Неточные совпадения
Создавать" — это значит представить себе, что находишься в дремучем лесу; это значит взять в руку топор и, помахивая этим орудием
творчества направо и налево, неуклонно идти куда глаза глядят.
— А потом мы догадались, что болтать, все только болтать о наших язвах не стоит труда, что это ведет только к пошлости и доктринерству; [Доктринерство — узкая, упрямая защита какого-либо учения (доктрины), даже если наука и жизнь противоречат ему.] мы увидали, что и умники наши, так называемые передовые люди и обличители, никуда не годятся, что мы занимаемся вздором, толкуем о каком-то искусстве, бессознательном
творчестве, о парламентаризме, об адвокатуре и черт знает о чем, когда дело идет о насущном хлебе, когда грубейшее суеверие нас душит, когда все наши акционерные общества лопаются единственно оттого, что оказывается недостаток в честных людях, когда самая свобода, о которой хлопочет правительство, едва ли пойдет нам впрок, потому что мужик наш рад самого себя обокрасть, чтобы только напиться дурману в кабаке.
Этим создавалось впечатление, что Никодим Иванович всегда живет в состоянии неугомонного
творчества, и это вызывало у Диомидова неприязненное отношение к писателю.
— Требует она, чтоб человек покорно признал себя слугою истории, жертвой ее, а не мечтал бы о возможности личной свободы, независимого
творчества.
Собственность — основа индивидуализма, культура — результат индивидуального
творчества, это утверждается всею силой положительных наук и всей красотой искусства.
Входила монументальная, точно из красной меди литая, Анфимьевна, внося на вытянутых руках полупудовую кулебяку, и, насладившись шумными выражениями общего восторга пред солидной красотой ее
творчества, кланялась всем, прижимая руки к животу, благожелательно говоря...
Настоящие ценности создаются из материала научного опыта, а продукты
творчества идеалистов — фальшивая монета».
Неисчислимо количество страданий, испытанных борцами за свободу
творчества культуры. Но аресты, тюрьмы, ссылки в Сибирь сотен молодежи все более разжигали и обостряли ее борьбу против огромного, бездушного механизма власти.
Постепенно начиналась скептическая критика «значения личности в процессе
творчества истории», — критика, которая через десятки лет уступила место неумеренному восторгу пред новым героем, «белокурой бестией» Фридриха Ницше. Люди быстро умнели и, соглашаясь с Спенсером, что «из свинцовых инстинктов не выработаешь золотого поведения», сосредоточивали силы и таланты свои на «самопознании», на вопросах индивидуального бытия. Быстро подвигались к приятию лозунга «наше время — не время широких задач».
— Новое течение в литературе нашей — весьма показательно. Говорят, среди этих символистов, декадентов есть талантливые люди. Литературный декаданс указывал бы на преждевременное вырождение класса, но я думаю, что у нас декадентство явление подражательное, юнцы наши подражают
творчеству жертв и выразителей психического распада буржуазной Европы. Но, разумеется, когда подрастут — выдумают что-нибудь свое.
«Сегодня мы еще раз услышим идеальное исполнение народных песен Е. В. Стрешневой. Снова она будет щедро бросать в зал купеческого клуба радужные цветы звуков, снова взволнует нас лирическими стонами и удалыми выкриками, которые чутко подслушала у неисчерпаемого источника подлинно народного
творчества».
Она пряталась от него или выдумывала болезнь, когда глаза ее, против воли, теряли бархатную мягкость, глядели как-то сухо и горячо, когда на лице лежало тяжелое облако, и она, несмотря на все старания, не могла принудить себя улыбнуться, говорить, равнодушно слушала самые горячие новости политического мира, самые любопытные объяснения нового шага в науке, нового
творчества в искусстве.
— Да, художник! — со вздохом сказал Райский, — художество мое здесь, — он указал на голову и грудь, — здесь образы, звуки, формы, огонь, жажда
творчества, и вот еще я почти не начал…
Полгода он писал картину. Лица Гектора и Андромахи поглотили все его
творчество, аксессуарами он не занимался: «Это после, когда-нибудь».
Я сохраню, впрочем, эти листки: может быть… Нет, не хочу обольщать себя неверной надеждой!
Творчество мое не ладит с пером. Не по натуре мне вдумываться в сложный механизм жизни! Я пластик, повторяю: мое дело только видеть красоту — и простодушно, «не мудрствуя лукаво», отражать ее в создании…
— Попробую, начну здесь, на месте действия! — сказал он себе ночью, которую в последний раз проводил под родным кровом, — и сел за письменный стол. — Хоть одну главу напишу! А потом, вдалеке, когда отодвинусь от этих лиц, от своей страсти, от всех этих драм и комедий, — картина их виднее будет издалека. Даль оденет их в лучи поэзии; я буду видеть одно чистое создание
творчества, одну свою статую, без примеси реальных мелочей… Попробую!..
— Да, но глубокий, истинный художник, каких нет теперь: последний могикан!.. напишу только портрет Софьи и покажу ему, а там попробую силы на романе. Я записывал и прежде кое-что: у меня есть отрывки, а теперь примусь серьезно. Это новый для меня род
творчества; не удастся ли там?
Но не требовать этого, значит тоже ничего не требовать, оскорблять женщину, ее человеческую натуру,
творчество Бога, значит прямо и грубо отказывать ей в правах на равенство с мужчиной, на что женщины справедливо жалуются.
С тайным, захватывающим дыхание ужасом счастья видел он, что работа чистого гения не рушится от пожара страстей, а только останавливается, и когда минует пожар, она идет вперед, медленно и туго, но все идет — и что в душе человека, независимо от художественного, таится другое
творчество, присутствует другая живая жажда, кроме животной, другая сила, кроме силы мышц.
Его увлекал процесс писанья, как процесс неумышленного
творчества, где перед его глазами, пестрым узором, неслись его собственные мысли, ощущения, образы. Листки эти, однако, мешали ему забыть Веру, чего он искренно хотел, и питали страсть, то есть воображение.
— Боюсь, не выдержу, — говорил он в ответ, — воображение опять запросит идеалов, а нервы новых ощущений, и скука съест меня заживо! Какие цели у художника?
Творчество — вот его жизнь!.. Прощайте! скоро уеду, — заканчивал он обыкновенно свою речь, и еще больше печалил обеих, и сам чувствовал горе, а за горем грядущую пустоту и скуку.
Отдайте ваше имение нищим и идите вслед за спасительным светом
творчества.
В этом воздухе природа, как будто явно и открыто для человека, совершает процесс
творчества; здесь можно непосвященному глазу следить, как образуются, растут и зреют ее чудеса; подслушивать, как растет трава.
Природа — нежная артистка здесь. Много любви потратила она на этот, может быть самый роскошный, уголок мира. Местами даже казалось слишком убрано, слишком сладко. Мало поэтического беспорядка, нет небрежности в
творчестве, не видать минут забвения, усталости в творческой руке, нет отступлений, в которых часто больше красоты, нежели в целом плане создания.
Очнувшись, со вздохом скажешь себе: ах, если б всегда и везде такова была природа, так же горяча и так величаво и глубоко покойна! Если б такова была и жизнь!.. Ведь бури, бешеные страсти не норма природы и жизни, а только переходный момент, беспорядок и зло, процесс
творчества, черная работа — для выделки спокойствия и счастия в лаборатории природы…
Мы вышли… Какое богатство, какое
творчество и величие кругом в природе! Мы ехали через предместья Санта-Круц, Мигель и выехали через канал, на который выходят балконы и крыльца домов, через маленький мостик, через глухие улицы и переулки на Пассиг.
Как ни привык глаз смотреть на эти берега, но всякий раз, оглянешь ли кругом всю картину лесистого берега, остановишься ли на одном дереве, кусте, рогатом стволе, невольно трепет охватит душу, и как ни зачерствей, заплатишь обильную дань удивления этим чудесам природы. Какой избыток жизненных сил! какая дивная работа совершается почти в глазах! какое обилие изящного
творчества пролито на каждую улитку, муху, на кривой сучок, одетый в роскошную одежду!
Абсолютное может быть в душе политика и душе народа, в субъекте социального
творчества, но не в самой политике, не в социальном объекте.
Наша «передовая» интеллигенция безнадежно отстает от движения европейской мысли, от все более и более усложняющегося и утончающегося философского и научного
творчества.
Правда, великое
творчество русской культуры XIX в. связано с великой империей, но она вся была направлена против империи.
Я все время имею в виду не демократические программные требования и задания, которые заключают в себе некую правду и справедливость, а тот дух отвлеченной демократии, ту особую общественную метафизику и мораль, в которой преобладает внешнее над внутренним, агитация над воспитанием, притязательность над ответственностью, количества над качествами, уравнительная механика масс над
творчеством свободного духа.
Западный человек творит ценности, созидает цвет культуры, у него есть самодовлеющая любовь к ценностям; русский человек ищет спасения,
творчество ценностей для него всегда немного подозрительно.
Великий творец всегда индивидуален, никому и ничему не подчинен и в своем индивидуальном
творчестве выражает дух народа; он даже гораздо более выражает дух своего народа, чем сам народ в своей коллективной жизни.
Преклонение перед органической народной мудростью всегда парализовало мысль в России и пресекало идейное
творчество, которое личность берет на свою ответственность.
Творчество духовной культуры, духовных ценностей, религиозных, познавательных, моральных и эстетических — аристократично и предполагает существование духовной аристократии.
Жестокость сопровождает всякое зачинающееся движение, всякий разрыв, предшествующий
творчеству.
Самоценность мысли отрицалась, свобода идейного
творчества бралась под подозрение то с точки зрения социально-революционной, то с точки зрения религиозно-охранительной.
Творчество духовной культуры всегда означает соблюдение иерархии ценностей, единственной иерархии, которая может быть оправдана.
Когда творец исполняет социальный заказ без свободы, то продукты
творчества могут быть лишь бездарными и ничтожными.
Но
творчество не может быть отождествлено с трудом.
Творчество ценностей духовной культуры совсем не пропорционально государственной и экономической силе первенствующих стран.
В пределе это ведет к отрицанию
творчества человека.
Всякое
творчество и всякая история есть любовь к дальнему, а не любовь к ближнему, любовь к ценности, а не к благополучию.
Оформление своей души и оформление своего
творчества затруднено было для русского человека.
И вот что самое важное: в «коллективистичную» эпоху происходит не только социализация и коллективизация экономической и политической жизни, но и совести, мысли,
творчества, экстериоризации совести, т. е. перенесение ее из глубины человека, как духовного существа, вовне, на коллектив, обладающий авторитарными органами.
Конфликт создается ложными притязаниями науки на верховенство над человеческой жизнью, на способность авторитетно разрешать вопросы религии, философии, морали, на способность давать директивы для
творчества духовной культуры.
Это — борьба за достойное бытие и исторические задачи, за историческое
творчество.
В середине же царит старая инертность мысли, нет инициативы в
творчестве идей, клочья старого мира мысли влачат жалкое существование.
Общечеловеческое значение имеют именно вершины национального
творчества.
Достоевский — русский гений, национальный образ отпечатлен на всем его
творчестве.