Неточные совпадения
Райский, воротясь с прогулки, пришел к завтраку тоже с каким-то
странным, решительным лицом, как будто у человека впереди было сражение или другое важное, роковое событие и он приготовлялся к нему. Что-то обработалось, выяснилось или определилось в нем. Вчерашней тучи не было. Он так же покойно глядел на
Веру, как на прочих, не избегал взглядов и Татьяны Марковны и этим поставил ее опять в недоумение.
Странное чувство охватило Нехлюдова, когда он остался один в маленькой камере, слушая тихое дыхание, прерываемое изредка стонами
Веры Ефремовны, и гул уголовных, не переставая раздававшийся за двумя дверями.
Тема случилась
странная: Григорий поутру, забирая в лавке у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей
веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете.
И какой
странный характер стал заметен в этом чувстве, когда стал выясняться его характер: будто это не она,
Вера Павловна Кирсанова, лично чувствует недовольство, а будто в ней отражается недовольство тысяч и миллионов; и будто не лично собою она недовольна, а будто недовольны в ней собою эти тысячи и миллионы.
Лет до десяти я не замечал ничего
странного, особенного в моем положении; мне казалось естественно и просто, что я живу в доме моего отца, что у него на половине я держу себя чинно, что у моей матери другая половина, где я кричу и шалю сколько душе угодно. Сенатор баловал меня и дарил игрушки, Кало носил на руках,
Вера Артамоновна одевала меня, клала спать и мыла в корыте, m-me Прово водила гулять и говорила со мной по-немецки; все шло своим порядком, а между тем я начал призадумываться.
То, что говорил сын, не было для нее новым, она знала эти мысли, но первый раз здесь, перед лицом суда, она почувствовала
странную, увлекающую силу его
веры. Ее поразило спокойствие Павла, и речь его слилась в ее груди звездоподобным, лучистым комом крепкого убеждения в его правоте и в победе его. Она ждала теперь, что судьи будут жестоко спорить с ним, сердито возражать ему, выдвигая свою правду. Но вот встал Андрей, покачнулся, исподлобья взглянул на судей и заговорил...
Он был золотой, низкопробный, очень толстый, но дутый и с наружной стороны весь сплошь покрытый небольшими старинными, плохо отшлифованными гранатами. Но зато посредине браслета возвышались, окружая какой-то
странный маленький зеленый камешек, пять прекрасных гранатов-кабошонов, каждый величиной с горошину. Когда
Вера случайным движением удачно повернула браслет перед огнем электрической лампочки, то в них, глубоко под их гладкой яйцевидной поверхностью, вдруг загорелись прелестные густо-красные живые огни.
Княгиня
Вера рассказала также и о сегодняшней посылке и даже почти дословно передала
странное письмо своего таинственного обожателя…
Я не знаю и не могу сказать, обладала ли Олеся и половиной тех секретов, о которых говорила с такой наивной
верой, но то, чему я сам бывал нередко свидетелем, вселило в меня непоколебимое убеждение, что Олесе были доступны те бессознательные, инстинктивные, туманные, добытые случайным опытом,
странные знания, которые, опередив точную науку на целые столетия, живут, перемешавшись со смешными и дикими поверьями, в темной, замкнутой народной массе, передаваясь как величайшая тайна из поколения в поколение.
К нему несколько раз заходил Кирилл Онучин; раза три заходила даже
Вера Сергеевна, но madame Бюжар, тщательно оберегая своего
странного постояльца, никого к нему не допускала.
Эльчанинов был, конечно, тут же, в оба раза молодая девушка показалась ему несколько
странной: она как будто бы остерегалась его, боялась за самое себя и беспрестанно говорила о
Вере.
Печорин с удивлением взглянул на нее… но увы! он не мог ничем объяснить этот
странный припадок грусти! Он так давно разлучен был с нею: и с тех пор он не знал ни одной подробности ее жизни… даже очень вероятно, что чувства
Веры в эту минуту относились вовсе не к нему? — мало ли могло быть у нее обожателей после его отъезда в армию; может быть и ей изменил который-нибудь из них, — как знать!..
Может быть, это значило просто, что он все возился с молоком, но может быть, что название это метило прямо на его
веру, в которой он казался
странным, как и во многих иных поступках.
У
Веры Николаевны была
странная привычка думать вслух; по ночам она во сне громко и явственно говорила о том, что ее поразило в течение дня.
Яков Иваныч вспомнил, что у этих людей тоже нет никакой
веры и что это их нисколько не беспокоит, и жизнь стала казаться ему
странною, безумною и беспросветною, как у собаки; он без шапки прошелся по двору, потом вышел на дорогу и ходил, сжав кулаки, — в это время пошел снег хлопьями, — борода у него развевалась по ветру, он всё встряхивал головой, так как что-то давило ему голову и плечи, будто сидели на них бесы, и ему казалось, что это ходит не он, а какой-то зверь, громадный, страшный зверь, и что если он закричит, то голос его пронесется ревом по всему полю и лесу и испугает всех…
Они не могли даже представить его себе в формах и образах, но
странное и чудесное дело: утратив всякую
веру в бывшее счастье, назвав его сказкой, они до того захотели быть невинными и счастливыми вновь, опять, что пали перед желаниями сердца своего, как дети, обоготворили это желание, настроили храмов и стали молиться своей же идее, своему же «желанию», в то же время вполне веруя в неисполнимость и неосуществимость его, но со слезами обожая его и поклоняясь ему.
Степь, степь… Лошади бегут, солнце все выше, и кажется, что тогда, в детстве, степь не бывала в июне такой богатой, такой пышной; травы в цвету — зеленые, желтые, лиловые, белые, и от них, и от нагретой земли идет аромат; и какие-то
странные синие птицы по дороге…
Вера давно уже отвыкла молиться, но теперь шепчет, превозмогая дремоту...
Слегка облокотившись на проволочную сетку,
Вера Львовна с наслаждением глядела, как играли в волнах белые барашки, а в голове ее под размеренные вздохи машины звучал мотив какой-то самодельной польки, и с этим мотивом в
странную гармонию сливались и шум воды под колесами и дребезжание чашек в буфете…
Вера Львовна подняла голову и посмотрела на мужа. Его лицо при лунном свете стало бледнее обыкновенного, пушистые усы и остроконечная бородка вырисовывались резче, а глаза удлинились и приняли
странное, нежное выражение.
Дело в том, что по
странной ошибке нашего ума полет нашей
веры всегда соединен с понятием о восхождении вверх, причем не думают о том, что, как бы высоко мы ни поднимались, нам все-таки придется опять спуститься вниз, чтобы стать твердой ногой в каком-нибудь другом мире.
Конечно, в них есть свои
странные, неуклюжие, пожалуй, и смешные стороны, есть и свои крайности, но при этом, как мне кажется, в них много характера, энергии, упорства и
веры в свое дело.
И стали готовить Катеньку ко вступлению «на правый путь истинной
веры»; когда же привезли ее в Луповицы и она впервые увидала раденье, с ней случился такой сильный припадок, что, лежа на полу в корчах и судорогах, стала она, как кликуша,
странными голосами выкрикивать слова, никому не понятные.
Но
странное и чудесное дело: утратив всякую
веру в бывшее счастье, назвав его сказкой, они до того захотели быть невинными и счастливыми вновь, опять, что пали перед желаниями сердца своего, как дети, обоготворили это желание, настроили храмов и стали молиться своей же идее, своему же «желанию», в то же время вполне веруя в неисполнимость и неосуществимость его, но со слезами обожая и поклоняясь ему.
Она еще раз посмотрела на
Веру, еще раз взглянула на солнечный свет, и они оба показались ей
странными: в косых лучах солнца было что-то зловещее, в них как будто что-то млело и тряслось.
— Володя! — перебила
Вера Семеновна его критические излияния. —
Странная мысль занимает меня со вчерашнего дня. Я всё думаю: что мы изображали бы из себя, если бы жизнь человеческая была построена на началах непротивления злу?
Странное я испытываю чувство, когда смотрю на
Веру Николаевну, когда разговариваю с нею.
Самый крупный русский философ XIX века, Вл. Соловьев сказал, что русские нигилисты исповедывали
веру, основанную на
странном силлогизме: человек произошел от обезьяны, следовательно, мы должны любить друг друга.
Только от этого недостатка
веры и происходят те кажущиеся
странными сначала явления колебания истинной жизни, остановки ее и раздвоения сознания.
— Я с ним познакомилась в прошлом году, летом, когда гостила у подруги. —
Вера Дмитриевна улыбнулась своим воспоминаниям и прибавила: — Такие
странные у нас были отношения!
По
странной иронии судьбы в ночь, следовавшую за днем похорон баронессы фон Армфельдт и за вечером, когда
Вера Степановна, прочитав предсмертное письмо Тамары Викентьевны, выразила непременное желание исполнить ее волю и взять к себе на воспитание незаконную дочь баронессы, единственный ее сын умер.
Но улыбка не украсила лица
Веры, как это обыкновенно бывает; напротив, лицо ее стало неестественно и оттого неприятно. Старшая,
Вера, была хороша, была неглупа, училась прекрасно, была хорошо воспитана, голос у нее был приятный, то, что́ она сказала, было справедливо и уместно; но,
странное дело, все, и гостья и графиня, оглянулись на нее, как будто удивились, зачем она это сказала, и почувствовали неловкость.
Из этого-то непонимания сущности
веры и вытекает то
странное желание людей — сделать так, чтобы поверить в то, что жить по учению Христа лучше, тогда как всеми силами души, согласно с
верой в благо личной жизни, им хочется жить противно этому учению.
Вера эта, по определению верующих же, есть признание существующим того, что кажется (это сказано у Павла и повторяется во всех богословиях и катехизисах как лучшее определение
веры). И вот это-то признание существующим того, что кажется, и привело людей к такому
странному утверждению того, что учение Христа хорошо для людей, но не годится для людей.
На самом же деле одни из крещеных снова возвращались в свою прежнюю
веру — ламайскую или шаманскую; а другие делали из всех этих
вер самое
странное и нелепое смешение: они молились и Христу с его апостолами, и Будде с его буддисидами да тенгеринами, и войлочным сумочкам с шаманскими ангонами.