Неточные совпадения
Нет, Любаша не совсем похожа на Куликову, та всю жизнь держалась так, как будто считала себя виноватой в том, что она такова, какая есть, а не лучше. Любаше приниженность слуги для всех была совершенно чужда. Поняв это, Самгин
стал смотреть на нее, как на смешную «Ванскок», — Анну Скокову, одну из
героинь романа Лескова «На ножах»; эту книгу и «Взбаламученное море» Писемского, по их «социальной педагогике», Клим ставил рядом с «Бесами» Достоевского.
— «Что ты, с ума сошла? — возразил отец, — давно ли ты
стала так застенчива, или ты к ним питаешь наследственную ненависть, как романическая
героиня?
Желание отца было приведено в исполнение в тот же день. Нюрочка потащила в сарайную целый ворох книг и торжественно приготовилась к своей обязанности чтицы. Она читала вслух недурно, и, кроме Васи, ее внимательно слушали Таисья и Сидор Карпыч. Выбор
статей был самый разнообразный, но Васе больше всего нравились повести и романы из русской жизни. В каждой
героине он видел Нюрочку и в каждом герое себя, а пока только не спускал глаз с своей сиделки.
Та подошла к ней, сделала поясной поклон и подставила ухо, а потом опять поклонилась тем же поясным поклоном и
стала тихонько пробираться к нашим
героиням.
— Ах, мать моя! Как? Ну, вот одна выдумает, что она страдалица, другая, что она
героиня, третья еще что-нибудь такое, чего вовсе нет. Уверят себя в существовании несуществующего, да и пойдут чудеса творить, от которых бог знает сколько людей
станут в несчастные положения. Вот как твоя сестрица Зиночка.
М-me Фатеева, когда он сблизился с ней, напомнила ему некоторыми чертами жизни своей
героинь из романов Жорж Занд, которые, впрочем, он и прежде еще читал с большим интересом; а тут, как бы в самой жизни, своим собственным опытом, встретил подтверждение им и
стал отчаянным Жорж-3андистом.
Можно подумать, что моя все-таки уже не очень молодая
героиня только и знала в своей актерской жизни, что дебютировала и дебютировала и всегда неудачно, пока не додебютировалась до самоубийства…» И вот опять
стало в подсознание Александрова прокрадываться то темное пятно, та неведомая болячка, та давно знакомая досадная неловкость, которые он испытывал порою, перечитывая в двадцатый раз свою рукопись.
Он очень ясно чувствовал в голове шум от выпитого бургонского и какой-то разливающийся по всей крови огонь от кайенны и сой, и все его внимание в настоящую минуту приковалось к висевшей прямо против него, очень хорошей работы, масляной картине, изображающей «Ревекку» [Ревекка —
героиня библейских легенд, жена патриарха Исаака, мать Исава и Иакова.], которая, как водится, нарисована была брюнеткой и с совершенно обнаженным
станом до самой талии.
В 1833 году, декабря 21-го дня в 4 часа пополудни по Вознесенской улице, как обыкновенно, валила толпа народу, и между прочим шел один молодой чиновник; заметьте день и час, потому что в этот день и в этот час случилось событие, от которого тянется цепь различных приключений, постигших всех моих героев и
героинь, историю которых я обещался передать потомству, если потомство
станет читать романы.
У моей рыжеволосой
героини стало на душе тоже приятно, как будто бы она играла на первых скрипках или имела дирижерское сердце.
И вот раз (это было осенью), возвратившись из Петербурга, я
стал думать о комедии, где
героиней была бы эмансипированная девица, каких я уже видал, хотя больше издали.
Роман прошел тихо, и только гораздо позднее в"Отечественных записках", в одной рецензии, где разбирались типы женщин в новейшей беллетристике, было разобрано и лицо
героини, но с узкофеминистской точки зрения. Автор
статьи была Цебрикова.
С тех пор я имел случай лучше ознакомиться с русской драматической труппой Петербурга. Первая
героиня и кокетка в те года, г-жа Владимирова, даже увлекла меня своей внешностью в переводной драме О.Фёлье"Далила", и этот спектакль заронил в меня нечто, что еще больше
стало влечь к театру.
Но тяжелое это чувство отступало далеко на задний план перед ошеломляющим впечатлением, которое на меня произвела
статья Михайловского по существу — по характеру его отношения к моей
героине Наташе.
Рассказ мой был очень плох. Между прочим, в качестве эпизодического лица в нем, совершенно неоправданно, появлялась
героиня моей повести «Без дороги», ищущая дорогу Наташа. В новом рассказе она оказывалась нашедшею дорогу, была марксисткой и являлась в рассказе исключительно для того, чтобы заявить себя марксисткою и отбарабанить свое новое «credo» [«Убеждения» (лат.).]. Ее устами я решительно порывал с прежними своими взглядами и безоговорочно
становился на сторону нового течения.
В ресторане Ваня
стал говорить и про всю пьесу, и особенно про
героиню так, что она не могла не возражать.
Спорить вплотную она не
стала, тут на людях, в битком набитой зале. Но она так этого не оставит!.. С какой же
стати будет она затаивать в себе то, что и пьеса, и — главное — несчастная
героиня разбудили в ее душе?
— А были и минуты, когда в сердце ее зажглась искра земной любви, и
героиня, святая,
стала обыкновенной женщиной.
Черные глаза, в которых искрилась проницательность ума, живость и доброта души, черты лица, вообще привлекательные, уста, негою образованные (нижняя губа немного выпуклая в средине), волосы черные как смоль, которых достаточно было, чтобы спрятать в них Душенькина любимца [Автор подразумевает Амура, невидимого супруга Душеньки,
героини одноименной повести в стихах И. Ф. Богдановича (1743–1803), в основу которой был положен миф о любви Психеи и Амура.], величественный рост, гибкий
стан, свежесть и ослепительная белизна тела — все в ней было обворожительно; все было в ней роскошью природы.
Княжна Лида, впрочем, редко показывалась на них, занималась вышиванием и даже пристрастилась к чтению, при чем не пренебрегала и русскими авторами, из которых Тургенев
стал ее любимцем, а из его
героинь она симпатизировала более всего Лизе из «Дворянского гнезда».