Неточные совпадения
Военная
служба вообще развращает людей, ставя поступающих в нее в
условия совершенной праздности, т. е. отсутствия разумного и полезного труда, и освобождая их от общих человеческих обязанностей, взамен которых выставляет только условную честь полка, мундира, знамени и, с одной стороны, безграничную власть над другими людьми, а с другой — рабскую покорность высшим себя начальникам.
Оно иначе и быть не могло, потому что во дни невзгоды, когда Аггей Никитич оставил военную
службу, Миропа Дмитриевна столько явила ему доказательств своей приязни, что он считал ее за самую близкую себе родню: во-первых, она настоятельно от него потребовала, чтобы он занял у нее в доме ту половину, где жила адмиральша, потом, чтобы чай, кофе, обед и ужин Аггей Никитич также бы получал от нее, с непременным
условием впредь до получения им должной пенсии не платить Миропе Дмитриевне ни копейки.
Книга эта посвящена тому же вопросу и разъясняет его по случаю требования американским правительством от своих граждан военной
службы во время междоусобной войны. И тоже имеет самое современное значение, разъясняя вопрос о том, как, при каких
условиях люди должны и могут отказываться от военной
службы. В вступлении автор говорит...
Глумов. Куда угодно. Я работать не прочь и буду работать прилежно, сколько сил хватит, но с одним
условием: чтобы моя работа приносила действительную пользу, чтобы она увеличивала количество добра, нужного для благосостояния массы. Переливать из пустого в порожнее, считать это
службой и получать отличия — я не согласен.
Несмотря на то, что мы не могли открыть неприятеля, наш маленький отряд принимал все меры осторожности. Днем и ночью стояла кругом лагеря густая аванпостная цепь. По
условиям местности, ее линия была очень длинна, и каждый день несколько рот были заняты этой бездеятельной, но очень утомительной
службой. Бездействие, почти постоянный голод, неизвестность положения дурно действовали на людей.
Вот вам наш портрет с Евстигнеем: он вытянулся на крепостном помещичьем труде, я тоже свою крепостную
службу вынес, и, главное, в нас обоих остался такой маленький запас сил, что для их поддержки требуется minimum тех
условий, при которых может существовать живой человек.
Будь кто хочешь, кажется, назначен со стороны, хоть столоначальнишка какой-нибудь из аристократов, я равнодушней бы перенес, зная, что в России в
службе все делается по протекции; но тут предпочтен человек совершенно равный мне, стоявший решительно в одних
условиях со мной, — это уж прямо насмешка!..
Но ведь для частной практики прежде всего требуется свободное распоряжение своим временем; она не может не отзываться на аккуратном несении
службы, — это лежит в самой сути
условий частной практики.
Это меня немножечко обидело, но у меня был готов ответ, что
условием исключения нас из корпуса было воспрещение нам поступать в какие бы то ни было учебные заведения и обязательство вступить немедленно в статскую
службу. Но у нее тоже не стояло дело за ответом.
По обычаю полковых дам тогдашнего времени, она достаточно понимала требования и
условия военной
службы и знала анекдотически вспыльчивый характер лица, которому отец мой должен был вывесть на смотр свой расстроенный полк.
— Нет, нет, нет! Симулянт несомненный! — решил главный врач. — Вы, штатские врачи, не знаете
условий военной
службы, вы, естественно, привыкли верить каждому больному. А они этим пользуются. Тут гуманничанье не у места.
Вот они, лодыри! И освобождены они были только потому, что молодой врач «не был знаком с
условиями военной
службы».
— Вы незнакомы с
условиями военной
службы. Относитесь к солдатам построже, имейте в виду, что это не обычный пациент. Все они удивительные лодыри и симулянты.
При этих
условиях мальчик, быть может, по природе несколько серьезный, был чужд резвости и из домашнего воспитания вынес: набожность, привычку к постоянному труду, сноровку требовать его от людей, ему подчиненных, и неутомимое стремление к порядку. Дальнейшая обстановка его жизненного поприща не давала заглохнуть этим первым началам: развились они корпусным воспитанием и первоначальною
службою.
Человек должен весь, как есть, нести
службу Богу, без лицемерия, без всяких
условий.
При таких
условиях, конечно, военная
служба не могла тяготить свободолюбивую натуру, каковой в высшей степени обладал Осип Иванович Лысенко — он же граф Иосиф Янович Свянторжецкий.
Среда, воспитание,
служба — все эти
условия жизни были одинаковы как для него, так и для Михаила Дмитриевича.
Лев Иванович Попов, человек нервный, несчастный на
службе и в семейной жизни, потянул к себе счеты и стал считать снова. Месяц тому назад он приобрел в банкирской конторе Кошкера выигрышный билет 1-го займа на
условиях погашения ссуды частями в виде ежемесячных взносов и теперь высчитывал, сколько ему придется заплатить за всё время погашения и когда билет станет его полною собственностью.