Неточные совпадения
— Может быть, для тебя нет. Но для
других оно есть, — недовольно хмурясь, сказал Сергей Иванович. — В народе живы предания о православных людях, страдающих под игом «нечестивых Агарян». Народ услыхал о
страданиях своих братий и заговорил.
Для Константина Левина деревня была место жизни, то есть радостей,
страданий, труда; для Сергея Ивановича деревня была, с одной стороны, отдых от труда, с
другой — полезное противоядие испорченности, которое он принимал с удовольствием и сознанием его пользы.
Во глубине души она находила, что было что-то именно в ту минуту, как он перешел за ней на
другой конец стола, но не смела признаться в этом даже самой себе, тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его
страдание.
Я видела только его и то, что семья расстроена; мне его жалко было, но, поговорив с тобой, я, как женщина, вижу
другое; я вижу твои
страдания, и мне, не могу тебе сказать, как жаль тебя!
Только в редкие минуты, когда опиум заставлял его на мгновение забыться от непрестанных
страданий, он в полусне иногда говорил то, что сильнее, чем у всех
других, было в его душе: «Ах, хоть бы один конец!» Или: «Когда это кончится!»
Я чувствую в себе эту ненасытную жадность, поглощающую все, что встречается на пути; я смотрю на
страдания и радости
других только в отношении к себе, как на пищу, поддерживающую мои душевные силы.
Он так часто старался уверить
других в том, что он существо, не созданное для мира, обреченное каким-то тайным
страданиям, что он сам почти в этом уверился.
— Скажи мне, — наконец прошептала она, — тебе очень весело меня мучить? Я бы тебя должна ненавидеть. С тех пор как мы знаем
друг друга, ты ничего мне не дал, кроме
страданий… — Ее голос задрожал, она склонилась ко мне и опустила голову на грудь мою.
Зло порождает зло; первое
страдание дает понятие о удовольствии мучить
другого; идея зла не может войти в голову человека без того, чтоб он не захотел приложить ее к действительности: идеи — создания органические, сказал кто-то: их рождение дает уже им форму, и эта форма есть действие; тот, в чьей голове родилось больше идей, тот больше
других действует; от этого гений, прикованный к чиновническому столу, должен умереть или сойти с ума, точно так же, как человек с могучим телосложением, при сидячей жизни и скромном поведении, умирает от апоплексического удара.
Грэй замер. В то время, как
другие женщины хлопотали около Бетси, он пережил ощущение острого чужого
страдания, которое не мог испытать сам.
Он слабо махнул Разумихину, чтобы прекратить целый поток его бессвязных и горячих утешений, обращенных к матери и сестре, взял их обеих за руки и минуты две молча всматривался то в ту, то в
другую. Мать испугалась его взгляда. В этом взгляде просвечивалось сильное до
страдания чувство, но в то же время было что-то неподвижное, даже как будто безумное. Пульхерия Александровна заплакала.
К тому же и
другое, несоразмерно большее
страдание, чем страх за себя, было в ее сердце.
— Нет, погоди: имеем две критики, одну — от тоски по правде,
другую — от честолюбия. Христос рожден тоской по правде, а — Саваоф? А если в Гефсиманском-то саду чашу
страданий не Саваоф Христу показал, а — Сатана, чтобы посмеяться? Может, это и не чаша была, а — кукиш? Юноши, это вам надлежит решить…
Она пела много арий и романсов, по указанию Штольца; в одних выражалось
страдание с неясным предчувствием счастья, в
других радость, но в звуках этих таился уже зародыш грусти.
Перед ней стоял прежний, уверенный в себе, немного насмешливый и безгранично добрый, балующий ее
друг. В лице у него ни тени
страдания, ни сомнения. Он взял ее за обе руки, поцеловал ту и
другую, потом глубоко задумался. Она притихла, в свою очередь, и, не смигнув, наблюдала движение его мысли на лице.
Он так торжественно дал слово работать над собой, быть
другом в простом смысле слова. Взял две недели сроку! Боже! что делать! какую глупую муку нажил, без любви, без страсти: только одни какие-то добровольные
страдания, без наслаждений! И вдруг окажется, что он, небрежный, свободный и гордый (он думал, что он гордый!), любит ее, что даже у него это и «по роже видно», как по-своему, цинически заметил это проницательная шельма, Марк!
Она сбросила с себя платок, встала на ноги и подошла к нему, забыв в эту секунду всю свою бурю. Она видела на
другом лице такое же смертельное
страдание, какое жило в ней самой.
«Да, больше нечего предположить, — смиренно думала она. — Но, Боже мой, какое
страдание — нести это милосердие, эту милостыню! Упасть, без надежды встать — не только в глазах
других, но даже в глазах этой бабушки, своей матери!»
— А! и ты иногда страдаешь, что мысль не пошла в слова! Это благородное
страдание, мой
друг, и дается лишь избранным; дурак всегда доволен тем, что сказал, и к тому же всегда выскажет больше, чем нужно; про запас они любят.
— Послушай, ты уж очень… — с беспокойством и почти с
страданием проговорил своему
другу Тришатов, видимо желая сдержать его.
«Да, совсем новый,
другой, новый мир», думал Нехлюдов, глядя на эти сухие, мускулистые члены, грубые домодельные одежды и загорелые, ласковые и измученные лица и чувствуя себя со всех сторон окруженным совсем новыми людьми с их серьезными интересами, радостями и
страданиями настоящей трудовой и человеческой жизни.
Знать, что где-то далеко одни люди мучают
других, подвергая их всякого рода развращению, бесчеловечным унижениям и
страданиям, или в продолжение трех месяцев видеть беспрестанно это развращение и мучительство одних людей
другими — это совсем
другое.
Только позволь себе обращаться с людьми без любви, как ты вчера обращался с зятем, и нет пределов жестокости и зверства по отношению
других людей, как это я видел сегодня, и нет пределов
страдания для себя, как я узнал это из всей своей жизни.
Они говорили о несправедливости власти, о
страданиях несчастных, о бедности народа, но, в сущности, глаза их, смотревшие
друг на
друга под шумок разговора, не переставая спрашивали: «можешь любить меня?», и отвечали: «могу», и половое чувство, принимая самые неожиданные и радужные формы, влекло их
друг к
другу.
О, по моему, по жалкому, земному эвклидовскому уму моему, я знаю лишь то, что
страдание есть, что виновных нет, что все одно из
другого выходит прямо и просто, что все течет и уравновешивается, — но ведь это лишь эвклидовская дичь, ведь я знаю же это, ведь жить по ней я не могу же согласиться!
Я готов помочь вам умереть, если нельзя помочь ни в чем
другом, — я говорю, что готов дать вам яд — прекрасный, убивающий быстро, без всяких
страданий.
Молодой девушке не хотелось еще раз играть ту же отвратительную и скучную роль, она, видя, что дело принимает серьезный оборот, написала ему письмо, прямо, открыто и просто говорила ему, что любит
другого, доверялась его чести и просила не прибавлять ей новых
страданий.
И заметьте, что это отрешение от мира сего вовсе не ограничивалось университетским курсом и двумя-тремя годами юности. Лучшие люди круга Станкевича умерли;
другие остались, какими были, до нынешнего дня. Бойцом и нищим пал, изнуренный трудом и
страданиями, Белинский. Проповедуя науку и гуманность, умер, идучи на свою кафедру, Грановский. Боткин не сделался в самом деле купцом… Никто из них не отличился по службе.
Ни вас,
друзья мои, ни того ясного, славного времени я не дам в обиду; я об нем вспоминаю более чем с любовью, — чуть ли не с завистью. Мы не были похожи на изнуренных монахов Зурбарана, мы не плакали о грехах мира сего — мы только сочувствовали его
страданиям и с улыбкой были готовы кой на что, не наводя тоски предвкушением своей будущей жертвы. Вечно угрюмые постники мне всегда подозрительны; если они не притворяются, у них или ум, или желудок расстроен.
Другим, конечно, революционная аскеза свойственна была в гораздо большей степени, чем мне, которому особенных
страданий от преследований выносить не пришлось.
— Мне суждена
другая доля… Меня манит недостижимое. Жизнь моя пройдет бурно… Уничтожая все на своем пути, принося
страдания всем, кого роковая судьба свяжет со мною. И прежде всего тем, кого я люблю.
Другой русский гений, Достоевский, помешан на
страдании и сострадании, это основная тема его творчества.
С
другой стороны, он не принимает мира, который хотел бы создать «эвклидов ум», т. е. мир без
страданий, но и без борьбы.
Нельзя ответственность за
страдание и зло возлагать на
других, на внешние силы, на власть, на социальные неравенства, на те или иные классы: ответственны мы сами, как свободные сыны; наша греховность и наше творческое бессилие порождают дурную власть и социальные несправедливости, и ничто не улучшается от одной внешней перемены власти и условий жизни.
Бедная мать! Слепота ее ребенка стала и ее вечным, неизлечимым недугом. Он сказался и в болезненно преувеличенной нежности, и в этом всю ее поглотившем чувстве, связавшем тысячью невидимых струн ее изболевшее сердце с каждым проявлением детского
страдания. По этой причине то, что в
другой вызвало бы только досаду, — это странное соперничество с хохлом-дударем, — стало для нее источником сильнейших, преувеличенно-жгучих
страданий.
Однажды, войдя в гостиную, Максим застал там Эвелину и Петра. Девушка казалась смущенной. Лицо юноши было мрачно. Казалось, разыскивать новые причины
страдания и мучить ими себя и
других стало для него чем-то вроде потребности.
У тебя в душе не найдется
другого побуждения при виде чужих
страданий!
В разлуке с ним рана будто раскрывалась вновь, боль оживала, и она стремилась к своему маленькому
другу, чтобы неустанною заботой утолить свое собственное
страдание.
Неужели эти звуки, доставившие ему на этот раз столько неудовлетворенности и
страдания, как еще никогда в жизни, могут производить на
других такое действие?
Кажется, что дух свободы толико в рабах иссякает, что не токмо не желают скончать своего
страдания, но тягостно им зрети, что
другие свободствуют.
Умрете, но ваших
страданий рассказ
Поймется живыми сердцами,
И заполночь правнуки ваши о вас
Беседы не кончат с
друзьями.
Они им покажут, вздохнув от души,
Черты незабвенные ваши,
И в память прабабки, погибшей в глуши,
Осушатся полные чаши!..
Пускай долговечнее мрамор могил,
Чем крест деревянный в пустыне,
Но мир Долгорукой еще не забыл,
А Бирона нет и в помине.
Что ж делать, добрый
друг, настала тяжелая година — под этим впечатлением не болтается, будем ждать, что будет! Как-то мудрено представить себе хорошее. Между тем одно ясно, что в судьбах человечества совершается важный процесс. — Все так перепуталось, что ровно ничего не поймешь, — наш слабый разум теряется в догадках, но я верю, что из всех этих
страданий должно быть что-нибудь новое. Сонные пробудятся, и звезда просветит. Иначе не могу себя успокоить.
Добились они всего этого после долгих и тяжелых
страданий, которым подвергались те и
другие.
Однажды Соловьев прочитал ей чеховский рассказ «Припадок», в котором, как известно, студент впервые попадает в публичный дом и потом, на
другой день, бьется, как в припадке, в спазмах острого душевного
страдания и сознания общей виновности.
Через несколько времени принесли два венка: один от Тамары из астр и георгинов с надписью на белой ленте черными буквами: «Жене-от подруги»,
другой был от Рязанова, весь из красных цветов; на его красной ленте золотыми литерами стояло: «
Страданием очистимся». От него же пришла и коротенькая записка с выражением соболезнования и с извинением, что он не может приехать, так как занят неотложным деловым свиданием.
Забыв свою болезнь и часто возвращающиеся мучительные ее припадки, Чичагов, слушая мое чтение, смеялся самым веселым смехом, повторяя некоторые стихи или выражения. «Ну,
друг мой, — сказал он мне потом с живым и ясным взглядом, — ты меня так утешил, что теперь мне не надо и приема опиума». Во время
страданий, превышающих силы человеческие, он употреблял опиум в маленьких приемах.
Пока Эйсмонды были за границей, Ришар довольно часто получал об них известия от своего берлинского
друга, который в последнем письме своем, на вопрос Ришара: что, нашла ли m-me Эйсмонд какое-нибудь себе облегчение и развлечение в путешествии, отвечал, что нет, и что, напротив, она страдает, и что главная причина ее
страданий — это почти явное отвращение ее к мужу, так что она малейшей ласки его боится.
Последний месяц меня очень состарил — и моя любовь, со всеми своими волнениями и
страданиями, показалась мне самому чем-то таким маленьким, и детским, и мизерным перед тем
другим, неизвестным чем-то, о котором я едва мог догадываться и которое меня пугало, как незнакомое, красивое, но грозное лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке…
Человек видел свои желания и думы в далеком, занавешенном темной, кровавой завесой прошлом, среди неведомых ему иноплеменников, и внутренне, — умом и сердцем, — приобщался к миру, видя в нем
друзей, которые давно уже единомышленно и твердо решили добиться на земле правды, освятили свое решение неисчислимыми
страданиями, пролили реки крови своей ради торжества жизни новой, светлой и радостной.
Сыграв маленькую пульку у губернатора, предводитель уехал к
другому предводителю, у которого в нумере четвертые сутки происходила страшная резня в банк. Вокруг стола, осыпанного рваными и ломаными картами, сидело несколько человек игроков. Лица у всех почти были перепачканы мелом, искажены сдержанными
страданиями и радостями, изнурены бессонницею, попойкою. Кто был в сюртуке, кто в халате, кто в рубашке; однако и тут переговорили о новом вице-губернаторе.