Неточные совпадения
Знатная дама, чье лицо и фигура, казалось, могли отвечать лишь ледяным
молчанием огненным голосам жизни, чья тонкая красота скорее отталкивала, чем привлекала, так как
в ней чувствовалось надменное усилие воли, лишенное женственного притяжения, — эта Лилиан Грэй, оставаясь наедине с мальчиком, делалась простой мамой, говорившей любящим, кротким
тоном те самые сердечные пустяки, какие не передашь на бумаге, — их сила
в чувстве, не
в самих них.
«Побывав на сцене, она как будто стала проще», — подумал Самгин и начал говорить с нею
в привычном, небрежно шутливом
тоне, но скоро заметил, что это не нравится ей; вопросительно взглянув на него раз-два, она сжалась, примолкла. Несколько свиданий убедили его, что держаться с нею так, как он держался раньше, уже нельзя, она не принимает его шуточек, протестует против его
тона молчанием; подожмет губы, прикроет глаза ресницами и — молчит. Это и задело самолюбие Самгина, и обеспокоило его, заставив подумать...
Трехпалая кисть его руки, похожая на рачью клешню, болталась над столом, возбуждая чувство жуткое и брезгливое. Неприятно было видеть плоское да еще стертое сумраком лицо и на нем трещинки,
в которых неярко светились хмельные глаза. Возмущал самоуверенный
тон, возмущало явное презрение к слушателям и покорное
молчание их.
Викентьеву это
молчание, сдержанность, печальный
тон были не по натуре. Он стал подговаривать мать попросить у Татьяны Марковны позволения увезти невесту и уехать опять
в Колчино до свадьбы, до конца октября. К удовольствию его, согласие последовало легко и скоро, и молодая чета, как пара ласточек, с веселым криком улетела от осени к теплу, свету, смеху,
в свое будущее гнездо.
Татьяна Марковна, с женским тактом, не дала ему заметить, что знает его горе. Обыкновенно
в таких случаях встречают гостя натянутым
молчанием, а она встретила его шуткой, и этому
тону ее последовали все.
Покончивши с портретною галереею родных и сестрицыных женихов, я считаю нужным возвратиться назад, чтобы дополнить изображение той обстановки, среди которой протекло мое детство
в Малиновце. Там скучивалась крепостная масса, там жили соседи-помещики, и с помощью этих двух факторов
в результате получалось пресловутое пошехонское раздолье. Стало быть, пройти их
молчанием — значило бы пропустить именно то, что сообщало
тон всей картине.
Тьма и
молчание… Какие-то смутные призраки пытаются еще возродиться из глубокого мрака, но они не имеют уже ни формы, ни
тона, ни цвета… Только где-то далеко внизу зазвенели переливы гаммы, пестрыми рядами прорезали тьму и тоже скатились
в пространство.
Борис Собашников опять картинно стал
в углу,
в наклонном положении, заложив нога за ногу и задрав кверху голову. Вдруг он сказал среди общего
молчания самым фатовским
тоном, обращаясь прямо к Платонову...
Через минуту бричка тронулась
в путь. Точно она ехала назад, а не дальше, путники видели то же самое, что и до полудня. Холмы все еще
тонули в лиловой дали, и не было видно их конца; мелькал бурьян, булыжник, проносились сжатые полосы, и все те же грачи да коршун, солидно взмахивающий крыльями, летали над степью. Воздух все больше застывал от зноя и тишины, покорная природа цепенела
в молчании… Ни ветра, ни бодрого, свежего звука, ни облачка.
Вокруг него суетились знакомые люди; являлись, исчезали, что-то говорили ему, — он отвечал им, но речи их не вызывали
в нем никаких представлений, бесследно
утопая в бездонной глубине мертвого
молчания, наполнявшего душу его.
Царь повторил несколько раз свое приветствие, все
в более и более гневном
тоне. То же
молчание! Наконец совсем уже рассерженный, император наскакал на батальонного начальника и воскликнул своим ужасным голосом...
Задор-Мановский, наблюдавший
молчание, при этих словах посмотрел на вдову. Она потупилась и ничего не отвечала. Эльчанинову показалось, что она боится или по крайней мере остерегается Мановского, и он с упорством стал продолжать разговор
в том же
тоне.
Последние лучи заката давно погасли, горы
утонули в густом сумраке, река как будто притаилась между смутными берегами, и всплески наших весел одни нарушали очарованное
молчание, отдаваясь чутким эхом заснувших ущелий…
— Поездка
в Баратово, значит, может состояться? — спросила княжна после некоторого
молчания, уже совершенно спокойным
тоном.
После этих слов произошло неловкое
молчание. Наташа первая заговорила, защищая мужа и нападая на брата. Защита ее была слаба и неловка, но цель ее была достигнута. Разговор снова возобновился и уже не
в том неприятно враждебном
тоне,
в котором сказаны были последние слова Николая.