Неточные совпадения
— Доктора должны писать популярные брошюры об уродствах быта. Да. Для медиков эти уродства особенно резко видимы. Одной экономики — мало для того, чтоб внушить рабочим отвращение и ненависть к быту. Потребности рабочих примитивно низки. Жен удовлетворяет лишний гривенник заработной платы. Мало у нас людей, охваченных сознанием глубочайшего
смысла социальной революции, все какие-то… механически вовлеченные в ее процесс…
— Вот это — правоверный большевик! У него — цель. Гражданская война, бей буржуазию, делай
социальную революцию в полном, парадном
смысле слова, вот и все!
— Вульгарная речь безграмотного епископа не может оскорбить нас, не должна волновать. Лев Толстой — явление глубочайшего этико-социального
смысла, явление, все еще не получившее правильной, объективной оценки, приемлемой для большинства мыслящих людей.
«К чему сводится
социальная роль домашней прислуги? Конечно — к освобождению нервно-мозговой энергии интеллекта от необходимости держать жилище в чистоте: уничтожать в нем пыль, сор, грязь. По
смыслу своему это весьма почетное сотрудничество энергии физической…»
Религиозное же сознание должно бороться с этими разлагающими и обессиливающими теориями
социальной среды во имя творческой активности человека, во имя его высшей свободы, во имя высшего
смысла жизни.
Если бы не превращение коммунизма в предельный коллективизм, не оставляющий места ни для каких индивидуализаций, то я бы предпочел слово «коммунизм», я бы защищал религиозный и аристократический (не в
социальном, а в классическом
смысле слова) коммунизм.
Рациональные онтологические учения об отношениях между Богом и человеком нестерпимы, такие построения имеют лишь педагогически-социальный
смысл для христианской общины.
Человек оторван от природы в старом
смысле слова и погружен в замкнутый
социальный мир, какой мы видим в марксизме.
Социальная борьба, отвлекающая человека от размышлений над своей судьбой и
смыслом своего существования, уляжется, и человек будет поставлен перед трагизмом смерти, трагизмом любви, трагизмом конечности всего в этом мире.
Отвращение от конкретной сложности общественно-политических задач бывает у нас часто результатом моноидеизма, когда человек целиком захвачен одной какой-нибудь идеей, моральной или религиозной или
социальной, но непременно в
смысле спасения человечества одним каким-нибудь способом, одним путем.
Церковь имеет огромный экзистенциальный
смысл в судьбе людей, но
социальная объективация духовной реальности церкви не может претендовать на первореальность, это реальность производная.
Отвращение к тому, что называется «буржуазностью», не только в
социальном, но и в духовном
смысле, всегда было моим двигателем.
Я не только не был равнодушен к
социальным вопросам, но и очень болел ими, у меня было «гражданское» чувство, но в сущности, в более глубоком
смысле, я был асоциален, я никогда не был «общественником».
Парадокс моего существования в том, что, будучи асоциален и антисоциален в одном
смысле, в другом
смысле я был очень социален, так как стремился к
социальной правде и справедливости, к
социальному освобождению, к братской общности людей.
Ортодоксальные системы, которые выражают организованный
социальный коллектив, должны отрицать творчество или признавать его в очень поверхностном
смысле.
Я могу признавать положительный
смысл революции и
социальные результаты революции, могу видеть много положительного в самом советском принципе, могу верить в великую миссию русского народа и вместе с тем ко многому относиться критически в действиях советской власти, могу с непримиримой враждой относиться к идеологической диктатуре.
Я верил в существование истины и
смысла, независимых от мировой и
социальной среды.
Я употребляю слово утопия не в порицательном
смысле, наоборот, я вижу большую заслугу Вл. Соловьева в том, что он хотел
социального и космического преображения.
В добывании силы жизни, в выведении человека на тот путь живой жизни, которым идет в природе все живущее, — в этом прежде всего «метафизический и религиозный
смысл» также и
социального освобождения человечества.
В этом, и только в этом метафизический и религиозный
смысл социального освобождения человечества.
Смысл социального уравнения в направлении бесклассовой структуры общества как раз и должен заключаться в выявлении личного неравенства людей, качественного различения, не по положению, а по существу.
Общество неизбежно должно быть дифференцировано, но дифференцировано не в
смысле социальных классов.
Есть церковь в экзистенциальном
смысле как коммюнотарность, и есть церкви как объективация, как
социальный институт.
При этом личность должна быть более
социальной в хорошем
смысле и менее
социальной в дурном
смысле, то есть
социальной из свободы, а не
социальной из детерминизма и рабства.
Но зависимость познания от
социальных отношений людей в более глубоком
смысле есть зависимость от духовного состояния людей.
Качественно различные, неравные личности не только в глубинном
смысле равны перед Богом, но равны перед обществом, которому не принадлежит права различать личности на основании привилегий, т. е. на основании различия
социального положения.
В известном
смысле можно сказать, что религия вообще социальна, есть
социальная связь.
В этом
смысле социализм есть
социальная проекция христианского персонализма.
Смысл любви может быть лишь личным, он не может быть
социальным, и он остается скрытым для общества.
В царстве цивилизованной
социальной обыденности моногамический брак находит свой коррелят и корректив в таком страшном явлении, как проституция в широком
смысле слова, в одном из самых позорных явлений человеческой жизни, узаконенных
социальной обыденностью.
Вот почему брак и семья, основанные не на любви и не на свободе, должны быть признаны институтами социально-правового и экономического характера, определяемыми законами
социальной обыденности, и принципиально отличаемы от таинства брака, решительно должны быть признаны не священными и не мистическими по своему
смыслу.
Уже психологически должно быть признано несостоятельным учение, которое видит цель и
смысл брачного полового союза в деторождении и продолжении рода Фактически никто никогда не вступал в брак для этой цели или лишь лицемерно говорил для
социальной обыденности, что для этого вступает в брак.
Но никакая
социальная обыденность не понимает истоков жизни и не может понять
смысла труда.
Евангелие обращено к вечному началу человеческой души, не зависящему от исторических эпох и
социальных положений, и в известном
смысле оно не социально.
Но вопрос о религиозном и нравственном значении и
смысле труда совсем не ставится большею частью экономических и
социальных учений.
Всякое
социальное принуждение и насилие лишает характер соединения людей таинственного и мистического
смысла, данного лишь в любви, но любовь социально неуловима и неопределима, она неуловима и неопределима не только для государства, но и для церкви как
социальной организации.
Труд создает
социальную обыденность в условиях греховного мира, но он связан с истоками жизни, и
смысл его лежит за пределами
социальной обыденности.
Было, конечно, профессиональное нищенство, но «босяка» не было в нынешнем
смысле, и диким представилось бы нам, искавшим также идеалов, возводить алкоголиков, контрабандистов, простых воришек или бездомных бродяг в особый класс носителей
социальной правды!
Проблематика коммунизма способствует пробуждению христианской совести и должна привести к раскрытию творческого
социального христианства не в
смысле понимания христианства как
социальной религии, а в
смысле раскрытия христианской правды в отношении к
социальной жизни.
Материальному процессу оказывается свойственной мысль, разум, свобода, творческая активность, и потому материальный процесс может привести к торжеству
смысла, к овладению
социальным разумом всей жизни.
Но дух принимает внутрь себя и природную и
социальную жизнь, сообщая ей
смысл, целостность, свободу, вечность, побеждая смерть и тление, на которые обречено все не пронизанное духовностью.
Это служит теперь предметом насмешки, но если глубоко вдуматься в
смысл этих простых, бесхитростных слов, то какая в них открывается глубина единения, как очерчивается тогдашний строй
социальной жизни, в настоящее переживаемое нами время совершенно недостижимый.
Демократизм в метафизическом
смысле этого слова отвергает не только ложную иерархию
социальных положений, иерархию косных оценок, но и подлинную, внутреннюю метафизическую иерархию мира, на которой покоится все качественное и индивидуальное.
Живой
Смысл и живая Истина подменяются своевольным устроением жизни, созданием человеческого благополучия в
социальном муравейнике.
У нас необходимо напомнить о той выяснившейся окончательно истине, научной и философской, что
социальная революция в строгом
смысле слова вообще невозможна, ее никогда не бывало и никогда не будет.
Но это будет лишь новый фазис
социальной эволюции, который ни к какому «социализму» в доктринерском
смысле не приведет.
Смысл этого осуждения не
социальный, а духовный, обращенный к внутреннему человеку, и он менее всего оправдывает зависть и ненависть к богатым.
Есть гораздо больше оснований думать, что крестьяне и рабочие,
социальный вес которых неизбежно возрастет, будут стремиться к профессионализму, корпоративному представительству и самоуправлению, к «советскому» принципу, но в истинном и реальном
смысле слова, а не в том фиктивном, которым прикрывается диктатура коммунистической партии в «советской» России.
Подлинно существует лишь народ в метафизическом
смысле слова, и только этот народ глубже всех
социальных оболочек.