Неточные совпадения
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога,
господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог с ним: и во дворец ездит, и государственный
совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Мнение мое было принято чиновниками с явною неблагосклонностию. Они видели в нем опрометчивость и дерзость молодого человека. Поднялся ропот, и я услышал явственно слово «молокосос», произнесенное кем-то вполголоса. Генерал обратился ко мне и сказал с улыбкою: «
Господин прапорщик! Первые голоса на военных
советах подаются обыкновенно в пользу движений наступательных; это законный порядок. Теперь станем продолжать собирание голосов. Г-н коллежский советник! скажите нам ваше мнение!»
Взошел какой-то чиновник; толстяк обратился к нему как начальник и, кончив свои приказания, вышел вон, ласково кивнув головой и приложив палец к губам. Я никогда после не встречал этого
господина и не знаю, кто он; но искренность его
совета я испытал.
— Очень плохо, — сказал Авдиев. — Ласточка, ласточка, а затем…
господин в поношенном испанском плаще, с слегка оплывшими глазами и крашеными усами. Знаете что, — никогда не пейте, и главное — не начинайте. Ни из удальства, ни для того, чтобы быть ласточкой. Запомните вы этот мой
совет, когда станете студентом?
Я вам,
господа, не смею, конечно, подавать
советов и учить вас, но надо быть последовательными.
— Я полагаю,
господа, выгнать его надо? — обратился инспектор-учитель к
совету.
— Какой
совет? — повторил Санин. — Вот видите ли, ваша матушка полагает, что отказать
господину Клюберу только потому, что он третьего дня не выказал особенной храбрости…
Пока все это происходило, злобствующий молодой аптекарский помощник, с которым пани Вибель (греха этого нечего теперь таить) кокетничала и даже поощряла его большими надеждами до встречи с Аггеем Никитичем, помощник этот шел к почтмейстеру, аки бы к другу аптекаря, и, застав того мрачно раскладывавшим один из сложнейших пасьянсов, прямо объяснил, что явился к нему за
советом касательно Herr Вибеля, а затем, рассказав все происшествие прошедшей ночи, присовокупил, что соскочивший со стены человек был исправник Зверев, так как на месте побега того был найден выроненный Аггеем Никитичем бумажник, в котором находилась записка пани Вибель, ясно определявшая ее отношения к
господину Звереву.
—
Господин Штановский! я имел честь заметить вам, что ваша речь впереди!
Господа! Я уверен, что имея такого опытного и достойного руководителя, как Садок Сосфенович (пожатие руки вице-губернатору), вы ничего не придумаете лучшего, как следовать его
советам! Ну-с, а теперь поговорим собственно о делах. В каком, например, положении у вас недоимки?
— Князь Димитрий! — сказал Мансуров, — и ты, Мурза Алеевич Кутумов! не забывайте, что вы здесь не на городской площади, а в
совете сановников нижегородских. Я люблю святую Русь не менее вас; но вы ненавидите одних поляков, а я ненавижу еще более крамолы, междоусобие и бесполезное кровопролитие, противные
господу и пагубные для нашего отечества. Если ж надобно будет сражаться, вы увидите тогда, умеет ли боярин Мансуров владеть мечом и умирать за веру православную.
Гурмыжская. Нет,
господа, если я не нынче умру, не завтра, во всяком случае скоро. Я должна исполнить долг свой относительно наследников.
Господа, помогите мне
советом.
— Прощай, дядя!.. Продли господи дни твои! Утешал ты меня добрыми словами своими… утешай и их… не оставляй
советом. Худому не научишь…
Господь вразумил тебя.
Я,
господа, собрал вас, чтобы попросить у вас помощи и
совета, и, зная всегдашнюю вашу любезность, надеюсь, что получу их.
Но,
господин Незнамов, вы очень дурно воспользовались моей снисходительностью; вы могли говорить только о своем деле, а вы позволили себе обсуждать мои поступки и давать мне
советы.
— Никак нет,
господин профессор, — ответил толстяк, — позвольте представиться — капитан дальнего плавания и сотрудник газеты «Вестник промышленности» при
Совете Народных Комиссаров.
Если Борис Петрович хотел наказать кого-нибудь из слуг, то Вадим намекал ему всегда, что есть наказания, которые жесточе, и что вина гораздо больше, нежели Палицын воображал; — а когда недосказанный
совет его был исполнен, то хитрый советник старался возбудить неудовольствие дворни, взглядом, движеньями помогал им осуждать
господина; но никогда ничего не говорил такого, чтó бы могло быть пересказано ко вреду его — к неудовольствию рабов или помещика.
Господин Голядкин-младший действительно находился до сих пор в другой маленькой комнатке и что-то спешно писал; теперь, видно, понадобилось — и он явился, с бумагами под мышкой, подошел к его превосходительству и весьма ловко, в ожидании исключительного к своей особе внимания, успел втереться в разговор и
совет, заняв свое место немного по-за спиной Андрея Филипповича и отчасти маскируясь незнакомцем, курящим сигарку.
Повторяю: жить в деревне только в качестве «хорошего
барина» все-таки совестно, и потому я был очень обрадован, когда узнал, что у культурного русского человека, и помимо сельскохозяйственных затей, может существовать вполне деревенское дело, а именно: дело
совета, разъяснения, просвещения и посильной помощи.
— А по-моему, благие
советы всегда выслушать приятно. Да-с. Пора господам-дворянам за ум взяться, давно пора! А все гордость путает: мы, дескать, интеллигенция — а где уж!
— Ну, полноте, не сердитесь… Слышите, Федор Федорыч, не сердитесь. Всё к лучшему. Я очень рада вчерашнему объяснению… именно объяснению, — прибавила Маша. — Для чего, вы думаете, я заговорила с вами об этом? Для того, чтоб пожаловаться на
господина Лучкова? Полноте! Я забыла о нем. Но я виновата перед вами, мой добрый друг… Я хочу объясниться, попросить вашего прощенья… вашего
совета. Вы приучили меня к откровенности; мне легко с вами… Вы не какой-нибудь
господин Лучков!
Архип. Пожалуй, пойдем. Теперь у нас, слава богу, опять
совет да любовь. Хорошо, когда в доме согласие! Хорошо, детки, хорошо! (Уходя.) Окаянный сквозь землю,
господь по земле!
Бритые гранды, которых я застал в зале государственного
совета великое множество, были народ очень умный, и когда я сказал: «
Господа, спасем луну, потому что земля хочет сесть на нее», то все в ту же минуту бросились исполнять мое монаршее желание, и многие полезли на стену, с тем чтобы достать луну; но в это время вошел великий канцлер.
Евдокия Антоновна. Вы так думаете,
господин Глуховцев: всегда нужно брать, когда дают? Хорошо-с, я возьму. Благодарю вас, мой друг, за деньги, а вас за
совет,
господин Глуховцев. Adieu, mes enfants! [Прощайте, дети! (франц.)] Лечу, лечу!
Трилецкий. Страсть. (Бьет себя по животу.) Твердыня! Пойдемте-ка, гуси лапчатые, выпьем… Надо бы,
господа, для приезда
господ… Эх, братцы… (Обнимает их обоих вместе.) Да и выпьем же! Эх! (Потягивается.) Эх! Жизнь наша человеческая! Блажен муж, иже не идет на
совет нечестивых… (Потягивается.) Гуси вы лапчатые! Жулики…
Тогда ради церковного устроения, по прошению древлеправославных христиан в царствующем граде Москве и по иным градам и весям Российския державы пребывающих,
господин митрополит Кирилл, по
совету всего освященного собора, рукоположил во архиепископы богоспасаемого града Владимира и всея России кир Антония, и сему Антонию архиепископу благословил поставити себе в помощь еще двух епископов, а по надобности и более, донося о каждом поставлении митрополиту.
Знаю одно: где муж да жена в любви да
совете, по добру да по правде живут, в той семье сам
Господь живет.
— Не в свахи, а вместо матери, — перервала ее Дуня. — Не привел
Господь матушке меня выростить. Не помню ее, по другому годочку осталась. А от тебя, Грунюшка, столь много добра я видела, столько много хороших
советов давала ты мне, что я на тебя как на мать родную гляжу. Нет, уж если Бог велит, ты вместо матери будь.
Ведомо вам, что в мимошедшем седьмь тысящ триста пятьдесят седьмом году, ианнуария в третий день, на память святого пророка Малахии,
господин митрополит всех древлеправославных христиан по долгу своего пастырства, помощь желая сотворить всем в Российской державе пребывающим древлеправославным христианам, столь изнемогшим в проявлении духовных чинов, по
совету всего освященного собора, рукоположил во епископа на Симбирскую епархию
господина Софрония, и для общей пользы смотрительно препоручил ему на время правление и прочих мест в России, на что и снабдил его своею святительскою грамотою.
— Оно, конечно, доктор этих делов не знает, — говорил ему старик, когда оба они вошли в город. — Он хоть и
барин, но обучен лечить всякими средствиями, а чтоб
совет настоящий тебе дать или, скажем, протокол написать — он этого не может. На то особое начальство есть. У мирового и станового ты был. Эти тоже в твоем деле не способны.
Объявление, положенное на столе сборной учительской комнаты, извещало
господ учителей об экстренном заседании
совета гимназии, которое имеет быть сегодня, в два с половиною часа пополудни. Учителя более или менее знали уже, о чем пойдет речь на этом заседании.
—
Господин Фуше имеет свои основания подать мнение этого рода, — опять-таки уклонился Подвиляньский, обращаясь не к Устинову, но ко всем вообще. — Я прошу позволения напомнить
совету, что прошлого года этот самый Шишкин высидел полторы недели в карцере за грубые дерзости, которые он позволил себе относительно
господина Фуше.
Все это я буду от вас требовать, а теперь позвольте вам дать дружеский
совет,
господа…
Четверть тех денег себе возьми, делай на них, что тебе
господь на сердце положит; другой четвертью распорядись по
совету с братией, как устав велит…
— Стыдно вам! — зазвучал снова ее голос. — Стыдно вам, что вы, зная, как проводит время этот мальчик, оторванный от семьи, безвольный и мягкий, не остановили его вовремя, не пришли к нам, наконец, за
советом. Ведь мы здесь как сестры и братья, чего же нам стесняться,
господа? Да, он ничем не виноват, этот несчастный Федя. Его увлекли дурные примеры гадких мальчишек, и вот…
— Я пригласил сюда моего друга, — перебил с твердостью Владислав Стабровский, — и никто не имеет права делать заключение, что он здесь лишний! Кто находит это заключение справедливым, исключает и меня из вашего общества. Часто
совет, даже критика умного и благородного человека — важнее хвастливых, пустозвонных речей иного
господина.
Разговор о
господах, находящихся, как выражался губернатор, на его"попечении", подсказал ему решение дать Антонине Сергеевне добрый
совет уклониться от дальнейшего знакомства"с
господином Ихменьевым", — выговорил он про себя и с особым движением своего красивого рта. Лучше сделать это сейчас, а не откладывать на завтра.
По
совету дворовых, чтобы он на первое время не попадался на глаза
барину, который в нем может все же видеть виновника смерти жены, его отвезли к соседям.
— Не урок,
господин фельдмаршал, а
совет человека вам преданного, человека, которого вы удостоивали иногда именем друга. Показывая, из политических видов, боязнь, вы думаете усыпить Карла насчет Лифляндии; вы уже имели время это выполнить. Самонадеянность полководца-головореза сильно помогала вашим планам; но время этого испытания, этого обмана уже прошло! Вы видите сами, нет приятель почитает этот обман действительностью и подозревает уже в вас трусость. Это подозрение окрыляет дух шведов.
Раздосадованный, что его золотой
совет, так хитро и с таким усердием придуманный, не удался, он нагрубил первый раз в жизни своему
барину и покончил тем, что предсказывал ему суму, да и несчастной дочке такую же участь.
— Подумайте,
господа, о
совете, который я позволил себе дать вам, — с тем же непокидавшим его все время спокойствием сказал Ростовцев, пожимая руку своего друга Коновницына. — Ты найдешь в этом пакете мое и свое оправдание.
—
Совет хорош! И то сказать, фальшивомонетчика Григория Кирова схватят и упекут, а с важными
господами, вроде графа Сигизмунда Владиславовича Стоцкого, так не поступают.
— С своей стороны обещаюсь вам, сверх того, за исполнение требований, нам предписанных, обходиться с вами не как равный вам злодей, но как слуга ваш, преданный вам
советами, рукою и медицинскими познаниями своими, когда вам угодно… понимаете меня? Еще скажу вам в утешение,
господин барон: со способами, ныне нам предлагаемыми, я уже предугадываю, как достать Ильзу и стереть этого свидетеля.
—
Господа, — сказал он, обращаясь к ним холодно-вежливым тоном, — позвольте дать вам
совет: отрекитесь от проектов, которые ни для кого не тайна…
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от
советов и криков окружавших
господ.