Неточные совпадения
Он
слышал, как его лошади жевали сено, потом как хозяин со старшим малым собирался и уехал в ночное; потом
слышал, как солдат укладывался спать с другой стороны сарая с племянником, маленьким
сыном хозяина;
слышал, как мальчик тоненьким голоском сообщил дяде свое впечатление
о собаках, которые казались мальчику страшными и огромными; потом как мальчик расспрашивал, кого будут ловить эти собаки, и как солдат хриплым и сонным голосом говорил ему, что завтра охотники пойдут в болото и будут палить из ружей, и как потом, чтоб отделаться от вопросов мальчика, он сказал: «Спи, Васька, спи, а то смотри», и скоро сам захрапел, и всё затихло; только слышно было ржание лошадей и каркание бекаса.
Когда она думала
о Вронском, ей представлялось, что он не любит ее, что он уже начинает тяготиться ею, что она не может предложить ему себя, и чувствовала враждебность к нему зa это. Ей казалось, что те слова, которые она сказала мужу и которые она беспрестанно повторяла в своем воображении, что она их сказала всем и что все их
слышали. Она не могла решиться взглянуть в глаза тем, с кем она жила. Она не могла решиться позвать девушку и еще меньше сойти вниз и увидать
сына и гувернантку.
Пробираюсь вдоль забора и вдруг
слышу голоса; один голос я тотчас узнал: это был повеса Азамат,
сын нашего хозяина; другой говорил реже и тише. «
О чем они тут толкуют? — подумал я. — Уж не
о моей ли лошадке?» Вот присел я у забора и стал прислушиваться, стараясь не пропустить ни одного слова. Иногда шум песен и говор голосов, вылетая из сакли, заглушали любопытный для меня разговор.
Заговорив однажды по поводу близкого освобождения крестьян,
о прогрессе, он надеялся возбудить сочувствие своего
сына; но тот равнодушно промолвил: «Вчера я прохожу мимо забора и
слышу, здешние крестьянские мальчики, вместо какой-нибудь старой песни горланят: Время верное приходит, сердце чувствует любовь…Вот тебе и прогресс».
Его встречают одними циническими насмешками, подозрительностью и крючкотворством из-за спорных денег; он
слышит лишь разговоры и житейские правила, от которых воротит сердце, ежедневно „за коньячком“, и, наконец, зрит отца, отбивающего у него, у
сына, на его же сыновние деньги, любовницу, —
о господа присяжные, это отвратительно и жестоко!
На днях у меня был Оболенский, он
сын того, что был в Лицее инспектором. Вышел в 841-м году. Служит при Гасфорте, приезжал в Ялуторовск по какому-то поручению и,
услышав мою фамилию, зашел навестить меня. С ним я потолковал
о старине. Он нашел, что я еще мало стар; забросал я его вопросами местными, напомнил ему, что он жил с отцом во флигеле в соседстве с Ротастом. Тогда этот Оболенский несознательно бегал — ему теперь только 32 года. — Только странный какой-то человек, должно быть вроде своего отца.
— Хорошая она девушка, — неопределенно проговорила мать, думая
о том, что сообщил ей Егор. Ей было обидно
услышать это не от
сына, а от чужого человека, и она плотно поджала губы, низко опустив брови.
В груди ее повелительно разгоралось желание говорить людям
о правде
сына, ей хотелось
слышать, что скажут люди против этой правды, хотелось по их словам догадаться
о решении суда.
— Еще, слушай, Трифон, я еду в далекий путь. Может, не скоро вернусь. Так, коли тебе не в труд, наведывайся от поры до поры к матери, да говори ей каждый раз: я-де, говори,
слышал от людей, что
сын твой, помощию божией, здоров, а ты-де
о нем не кручинься! А буде матушка спросит: от каких людей
слышал? и ты ей говори: слышал-де от московских людей, а им-де другие люди сказывали, а какие люди, того не говори, чтоб и концов не нашли, а только бы ведала матушка, что я здравствую.
Но иностранцы, гонимые скукой, шатались повсюду, заглядывали во все дворы и, конечно, заглянули и к ней: она была дома, она видела гримасы брезгливости и отвращения на сытых лицах этих праздных людей,
слышала, как они говорили
о ее
сыне, кривя губы и прищурив глаза. Особенно ударили ее в сердце несколько слов, сказанных презрительно, враждебно, с явным торжеством.
Поэтому и я передаю вам рассказ
о приключениях поповского
сына в том самом виде, как его
слышал, отнюдь не стесняясь тем, что, быть может, вы упрекнете меня в повторениях.
— Знаем мы этого
сына —
слышали о нем… На отца похож?
Артамонов остановился, обернулся; Илья, протянув руку, указывал книгой на кресты в сером небе. Песок захрустел под ногами отца, Артамонов вспомнил, что за несколько минут пред этим он уже
слышал что-то обидное
о фабрике и кладбище. Ему хотелось скрыть свою обмолвку, нужно, чтоб
сын забыл
о ней, и, по-медвежьи, быстро идя на него, размахивая палкой, стремясь испугать, Артамонов старший крикнул...
И давно уже Ольга ничего не рассказывала про Илью, а новый Пётр Артамонов, обиженный человек, всё чаще вспоминал
о старшем
сыне. Наверное Илья уже получил достойное возмездие за свою строптивость, об этом говорило изменившееся отношение к нему в доме Алексея. Как-то вечером, придя к брату и раздеваясь в передней, Артамонов старший
слышал, что Миром, возвратившийся из Москвы, говорит...
Гневышов. Мы уже несколько знакомы; я знаю вашего
сына. Для вас, вероятно, не редкость
слышать похвалы ему; но я с своей стороны должен сказать вам, что его начальство имеет
о нем самое лестное мнение.
Но нужно испытание злату в горниле, и бог посылает Мирошеву испытание: единственная дочь, которую он и мать любят всею силою простых сердец своих, ничем другим неразвлеченных, полюбила
сына соседа, богатого и знатного родом;
сын, разумеется, сам ее любит; но отец
слышать не хочет
о женитьбе
сына на мелкопоместной дворяночке.
Петербургские вельможные друзья в благодарность за резвых рысаков предлагали Луповицкому выхлопотать его
сыновьям звание пажей, но Александр Федорыч, до поездки в Петербург сильно тосковавший, что, не будучи генерал-лейтенантом, не может отдать детей в пажеский корпус, и
слышать теперь
о том не хотел.
Все, что удавалось до того и читать и
слышать о старой столице Австрии, относилось больше к ее бытовой жизни. Всякий из нас повторял, что этот веселый, привольный город — город вальсов, когда-то Лайнера и старика Штрауса, а теперь его
сына Иоганна, которого мне уже лично приводилось видеть и
слышать не только в Павловске, но и в Лондоне, как раз перед моим отъездом оттуда, в августе 1868 года.
Воспоминание
о себе Куликов оставил у нас хорошее. У меня в памяти он остался как олицетворение краткой лорис-меликовской эпохи «диктатуры сердца». Года через два Куликов ушел со службы. Не знаю, из-за либерализма ли своего или другие были причины.
Слышал, что потом он стал драматургом (псевдоним — Н. Николаев) и что драмы его имели успех на сцене. Он был
сын известного в свое время водевилиста и актера Н. И. Куликова.
— Только, пожалуйста, поезжайте рысью, — наказывал Юрий Денисович
сыновьям, — рысью и шагом, и думать не смейте
о галопе. Лошади будут послушны, и вам не придется понукать их: Вострячок очень смирен, пока ему не дают шпоры и не горячат его. Но лишь только его пускают галопом, он начинает волноваться, и, весьма может случиться, понесет.
Слышишь, Юрий? Я надеюсь на твое благоразумие, — заключил Волгин, обращаясь к
сыну.
Старший
сын царя Иоанна Васильевича — Иоанн — был любимцем отца. Юноша занимался вместе с отцом государственными делами, проявлял в них ум и чуткость к славе России. Во время переговоров
о мире, страдая за Россию, читая и горесть на лицах бояр,
слыша, может быть, и всеобщий ропот, царевич, исполненный благородной ревности, пришел к отцу и потребовал, чтобы он послал его с войском изгнать неприятеля, освободить Псков, восстановить честь России.
Легкая краска выступила на лицо Фиоравенти Аристотеля. Казалось, он готовился рассказать исповедь своего сердца; но, озабоченный присутствием
сына, который не должен был
слышать ее, предложил ему узнать
о здоровье синьорины Анастасии.
В силе и значении князя Святозарова Дарья Васильевна не сомневалась; она
слышала сама эту фамилию, да и
сын писал ей
о его несметном богатстве и высоком месте при дворе. Бороться против его воли ей, как и Степану, казалось немыслимым, потому-то она даже повторила как-то растерянно...
— Вступитесь, матушка, ваше превосходительство в наше бедственное положение, — говорила она жене моей, горько плача, — замолвите словечко вашему супругу, попросите его защитить невинного от напрасной клеветы.
Сын мой не более виноват в этом деле, чем его превосходительство Михайла Аполлоныч. — И рассказала вдова, что
слышала от
сына по делу
о расхищении сумм в банке.
— Я обрадовался, что вижу людей живых в этой долине; между тем
услышал о Бире и хотел спросить: не
сын ли его наш Адам?
— Да, Иннокентий Антипович, это я, — сказала она, протягивая ему обе руки. — Мой отец видел меня, он снял с меня свое проклятие и благословил меня…
О вас он вспоминал все время… Если бы вы
слышали его последние слова… Он исповедался перед людьми и умер спокойно на наших руках. А теперь скажите мне, — продолжала она дрожащим голосом, — где мой
сын?
Будучи еще семи лет от роду, он уже называл себя солдатом, а
о гражданской службе не хотел и
слышать. Часто, к немалому беспокойству отца и матери, боявшихся за жизнь своего единственного
сына, Александр выбегал из дому на дождь и, промокнув хорошенько, возвращался домой.
Хотя последней было тяжело расставаться с
сыном, но ввиду того, что бабушка была несомненно тем надежным лицом, на которого можно было его оставить, а Михаил Дмитриевич не хотел и
слышать о поездке без жены, Анна Александровна, после некоторого колебания, согласилась.
— Когда я не только вижу этого человека, но даже
слышу о нем, у меня переворачивает все нутро, вся желчь поднимается во мне… Отец и
сын — одного поля ягоды…
Леандров (про себя). Он подает мне условленный знак… а! понимаю. (Садясь с Виталиной на скамейку подле беседки, вслух.)
О чем, бишь, мы говорили? Да,
о сыне. В самом деле, славный и добрый малый! Живой портрет матери, которую я страстно любил! Знаете ли, ваша Наталья Ивановна мне ее живо напоминает. Одно и то же имя; звук голоса — словно
слышу мою Наташу. Как она хороша, моя голубушка!
— Просветленный пастырским словом, хочу я смыть с души моей этот тяжкий грех. Горячо, прийдя от обедни, молился я и Господь вразумил меня. Не мне, ни Алексею Парфеновичу не нужно богатство —
о другом богатстве помышлять нам пора — а потому все свое состояние передаю я
сыну его, Петру Алексеевичу. Вас прошу я это оформить по закону, но,
слышите, все-все! — закончил он свою речь уже обращаясь ко мне.
Вы
слышали верно
о героическом подвиге Раевского, обнявшего двух
сыновей и сказавшего: «Погибну с ними, но не поколеблемся!» И действительно, хотя неприятель был вдвое сильнее нас, мы не колебнулись. Мы проводим время, как можем: но на войне, как на войне. Княжна Алина и Sophie сидят со мною целые дни, и мы, несчастные вдовы живых мужей, за корпией делаем прекрасные разговоры; только вас, мой друг, не достает…» и т. д.