Неточные совпадения
Из рассказов летописца видно, что они и рады были не бунтовать, но никак не могли устроить это, ибо не
знали, в чем заключается бунт.
Отвечая на них, он проговорил три четверти часа, беспрестанно прерываемый и переспрашиваемый, и успел передать все главнейшие и необходимейшие факты, какие только
знал из последнего года жизни Родиона Романовича, заключив обстоятельным
рассказом о болезни его.
— Вот видишь ли, Евгений, — промолвил Аркадий, оканчивая свой
рассказ, — как несправедливо ты судишь о дяде! Я уже не говорю о том, что он не раз выручал отца
из беды, отдавал ему все свои деньги, — имение, ты, может быть, не
знаешь, у них не разделено, — но он всякому рад помочь и, между прочим, всегда вступается за крестьян; правда, говоря с ними, он морщится и нюхает одеколон…
Самгин слушал и, следя за лицом рассказчика, не верил ему.
Рассказ напоминал что-то читанное, одну
из историй, которые сочинялись мелкими писателями семидесятых годов. Почему-то было приятно
узнать, что этот модно одетый человек — сын содержателя дома терпимости и что его секли.
Из рассказов отца, матери, бабушки гостям Клим
узнал о себе немало удивительного и важного: оказалось, что он, будучи еще совсем маленьким, заметно отличался от своих сверстников.
Повторю: понял ли он что тогда
из моих
рассказов — не
знаю; но об одном я догадался потом уже ясно, а именно: он успел понять меня ровно настолько, чтоб вывести заключение, что встречей со мной ему пренебрегать не следует…
Он много видел, много
знал, и от него я многому научился; например:
из его
рассказов узнал я, что каждое лето, перед покосом, появляется в деревнях небольшая тележка особенного вида.
Но если никому
из петербургских знакомых Рахметова не были известны его родственные и денежные отношения, зато все, кто его
знал,
знали его под двумя прозвищами; одно
из них уже попадалось в этом
рассказе — «ригорист»; его он принимал с обыкновенною своею легкою улыбкою мрачноватого удовольствия.
«А не
знаете ли вы чего-нибудь поподробнее о жизни самой г-жи Бичер-Стоу, роман которой мы все
знаем по вашим
рассказам?», — говорит одна
из взрослых собеседниц; нет, Кирсанов теперь не
знает, но
узнает, это ему самому любопытно, а теперь он может пока рассказать кое-что о Говарде, который был почти такой же человек, как г-жа Бичер-Стоу.
— Милое дитя мое, — сказала Жюли, вошедши в комнату Верочки: — ваша мать очень дурная женщина. Но чтобы мне
знать, как говорить с вами, прошу вас, расскажите, как и зачем вы были вчера в театре? Я уже
знаю все это от мужа, но
из вашего
рассказа я
узнаю ваш характер. Не опасайтесь меня. — Выслушавши Верочку, она сказала: — Да, с вами можно говорить, вы имеете характер, — и в самых осторожных, деликатных выражениях рассказала ей о вчерашнем пари; на это Верочка отвечала
рассказом о предложении кататься.
Хомяков спорил до четырех часов утра, начавши в девять; где К. Аксаков с мурмолкой в руке свирепствовал за Москву, на которую никто не нападал, и никогда не брал в руки бокала шампанского, чтобы не сотворить тайно моление и тост, который все
знали; где Редкин выводил логически личного бога, ad majorem gloriam Hegel; [к вящей славе Гегеля (лат.).] где Грановский являлся с своей тихой, но твердой речью; где все помнили Бакунина и Станкевича; где Чаадаев, тщательно одетый, с нежным, как
из воску, лицом, сердил оторопевших аристократов и православных славян колкими замечаниями, всегда отлитыми в оригинальную форму и намеренно замороженными; где молодой старик А. И. Тургенев мило сплетничал обо всех знаменитостях Европы, от Шатобриана и Рекамье до Шеллинга и Рахели Варнгаген; где Боткин и Крюков пантеистически наслаждались
рассказами М. С. Щепкина и куда, наконец, иногда падал, как Конгривова ракета, Белинский, выжигая кругом все, что попадало.
Она
знала много страшных
рассказов, больше, впрочем,
из разбойничьего быта.
Впоследствии
из рассказов бабушки я
узнал, что мать приехала как раз в те дни, когда ее братья настойчиво требовали у отца раздела имущества.
Но знакомая добрая и скучная тьма усадьбы шумела только ласковым шепотом старого сада, навевая смутную, баюкающую, успокоительную думу. О далеком мире слепой
знал только
из песен,
из истории,
из книг. Под задумчивый шепот сада, среди тихих будней усадьбы, он
узнавал лишь по
рассказам о бурях и волнениях далекой жизни. И все это рисовалось ему сквозь какую-то волшебную дымку, как песня, как былина, как сказка.
Приветствует тебя Матвей Муравьев, он помнит твои
рассказы по возвращении
из сибирской экспедиции. — Один он только тебя
знает из здешних моих товарищей ялуторовских.
Незнакомка Белоярцева была дочь одного генерала, жившего в бельэтаже собственного дома, на одной
из лучших улиц Петербурга. В этом доме
знали о Белоярцеве и о его заведении по
рассказам одного местного Репетилова, привозившего сюда разные новости и, между прочим, рассказывавшего множество самых невероятных чудес о сожительстве граждан.
Из рассказов их и разговоров с другими я
узнал, к большой моей радости, что доктор Деобольт не нашел никакой чахотки у моей матери, но зато нашел другие важные болезни, от которых и начал было лечить ее; что лекарства ей очень помогли сначала, но что потом она стала очень тосковать о детях и доктор принужден был ее отпустить; что он дал ей лекарств на всю зиму, а весною приказал пить кумыс, и что для этого мы поедем в какую-то прекрасную деревню, и что мы с отцом и Евсеичем будем там удить рыбку.
Эту детскую книжку я
знал тогда наизусть всю; но теперь только два
рассказа и две картинки
из целой сотни остались у меня в памяти, хотя они, против других, ничего особенного не имеют.
— А!.. Что же он? — спросил Живин, который
из рассказов Вихрова
знал очень твердо всех его знакомых по их именам и душевным даже свойствам и интересовался ими так же, как бы они были и его знакомыми.
Затем я
знаю очень много"
рассказов"
из жизни достопримечательных русских деятелей и уверен, что
рассказы эти доставят вам удовольствие.
Меня, — продолжал
рассказ В.М. Дорошевич, — принял судебный следователь Баренцевич, которому я отрекомендовался репортером: «Опоздали, батенька! Гиляровский
из „Русских ведомостей“ уже был и все
знает. Только сейчас вышел… Вон едет по дороге!» Я был оскорблен в лучших своих чувствах, и как я тебя в тот миг ненавидел!
А так как замечания свои он, сверх того, скрашивал
рассказами из жизни достопримечательных русских людей, то закусывание получало разумно-исторический характер, и не прошло десяти минут, как уже мы отлично
знали всю русскую историю осьмнадцатого столетия, а благодаря новым закусочным подкреплениям — надеялись
узнать, что происходило и дальше.
С неделю после поражения татар царь принимал в своей опочивальне Басманова, только что прибывшего
из Рязани. Царь
знал уже о подробностях битвы, но Басманов думал, что объявит о ней первый. Он надеялся приписать себе одному всю честь победы и рассчитывал на действие своего
рассказа, чтобы войти у царя в прежнюю милость.
Подробнее об этом дальше, а пока я скажу, что «Обреченные» — это беллетристический
рассказ с ярким и верным описанием ужасов этого завода, где все имена и фамилии изменены и не назван даже самый город, где был этот завод, а главные действующие лица заменены другими, — словом, написан так, чтобы и
узнать нельзя было, что одно
из действующих лиц — я, самолично, а другое главное лицо
рассказа совсем не такое, как оно описано, только разве наружность сохранена…
— А кто его
знает! — отвечал один
из служителей. — Мы слушаем твои
рассказы, а он ведь глух, так, может статься, от безделья по сторонам глазеет.
Вот и еще
рассказ, не менее сомнительной вероятности для не охотников: я
знаю Симбирской губернии в Корсунском уезде один глубокий пруд, весь состоящий
из запруженного сильного родника, называемого Белый ключ.
Она засмеялась и продолжала рассказывать, не дотрагиваясь до своего кофе. Щеки ее разгорелись, это ее смущало немного, и она конфузливо поглядывала на меня и на Полю.
Из ее дальнейшего
рассказа я
узнал, что муж ответил ей попреками, угрозами и в конце концов слезами, и вернее было бы сказать, что не она, а он выдержал баталию.
— Ну, Владимир! — сказал он, дослушав
рассказ своего друга, — теперь я понимаю, отчего побледнел Сеникур, когда вспомнил о своем венчанье… Ах, батюшки! да
знаешь ли, что
из этого можно сделать такую адскую трагедию à la madam Радклиф [в стиле мадам Радклиф (франц.)], что у всех зрителей волосы станут дыбом! Кладбище… полночь… и вдобавок сумасшедшая Федора… какие богатые материалы!.. Ну, свадебка!.. Я не охотник до русских стихов, а поневоле вспомнишь Озерова...
О том, что как и из-за чего она рассталась с Бегушевым, он
знал до мельчайших подробностей по
рассказам самой Домны Осиповны, сделавшейся с ним после разлуки с Бегушевым очень дружною.
— Могу, — ответил зять и за ужином доказал, что пить он может тоже изрядно. Он везде бывал: на Волге и на Урале, в Крыму и на Кавказе, он
знал бесчисленное количество забавных прибауток,
рассказов, смешных словечек; казалось, что он прибежал
из какой-то весёлой, беспечной страны.
В пользу этих подозрений были
рассказы нескольких вернувшихся в Россию из-за границы молодых ученых, которые, находясь в Париже до приезда Бенни в Петербург,
знали его там за поляка и, встречая его потом здесь, между русскими предпринимателями, удивлялись быстрой перемене в его симпатиях, потому что в Париже они
знали его одним
из пламеннейших приверженцев польской революции.
Не
знаю, как при большом наплыве гостей размещались дамы. Что же касается до нас, то сборы были невелики: на время нашего пребывания в Федоровке прачки изгонялись
из своих двух комнат и сверх сена по глиняным полам расстилались ковры, покрытые простынями, вдоль стен клали подушки, и ночлег был готов. По вечерам на сон грядущий долго не умолкали всякого рода
рассказы и шуточные замечания, с которых затем начиналось и утро. Много веселости придавало вышучивание Буйницким стройного и красивого Бедера.
Поверить этому
рассказу очень возможно. Всякий
из нас
знал на своем веку и неутомимых статистиков, и пребодрых финансистов, которые ничего не имели за душою, кроме чистого сердца и не вполне поврежденного ума, — и за всем тем действовали. Каким образом могли действовать эти чистосердечные люди? Каким образом могло случиться, что только естественная смерть освобождала их от тягостей лежавшего на них бремени? Что означает этот факт?
Во-первых, чтоб кончить с бабушкой. На другой день она проигралась вся окончательно. Так и должно было случиться: кто раз,
из таких, попадется на эту дорогу, тот — точно с снеговой горы в санках катится, все быстрее и быстрее. Она играла весь день до восьми часов вечера; я при ее игре не присутствовал и
знаю только по
рассказам.
Из рассказов ее Перепетуя Петровна
узнала, что Владимир Андреич по сю пору еще ничего не дал за дочкою; что в приданое приведен только всего один Спиридон Спиридоныч, и тот ничего не может делать, только разве пыль со столов сотрет да подсвечники вычистит, а то все лежит на печи, но хвастун большой руки; что даже гардероба очень мало дано — всего четыре шелковые платья, а
из белья так — самая малость.
Бабушка примется в горенке за свой туалет, а я отправляюсь под прохладный тенистый навес к Илье Васильевичу, ложусь возле него на вязке сена и слушаю
рассказ о том, как Илья возил в Орле императора Александра Павловича;
узнаю, какое это было опасное дело, как много было экипажей и каким опасностям подвергался экипаж императора, когда при съезде с горы к Орлику у хлоповского кучера лопнули вожжи, и как тут один он, Илья Васильич, своею находчивостью спас жизнь императора, собиравшегося уже выпрыгнуть
из коляски.
Я не хочу, как многие
из нас,
Испытывать читателей терпенье,
И потому примусь за свой
рассказБез предисловий. — Сладкое смятенье
В душе моей, как будто в первый раз,
Ловлю прыгунью рифму и, потея,
В досаде призываю Асмодея.
Как будто снова бог переселил
Меня в те дни, когда я точно жил, —
Когда не
знал я, что на слово младость
Есть рифма: гадость, кроме рифмы радость!
И без зависти, с снисходительным презрением смотрел Иуда на эти ласки. Что значат все эти
рассказы, эти поцелуи и вздохи сравнительно с тем, что
знает он, Иуда
из Кариота, рыжий, безобразный иудей, рожденный среди камней!
Вот, например,
рассказ,
из которого видно, что к некоторых местностях крестьяне даже и не
знают наверное о министерских предписаниях относительно указной цены вина.
Пришел откуда-то «незнамый человек»; переночевав у мужичка, он послушал
рассказов о горе-злосчастии от бездождия и сказал, что он это дело
знает, — что в этой беде попы не помогут, а надо выйти в поле с зажженной свечой, сделанной
из сала опившегося человека, «схороненного на распутье дорог, без креста и без пастыря».
Хвалынцев прочитал «Развеселое житье»
из щедринских
рассказов, а за ним появилась другая барышня и, под аккомпанемент Лидиньки Затц, пропела довольно сносно арию
из «Карла Смелого» и романс «Я очи
знал, о, эти очи», составлявший тогда модную слабость града Славнобубенска. И барышне, и Хвалынцеву похлопали дружнее, чем прочим.
Он только тут
узнал про эти муки, он ежедневно слышал свежие
рассказы еще о вчерашних только событиях
из уст молодой женщины, он видел порою взрывы ее невольного негодования, порою ее слезы и… и, потупляя глаза, краснел за себя, за свой народ, за свое правительство, которое становилось ему ненавистным в эти тяжелые минуты.
Однако, через пять минут, увлеченный жаром своего
рассказа и таким внимательным, даже приятельски завистливым участием друга Тадеуша, выболтал, что «моя — де Сусанна — это божество! вдова гусарского полковника барона Стекльштрома (полковника и барона он прибавил для пущей важности), что эта прелесть готова ему всем пожертвовать, что она влюблена в него без памяти, что вообще, это — добрейшее и благороднейшее существо
из всех, каких он только
знал на свете, существо, которое ни в чем не умеет отказывать, и вот доказательство: эти триста рублей, пожертвованные в пользу народного дела, но… одно лишь бесконечно жаль: москéвка!
Из книг и
рассказов Нефедыча Герасим подробно
знал учение и обрядность почти всех раскольничьих толков и, думая над ними, уразумел, что истинной, правой веры Христовой ни в одном
из них нет…
Ворота двора были отворены, и Горданову с улицы были видны освещенные окна флигеля Ларисы, раскрытые и завешенные ажурными занавесками. Горданов, по
рассказам Висленева,
знал, что ему нужно идти не в большой дом, но все-таки затруднялся: сюда ли, в этот ли флигель ему надлежало идти? Он не велел экипажу въезжать внутрь двора, сошел у ворот и пошел пешком. Ни у ворот, ни на дворе не было никого.
Из флигеля слышались голоса и на занавесках мелькали тени, но отнестись с вопросом было не к кому.
И представление и обстановка были крайне незамысловаты, но меня они, однако, удовлетворяли или по крайней мере приводили в некоторый трепет; а Лаптев, который оказался большим театралом, по возвращении домой необыкновенно заинтересовал меня
рассказами о столичных театрах и актерах,
из которых он очень многих близко
знал.
О Дерпте, тамошних профессорах и студентской жизни мы
знали немного. Кое-какие случайные
рассказы и то, что осталось в памяти
из повести графа Соллогуба „Аптекарша“. Смутно мы
знали, что там совсем другие порядки, что существуют корпорации, что ученье идет не так, как в Казани и других русских университетских городах. Но и только.
Я не видал ее взрослой девушкой и не могу сказать — что
из нее вышло, но
знаю от многих, в том числе и от Тургенева, что вышло что-то весьма малоуравновешенное. И неудачная любовь, вместе с сознанием, что она ничего хорошо не
знает и ни к чему не подготовлена, были, вероятно, мотивами ее самоубийства, навеявшего мне
рассказ"По-русски"в виде дневника матери.
И граф не стал вовсе избегать разговоров со мною. Напротив, от него я услыхал — за два сезона, особенно в Карлове — целую серию
рассказов из его воспоминаний о Пушкине, которого он хорошо
знал, Одоевском, Тургеневе, Григоровиче, Островском.
Там был
рассказ из крестьянской жизни, подписанный двумя буквами. Владимир Семеныч был в восторге. Он находил, что автор прекрасно справляется с формой изложения, в описаниях природы напоминает Тургенева, искренен и
знает превосходно крестьянскую жизнь. Сам критик был знаком с этой жизнью только по книгам и понаслышке, но чувство и внутреннее убеждение заставляли его верить
рассказу. Он предсказывал автору блестящую будущность, уверял его, что ждет окончания
рассказа с большим нетерпением и проч.