Неточные совпадения
Хитер
солдат! по времени
Слова придумал новые,
И ложки в ход пошли.
Самгину казалось, что становится все более жарко и солнце жестоко выжигает в его памяти
слова, лица, движения людей. Было странно слышать возбужденный разноголосый говор каменщиков, говорили они так громко, как будто им хотелось заглушить крики
солдат и чей-то непрерывный, резкий вой...
— Обнажаю, обнажаю, — пробормотал поручик, считая деньги. — Шашку и Сашку, и Машку, да, да! И не иду, а — бегу. И — кричу. И размахиваю шашкой. Главное: надобно размахивать, двигаться надо! Я, знаете, замечательные
слова поймал в окопе,
солдат солдату эдак зверски крикнул: «Что ты, дурак, шевелишься, как живой?»
Самгин пошел к паровозу, — его обгоняли пассажиры, пробежало человек пять веселых
солдат; в центре толпы у паровоза стоял высокий жандарм в очках и двое
солдат с винтовками, — с тендера наклонился к ним машинист в папахе. Говорили тихо, и хотя
слова звучали отчетливо, но Самгин почувствовал, что все чего-то боятся.
— Господа. Его сиятельс… — старик не договорил
слова, оно окончилось тихим удивленным свистом сквозь зубы. Хрипло, по-медвежьи рявкая, на двор вкатился грузовой автомобиль, за шофера сидел
солдат с забинтованной шеей, в фуражке, сдвинутой на правое ухо, рядом с ним — студент, в автомобиле двое рабочих с винтовками в руках, штатский в шляпе, надвинутой на глаза, и толстый, седобородый генерал и еще студент. На улице стало более шумно, даже прокричали ура, а в ограде — тише.
Он чувствовал, что пустота дней как бы просасывается в него, физически раздувает, делает мысли неуклюжими. С утра, после чая, он запирался в кабинете, пытаясь уложить в простые
слова все пережитое им за эти два месяца. И с досадой убеждался, что
слова не показывают ему того, что он хотел бы видеть, не показывают, почему старообразный
солдат, честно исполняя свой долг, так же антипатичен, как дворник Николай, а вот товарищ Яков, Калитин не возбуждают антипатии?
— Ну, идемте смотреть город, — скорее приказала, чем предложила она. Клим счел невежливым отказаться и часа три ходил с нею в тумане, по скользким панелям, смазанным какой-то особенно противной грязью, не похожей на жирную грязь провинции. Марина быстро и твердо, как
солдат, отбивала шаг, в походке ее была та же неудержимость, как в
словах, но простодушие ее несколько подкупало Клима.
— Толпа идет… тысяч двадцать… может, больше, ей-богу! Честное
слово. Рабочие.
Солдаты, с музыкой. Моряки. Девятый вал… черт его… Кое-где постреливают — факт! С крыш…
— Ух, ты-и, — вскричал один из слушателей и даже выбил дробь ногами. Будущие
солдаты, негромко и оглядываясь, посмеивались, и в этот сдержанный смешок как бы ввинчивались веселые
слова...
Кричал же Бьоринг на Анну Андреевну, которая вышла было тоже в коридор за князем; он ей грозил и, кажется, топал ногами — одним
словом, сказался грубый солдат-немец, несмотря на весь «свой высший свет».
После довольно продолжительной конференции наконец сочинили пять
слов, которые долженствовали заключать в себе вопрос: «Где здесь французская отель?» С этим обратились мы к
солдату, праздно стоявшему в тени какого-то желтого здания, похожего на казармы.
Он оглянулся во все стороны, быстро вплоть подошел к стоявшему пред ним Алеше и зашептал ему с таинственным видом, хотя по-настоящему их никто не мог слышать: старик сторож дремал в углу на лавке, а до караульных
солдат ни
слова не долетало.
Солдаты весело разговаривали между собою, вмешивая поминутно в речь немецкие и французские
слова.
— Ну, помяните мое
слово, что он беглый
солдат! — ежеминутно беспокоилась она.
При
словах «беглый
солдат» Анна Павловна бледнеет. Она прекращает умыванье и с мокрым лицом обращается к ключнице...
По его
словам, через слободку проходил билетный или отставной
солдат, который решился избавить народ от мары.
Отец дал нам свое объяснение таинственного события. По его
словам, глупых людей пугал какой-то местный «гультяй» — поповский племянник, который становился на ходули, драпировался простынями, а на голову надевал горшок с углями, в котором были проделаны отверстия в виде глаз и рта.
Солдат будто бы схватил его снизу за ходули, отчего горшок упал, и из него посыпались угли. Шалун заплатил
солдату за молчание…
Солдат никак не мог примириться с этой теорией спасения души, но покорялся по солдатской привычке, — все равно нужно же кому-нибудь служить. Он очень скоро подпал под влияние своего нового хозяина, который расшевелил его крестьянские мысли. И как ловко старичонко умел наговаривать, так одно
слово к другому и лепит, да так складно.
Когда я увидел его впервые, мне вдруг вспомнилось, как однажды, давно, еще во время жизни на Новой улице, за воротами гулко и тревожно били барабаны, по улице, от острога на площадь, ехала, окруженная
солдатами и народом, черная высокая телега, и на ней — на скамье — сидел небольшой человек в суконной круглой шапке, в цепях; на грудь ему повешена черная доска с крупной надписью белыми
словами, — человек свесил голову, словно читая надпись, и качался весь, позванивая цепями.
У печки тут грелся какой-то
солдат,
Проклятье мое он услышал
И доброе
слово — не варварский смех —
Нашел в своем сердце солдатском:
«Здоровы! — сказал он, — я видел их всех,
Живут в руднике Благодатском!..»
Но тут возвратился надменный герой,
Поспешно ушла я в кибитку.
Сидит и наговаривает, а сам трубочку свою носогрейку посасывает, как следует быть настоящему
солдату. Сначала такое внимание до смерти напугало забитую сноху, не слыхавшую в горбатовской семье ни одного ласкового
слова, а
солдат навеличивает ее еще по отчеству. И какой же дошлый этот Артем, нарочно при Макаре свое уважение Татьяне показывает.
Тит совершенно растерялся и не мог вымолвить ни одного
слова. Он только показывал рукой в магазин… Там над прилавком, где в потолочине были на толстом железном крюке прилажены весы, теперь висела в петле Домнушка. Несчастная баба хоть своею смертью отомстила
солдату за свой последний позор.
Не веривший ни одному
слову вертоватого
солдата старик на время как будто отмякал и оживлялся.
— Мамынька, што я тебе скажу, — проговорил он после длинной паузы, — ведь солдат-то, помяни мое
слово, или тебя, или меня по шее… Верно тебе говорю!
Тит понимал, что все его расчеты и соображения разлетелись прахом и что он так и останется лишним человеком. Опустив голову, старик грустно умолк, и по его сморщенному лицу скатилась непрошенная старческая слезинка. Ушиб его
солдат одним
словом, точно камнем придавил.
— И то надо, а то съест он нас потом обеих с тобой… Ужо как-нибудь поговори своему
солдату, к
слову замолви, а Макар-то прост, его старик как раз обойдет. Я бы сказала Макару, да не стоит.
Одним
словом,
солдат сразу зарекомендовал себя «человеком с поведением».
Около полудня отряд остановился на роздых. Сон Райнера нарушался стуком оружия и веселым говором
солдат; но он еще не приходил к сознанию всего его окружающего. Долетавшие до слуха русские
слова стали пробуждать его.
Услыхав
слово «генерал»,
солдат удилища положил на траву, снял фуражку и вытянулся.
На этих
словах какой-то писец или
солдат доложил ему, что пришел подрядчик.
— И, что ты! в Петербург! Я и от людей-то отвыкла. Право. Месяца с два тому назад вице-губернатор наш уезд ревизовал, так Филофей Павлыч его обедать сюда пригласил. Что ж бы ты думал? Спрашивает он меня за обедом… ну, одним
словом, разговаривает, а я, как
солдат, вскочила, это, из-за стола:"Точно так, ваше превосходительство!.."Совсем-таки светское обращение потеряла.
— Знаю я, батюшка! Десять лет сряду за убылые души плачу — очень хорошо знаю! Кого в
солдаты, кого в ратники взяли, а кто и сам собой помер — а я плати да плати! Россия-матушка — вот тебе государство! Не маленькая я, что ты меня этим
словом тычешь! Знаю, ах, как давно я его знаю!
А то, что местное население старается всячески повредить победоносному врагу, устроивает ему изменнические засады, бежит в леса, заранее опустошая и предавая огню все, что стоит на его пути, предательски убивает
солдат и офицеров,
словом сказать, совершает все, что дикость и варварство могут внушить ему… тогда как теперь…
При этом он скупо тратил
слова и редко возвышал голос, но когда говорил, то
солдаты окаменевали.
В третьем взводе произошло серьезное замешательство. Молодой
солдат Мухамеджинов, татарин, едва понимавший и говоривший по-русски, окончательно был сбит с толку подвохами своего начальства — и настоящего и воображаемого. Он вдруг рассвирепел, взял ружье на руку и на все убеждения и приказания отвечал одним решительным
словом...
Вдруг, точно ветер, пугливо пронеслось по рядам одно торопливое короткое
слово: «Едет, едет!» Всем как-то сразу стало ясно, что наступила настоящая, серьезная минута.
Солдаты, с утра задерганные и взвинченные общей нервностью, сами, без приказания, суетливо выравнивались, одергивались и беспокойно кашляли.
Он обходил взводы, предлагал
солдатам вопросы из гарнизонной службы и время от времени ругался матерными
словами с той особенной молодеческой виртуозностью, которая в этих случаях присуща старым фронтовым служакам.
Слова нет, надо между ними вводить какие-нибудь новости, чтоб они видели, что тут есть заботы, попечения, и все это, знаете, неусыпно, — но какие новости? Вот я, например, представил проект освещения изб дешевыми лампами. Это и само по себе полезно, и вместе с тем удовлетворяет высшим соображениям, потому что l’armée, mon cher, demande des soldats bien portants, [армия, дорогой мой, требует здоровых
солдат (франц.).] а они там этой лучиной да дымом бог знает как глаза свои портят.
— Знакомят с какими-то лакеями, мужиками,
солдатами…
Слова нет, что они есть в природе, эти мужики, да от них ведь пахнет, — ну, и опрыскай его автор чем-нибудь, чтобы, знаете, в гостиную его ввести можно. А то так со всем, и с запахом, и ломят… это не только неприлично, но даже безнравственно…
— Однажды военный советник (был в древности такой чин) Сдаточный нас всех перепугал, — рассказывал Капотт. — Совсем неожиданно написал проект"о необходимости устроения фаланстеров из
солдат, с припущением в оных, для приплода, женского пола по пристойности", и, никому не сказав ни
слова, подал его по команде. К счастию, дело разрешилось тем, что проект на другой день был возвращен с надписью:"дурак!"
Около порога сидели два старых и один молодой курчавый
солдат из жидов [См. ниже в Словаре трудных для понимания
слов.] по наружности.
Солдат этот, подняв одну из валявшихся пуль и черепком расплюснув ее о камень, ножом вырезал из нее крест на манер георгиевского; другие, разговаривая, смотрели на его работу. Крест, действительно, выходил очень красив.
Только что Праскухин, идя рядом с Михайловым, разошелся с Калугиным и, подходя к менее опасному месту, начинал уже оживать немного, как он увидал молнию, ярко блеснувшую сзади себя, услыхал крик часового: «маркела!» и
слова одного из
солдат, шедших сзади: «как раз на батальон прилетит!» Михайлов оглянулся.
— Что же, они точно смелые, их благородие ужасно какие смелые! — сказал барабанщик не громко, но так, что слышно было, обращаясь к другому
солдату, как будто оправдываясь перед ним в
словах ротного командира и убеждая его, что в них ничего нет хвастливого и неправдоподобного.
И когда
солдат, раненный насмерть, умирает, то последнее его
слово — «мама».
А, между прочим, нам ни одного
слова не сказали о том, чему мы будем учить
солдат, кроме ружейных приемов и строя.
Чуть лишь полчище готово,
Вмиг
солдаты оживут, —
Воплощал в живое
словоУ станка безмолвный труд…
Сироткин был также болен и лежал подле меня; как-то под вечер мы с ним разговорились; он невзначай одушевился и, к
слову, рассказал мне, как его отдавали в
солдаты, как, провожая его, плакала над ним его мать и как тяжело ему было в рекрутах.
Эти
слова скучно слушать, и они раздражают: я не терплю грязи, я не хочу терпеть злое, несправедливое, обидное отношение ко мне; я твердо знаю, чувствую, что не заслужил такого отношения. И
солдат не заслужил. Может быть — он сам хочет быть смешным…
Приехали на Святки семинаристы, и сын отца Захарии, дающий приватные уроки в добрых домах, привез совершенно невероятную и дикую новость: какой-то отставной
солдат, притаясь в уголке Покровской церкви, снял венец с чудотворной иконы Иоанна Воина и, будучи взят с тем венцом в доме своем, объяснил, что он этого венца не крал, а что, жалуясь на необеспеченность отставного русского воина, молил сего святого воинственника пособить ему в его бедности, а святой, якобы вняв сему, проговорил: „Я их за это накажу в будущем веке, а тебе на вот покуда это“, и с сими участливыми
словами снял будто бы своею рукой с головы оный драгоценный венец и промолвил: „Возьми“.
Ходить же каждую ночь в секреты для того, чтобы не напугать барыню, было оскорбительно и противно, и Марью Васильевну нехорошими
словами честили
солдаты и не принятые в высшее общество офицеры.