила к темным окнам мещанских домишек, перекрестясь трижды, оставляла на подоконниках по пятаку и по три кренделя, снова крестилась, глядя в небо без звезд, и шептала...
Когда они шли с дровами, матросы
хватали их
за груди,
за ноги, бабы визжали, плевали на мужиков; возвращаясь назад, они оборонялись от щипков и толчков ударами носилок. Я видел это десятки раз — каждый рейс: на всех пристанях, где грузили дрова, было то же самое.
Он всё знает: заболела лошадь — взялся лечить, в четверо суток поставил на
ноги. Глядел я, как балованая Белка косит на него добрый свой глаз и
за ухо его губами
хватает, хорошо было на душе у меня. А он ворчит...
Вот посреди улицы, перебирая короткими
ногами и широко разгоняя грязь, бежит — точно бочка катится — юродствующий чиновник Черноласкин, а
за ним шумной стаей молодых собачонок, с гиком и свистом, мчатся мальчишки, забегают вперёд и,
хватая грязь, швыряют ею в дряблые, дрожащие щёки чиновника, стараясь попасть в его затравленные, бессильно злые глаза.
Подле него, возле ступенек крыльца и на самых ступеньках, располагалось несколько пьяных мужиков, которые сидели вкривь и вкось, иной даже лежал, но все держались
за руки или обнимались; они не обращали внимания на то, что через них шагали, наступали им на
ноги или же попросту валились на них: дружеские объятия встречали того, кто спотыкался и падал; они горланили что было моченьки, во сколько
хватало духу какую-то раздирательную, нескладную песню и так страшно раскрывали рты, что видны были не только коренные зубы, но даже нёбо и маленький язычок, болтавшийся в горле.
Раиса медленно отодвинулась в сторону, Евсей видел маленькое, сухое тело хозяина, его живот вздувался и опадал,
ноги дёргались, на сером лице судорожно кривились губы, он открывал и закрывал их, жадно
хватая воздух, и облизывал тонким языком, обнажая чёрную яму рта. Лоб и щёки, влажные от пота, блестели, маленькие глаза теперь казались большими, глубокими и неотрывно следили
за Раисой.
Согнув спины, взмахивая руками и
ногами, натужно покряхтывая, устало хрипя, они деловито возились на мостовой, как большие мохнатые черви, таская по камням раздавленное и оборванное тело белокурого юноши, били в него
ногами, растаптывая лицо и грудь,
хватали за волосы,
за ноги и руки и одновременно рвали в разные стороны.
Мельников снова начал глухо кашлять,
хватая себя
за горло, а Евсей, прижимаясь к нему, старался идти в
ногу с ним и смотрел на землю, не решаясь взглянуть ни вперёд, ни в сторону.
Желая ответить, Климков тихо завыл, встал на колени и начал
хватать её платье дрожащими руками. Она упёрлась в лоб его горячей ладонью, другой рукой взяла
за плечо, спрятала
ноги под стул и строго заговорила...
Василиса Перегриновна. И что же я там увидела, благодетельница! Как меня
ноги сдержали, уж я и не знаю! Лизка бегает по кустам в развращенном виде, должно быть, любовников своих ищет; ангельчик наш, барин, катается на пруду в лодке, а Надька, тоже в развращенном виде, уцепилась ему
за шею руками и лобзает его. И как это видно было, что он, по своей непорочности, старается ее оттолкнуть от себя; а она все
хватает его
за шею, лобзает и соблазняет.
— Молчи! Ты ошибаешься во мне: не чист я, как тебе нужно. Ничего я не сделал, правда, а чувствую иногда так, будто волочится
за мною грех,
хватает за ноги, присасывается к сердцу! Ничего еще не сделал, а совесть мучит.
Берут,
хватают, ведут, вешают, дергают
за ноги.
И то, что эту машинную работу над ним исполнят люди, такие же, как и он, придает им новый, необыкновенный и зловещий вид: не то призраков, чего-то притворяющегося, явившегося только нарочно, не то механических кукол на пружине: берут,
хватают, ведут, вешают, дергают
за ноги.
Песок сверкал алмазными искрами, похрустывая под
ногами людей, над головами их волновалось густое пение попов, сзади всех шёл, спотыкаясь и подпрыгивая, дурачок Антонушка; круглыми глазами без бровей он смотрел под
ноги себе, нагибался,
хватая тоненькие сучки с дороги, совал их
за пазуху и тоже пронзительно пел...
И вот часов в двенадцать целая орда
хватала спящего рыбака
за руки и
за ноги, влекла его к дверям, распластывала поперек порога и начинала под общий хохот, свист и гиканье симпатическое лечение.
Царапать друг друга,
хватать за ноги и
за волосы и душить
за шею — запрещается.
Но вдруг восстал, исполнен новым жаром,
И сатану нечаянным ударом
Хватил в висок. Бес ахнул, побледнел —
И ворвались в объятия друг другу.
Ни Гавриил, ни бес не одолел:
Сплетенные кружась идут по лугу,
На вражью грудь опершись бородой,
Соединив крест на крест
ноги, руки,
То силою, то хитростью науки
Хотят увлечь друг друга
за собой.
И я ползу.
Ноги цепляются
за землю, и каждое движение вызывает нестерпимую боль. Я кричу, кричу с воплями, а все-таки ползу. Наконец вот и он. Вот фляга… в ней есть вода — и как много! Кажется, больше полфляги. О! Воды мне
хватит надолго… до самой смерти!
Хватайте его… вот так!
за ноги,
за руки… нахлобучивайте ему шляпу!..» Вас начинают мять, тормошить, тискать; вы отбиваетесь изо всех сил, наконец, сердитесь.
Кузьма еще раз быстро оглядел небо, деревья, телегу с образом и повалился в
ноги Ефрему. В ужасе он бормотал неясные слова, стучал лбом о землю,
хватал старика
за ноги и плакал громко, как ребенок.
Но едва только Ашанин стал на
ноги, придерживаясь, чтобы не упасть, одной рукой
за койку, как внезапно почувствовал во всем своем существе нечто невыразимо томительное и бесконечно больное и мучительное. Голова, казалось, налита была свинцом, в виски стучало, в каюте не
хватало воздуха, и было душно, жарко и пахло, казалось, чем-то отвратительным. Ужасная тошнота, сосущая и угнетающая, словно бы вытягивала всю душу и наводила смертельную тоску.
— «Р-р-р-р-р!» — говорит, — да
ногой и мотнул, а дьякон его как
хватит за ногу, да до кости прокусил, и стало опять его нужно лечить от дьяконова укушения. Тут-то Рупышев с Летушкой и объяснился. Она его выслушала спокойно и говорит: «Не ожидала, чтобы вы это сделали».
— Ступай до пана полковника, к допросу зовут, — грубо
хватая за плечо Игоря и заставив его подняться на
ноги, бросил он на своем ломаном языке.
— Скажите, пожалуйста, что же в этом плохого? Почему дельный человек непременно должен жить в грязной собачьей конуре и
хватать зубами
за ноги каждого проходящего?
Ноги мои гнутся от наслаждения, которое я чувствую, и я, чтобы не упасть,
хватаю отца
за рукав и припадаю к его мокрому летнему пальто. Отец дрожит и жмется. Ему холодно…
Отовсюду снизу тянулись руки, и пальцы на них судорожно сокращались,
хватая все, и кто попадал в эту западню, тот уже не мог выбраться назад: сотни пальцев, крепких и слепых, как клешни, сжимали
ноги, цеплялись
за одежду, валили человека на себя, вонзались в глаза и душили.
— Они шли… — говорил он, торопясь и захлебываясь, указывая пальцем на умирающего попку, — они шли, значит, а она… то есть кошка, значит, как шастнет из-за угла-то… Ну, я и того… камнем… А она… задави ее телега, как
хватит… да бегом, да бегом… А у них уж, глядишь, и глазки закатились и головка на сторону… Известно, кошка… ни кто другой… Ну, тут я опять камнем… Ей в
ногу угодил… На трех лапах ушла, а их бросила поперек дорожки… Мы и подняли, значит…
Бобу, с его журавлиными
ногами, и мне, привыкшей с самого раннего детства носиться стрелою по лесным тропинкам, ничего не стоит уйти от Султаны. Но зазевавшийся Володя попадает со своей дамой впросак. Султана
хватает его
за руку и торжественно ведет, как пленника, на свое место.
Так идем мы к моей квартире по Фонтанке, около самого английского клуба… вдруг он кидается к моим
ногам:"Прасковья Дмитриевна!" — вскрикивает он и
хватает меня восторженно
за колена.
И, прыгая вокруг Даши в одних рубашонках с босыми
ногами, девочки
хватали ее
за нежные шелковистые пряди и тянули каждая к себе.
Но Каракача не слушал, бесился, топал
ногами,
хватал себя
за голову, отчего перевязки на ней сползли и показалась кровь; судороги начали его корчить. Отец испугался. «Лекарь колдун, вогнал опять хворость в сына, чтобы отмстить
за невесту», — подумал Даньяр и пал в
ноги Антону, умоляя его спасти Каракаченьку и клянясь, что они
за невестой не погонятся.
Его
хватали за ноги и кричали.