Когда
услышите вой ветра с запада, помните, что это только слабое эхо того зефира, который треплет нас, а задует с востока, от вас, пошлите мне поклон — дойдет. Но уж пристал к борту бот, на который ссаживают лоцмана. Спешу запечатать письмо. Еще последнее «прости»! Увидимся ли? В путешествии, или походе, как называют мои товарищи, пока еще самое лучшее для меня — надежда воротиться.
Неточные совпадения
Самгину показалось, что никогда еще он не
слышал, чтоб
ветер свистел и
выл так злобно, так непрерывно.
—
Ветер выл, как зверь, и плескал волны — отцу приходилось кричать, чтобы я
слышал, и он кричал...
А по лесу уже загудела настоящая буря: кричит бор разными голосами, да
ветер воет, а когда и гром полыхнет. Сидим мы с Оксаной на лежанке, и вдруг
слышу я, кто-то в лесу застонал. Ох, да так жалобно, что я до сих пор, как вспомню, то на сердце тяжело станет, а ведь уже тому много лет…
— Как
ветер ревет между деревьями! — сказал наконец Зарецкой. — А знаете ли что? Как станешь прислушиваться, то кажется, будто бы в этом
вое есть какая-то гармония.
Слышите ли, какие переходы из тона в тон? Вот он загудел басом; теперь свистит дишкантом… А это что?.. Ах, батюшки!.. Не правда ли, как будто вдали льется вода?
Слышите? настоящий водопад.
Казалось, у самого лица вздрагивают огни гавани. Резкий как щелчки дождь бил в лицо. В мраке суетилась вода,
ветер скрипел и
выл, раскачивая судно. Рядом стояла «Мелузина»; там мучители мои, ярко осветив каюту, грелись водкой. Я
слышал, что они говорят, и стал прислушиваться внимательнее, так как разговор шел о каком-то доме, где полы из чистого серебра, о сказочной роскоши, подземных ходах и многом подобном. Я различал голоса Патрика и Моольса, двух рыжих свирепых чучел.
Лизина мать
услышала о страшной смерти дочери своей, и кровь ее от ужаса охладела — глаза навек закрылись. — Хижина опустела. В ней
воет ветер, и суеверные поселяне,
слыша по ночам сей шум, говорят: «Там стонет мертвец; там стонет бедная Лиза!»
У него нет ни одного стихотворения, которое просто, без всякого толку описывало бы что-нибудь; а у других это часто бывает,
Услышит человек, что
ветер воет, и пишет стихи, что вот, дескать, я сижу и слушаю, как
ветер воет; увидит облака на небе, и пишет стихами, как он на облака смотрит; застанет его дождь на дороге — опять стихи готовы, что вот я иду, а меня дождик мочит.
— Вот такая же ночь была, — начала говорить Катерина, — только грознее, и
ветер выл по нашему лесу, как никогда еще не удавалось мне
слышать… или уж в эту ночь началась погибель моя!
В рыбачьей хижине сидит у огня Жанна, жена рыбака, и чинит старый парус. На дворе свистит и
воет ветер и, плескаясь и разбиваясь о берег, гудят волны… На дворе темно и холодно, на море буря, но в рыбачьей хижине тепло и уютно. Земляной пол чисто выметен; в печи не потух еще огонь; на полке блестит посуда. На кровати с опущенным белым пологом спят пятеро детей под завывание бурного моря. Муж-рыбак с утра вышел на своей лодке в море и не возвращался еще.
Слышит рыбачка гул волн и рев
ветра. Жутко Жанне.
Ветер стонал,
выл, рыдал… Стон
ветра — стон совести, утонувшей в страшных преступлениях. Возле нас громом разрушило и зажгло восьмиэтажный дом. Я
слышал вопли, вылетавшие из него. Мы прошли мимо. До горевшего ли дома мне было, когда у меня в груди горело полтораста домов? Где-то в пространстве заунывно, медленно, монотонно звонил колокол. Была борьба стихий. Какие-то неведомые силы, казалось, трудились над ужасающею гармониею стихии. Кто эти силы? Узнает ли их когда-нибудь человек?