Неточные совпадения
Больной,
озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней вдруг почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов".
Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял...
Наконец, дошел черед и до «Письма». Со второй, третьей страницы меня остановил печально-серьезный тон: от каждого слова веяло долгим страданием, уже охлажденным, но еще
озлобленным. Эдак пишут только люди, долго думавшие, много думавшие и много испытавшие; жизнью, а не теорией доходят до такого взгляда… читаю далее, — «Письмо» растет, оно
становится мрачным обвинительным актом против России, протестом личности, которая за все вынесенное хочет высказать часть накопившегося на сердце.
«Мы сидели тогда по углам, понурив унылые головы, со скверным выражением на
озлобленных лицах…» «Развив наши мозги на деньги народа, вскормленные хлебом, забранным с его поля, —
станем ли мы в ряды его гонителей?..» В прокламации развивалась мысль, что интересы учащейся молодежи и народа одни.
— Покажите, покажите мне это кольцо! — говорил начальник губернии почти
озлобленным от удивления голосом. — Никакого разрыва нет на кольце, — говорил он, передавая кольцо прокурору, который, прищурившись и поднося к свечке,
стал смотреть на кольцо.
— А тем, — отвечал тот прежним же
озлобленным и огорченным тоном, — что она теперь не женщина
стала, а какое-то чудовище: в бога не верует, брака не признает, собственности тоже, Россию ненавидит.
Увы! с каждым днем подобные минуты
становятся все более и более редкими. Нынче и природа делается словно
озлобленною и все творит помпадуров не умных, но злых. Злые и неумные, они мечутся из угла в угол и в безумной резвости скачут по долам и по горам, воздымая прах земли и наполняя им вселенную. С чего резвятся? над кем и над чем празднуют победу?
— Только они меня-то, к сожалению, не знают… — продолжала между тем та, все более и более приходя в
озлобленное состояние. — Я бегать да подсматривать за ними не
стану, а прямо дело заведу: я мать, и мне никто не запретит говорить за дочь мою. Господин князь должен был понимать, что он — человек женатый, и что она — не уличная какая-нибудь девчонка, которую взял, поиграл да и бросил.
Они поняли ужасный холод безучастья и стоят теперь с словами черного проклятья веку на устах — печальные и бледные, видят, как рушатся замки, где обитало их милое воззрение, видят, как новое поколение попирает мимоходом эти развалины, как не обращает внимания на них, проливающих слезы; слышат с содроганием веселую песню жизни современной, которая
стала не их песнью, и с скрежетом зубов смотрят на век суетный, занимающийся материальными улучшениями, общественными вопросами, наукой, и страшно подчас
становится встретить среди кипящей, благоухающей жизни — этих мертвецов, укоряющих,
озлобленных и не ведающих, что они умерли!
Студент разочарованно замолчал. Ему всегда
становилось грустно, когда он в жизни натыкался на грубость и несправедливость. Он отстал от землемера и молча шел за ним, глядя ему в спину. И даже эта согнутая, узкая, жесткая спина, казалось, без слов, но с мрачною выразительностью говорила о нелепо и жалко проволочившейся жизни, о нескончаемом ряде пошлых обид судьбы, об упрямом и
озлобленном самолюбии…
Несмотря на увещанья горбуньи и просьбы певца идти лучше по домам, я потребовал обер-кельнера и пошел в залу вместе с моим собеседником. Обер-кельнер, услыхав мой
озлобленный голос и увидав мое взволнованное лицо, не
стал спорить и с презрительной учтивостью сказал, что я могу идти, куда мне угодно. Я не мог доказать швейцару его лжи, потому что он скрылся еще прежде, чем я вошел в залу.
Кузьма,
озлобленный более на Степана не за ругань в застольной, а за то, что он, в качестве любимца барыни,
стал иметь вид на Фимку и даже не раз хвастался, что поклонится барыне о браке с Афимьей — действительно поучил его как следует. Замертво унесли Степана из конюшни на палати в людскую избу, где через пять дней он отдал Богу Душу. Отцу Варфоломею сказали, что он умер от пьянства, и он даже, укоризненно покачав головой, заметил...
Бледная Полина нахмурилась, закусила губы и вдруг лицо её, это суровое,
озлобленное, не детское личико осветилось мягкой улыбкой и
стало внезапно детски привлекательным и чрезвычайно милым.