Неточные совпадения
— Можно ли было ожидать, а? Нет, вы скажите: можно ли было ожидать? Вчера — баррикады, а сегодня — п-пакости, а? А все эти поэты… с козой, там… и «Хочу быть смелым», как это? — «Хочу
одежды с тебя
сорвать». Вообще — онанизм и свинство!
Когда идешь по тайге днем, то обходишь колодник, кусты и заросли. В темноте же всегда, как нарочно, залезешь в самую чащу. Откуда-то берутся сучья, которые то и дело цепляются за
одежду, ползучие растения
срывают головной убор, протягиваются к лицу и опутывают ноги.
В один миг опричники
сорвали с Морозова верхнюю
одежду и напялили на него кафтан с колокольцами.
Он сбил с себя одеяло, всю
одежду и, наконец, начал
срывать с себя рубашку: даже и та казалась ему тяжелою.
Улыбаясь пьяной улыбкой, показывая какие-то зелёные зубы, она быстро
срывала с себя
одежду, насмешливо, как её отец, покойник, вскрикивая...
Рюмин (горячо и нервно). Позвольте! Я этого не говорил! Я только против этих… обнажений… этих неумных, ненужных попыток
сорвать с жизни красивые
одежды поэзии, которая скрывает ее грубые, часто уродливые формы… Нужно украшать жизнь! Нужно приготовить для нее новые
одежды, прежде чем сбросить старые…
…В середине лета наступили тяжёлые дни, над землёй, в желтовато-дымном небе стояла угнетающая, безжалостно знойная тишина; всюду горели торфяники и леса. Вдруг буйно врывался сухой, горячий ветер, люто шипел и посвистывал,
срывал посохшие листья с деревьев, прошлогоднюю, рыжую хвою, вздымал тучи песка, гнал его над землёй вместе со стружкой, кострикой [кора, луб конопли, льна — Ред.], перьями кур; толкал людей, пытаясь
сорвать с них
одежду, и прятался в лесах, ещё жарче раздувая пожары.
О, славный, бесстрашный джигит Керим! Как бы я хотела быть хоть отчасти на тебя похожей! Почему я не мальчик! Не мужчина! Если бы я была мужчина! О! Я
сорвала бы с себя эти девичьи
одежды, без сожаления остригла мои черные косы и, надев платье джигита, убежала бы в горы, к Кериму. Я сказала бы ему...
В туже секунду ответный крик прозвучал на берегу и вмиг белая русалка
сорвала с себя покрывавшую ее
одежду и из длинного со шлейфом одеяния выскользнула фигурка девочки в коротеньком платье, кричавшая во весь голос...
— Пусть я сумасшедший, но я говорю правду. У меня отец и брат гниют там, как падаль. Разведите костры, накопайте ям и уничтожьте, похороните оружие. Разрушьте казармы и снимите с людей эту блестящую
одежду безумия,
сорвите ее. Нет сил выносить… Люди умирают…
Опричники вытащили труп и,
сорвав с него царские
одежды, отдали на съедение псам.
Кузьма Терентьев бросился на Фимку, приподнял ее одной рукой за шиворот, а другой стал
срывать с нее
одежду. Обнажив ее совершенно, он снова бросил ее на пол, схватил самый толстый кнут и стал хлестать ее им по чем попало, с каким-то безумным остервенением. Страшные вопли огласили погребицу. Но в этих воплях слышен был лишь бессвязный крик, ни просьбы о пощаде, ни даже о жалости не было в них.
Твердой поступью взошла она на роковой помост. Простая
одежда придавала еще больший блеск ее прелестям. Один из палачей
сорвал с нее небольшую епанчу, покрывавшую грудь. Стыд и отчаяние овладели молодой женщиной. Смертельная бледность покрыла ее прелестное лицо. Слезы хлынули градом из прекрасных глаз. Ее обнажили до пояса, ввиду любопытного, но молчаливого народа.
Злодей
сорвал с нее всю
одежду.
«Простая
одежда, — говорит очевидец, — придавала блеск ее прелестям. Один из палачей
сорвал с нее небольшую епанчу, покрывавшую грудь ее; стыд и отчаяние овладели ею, смертельная бледность показалась на челе ее, слезы полились ручьями. Вскоре обнажили ее до пояса ввиду любопытного, молчаливого народа; тогда один из палачей нагнулся, между тем другой схватил ее руками, приподнял на спину своего товарища, наклонил ее голову, чтобы не задеть кнутом. После кнута ей отрезали часть языка».
Оса все ныряла из
одежды в
одежду, и женщины, изгибаясь всем станом, так трепетали, боясь укушения осы, что их огненные пятки и пальцы ног вертелись подобно волчку, сливаясь в одну огненную точку, меж тем как девушки поспешно
срывали с себя легкий покров за покровом, пока явились перед всеми совершенно нагие…